Колдуны и капуста - Андрей Уланов

А мигом позже его достало всерьез! Словно волной захлестнуло, накрыло и властно потащило прочь. Схватившись за виски, гном упал на колени... поднялся... медленно подволакивая ноги, словно несвежий зомби, двинулся к трапу — черному провалу, из которого победно звучал неслышимый и непреодолимый Зов.

С трапа он едва не свалился, лишь в последний момент кое-как уцепившись за брус. Выпрямился, опустился было на четвереньки, но, пройдя несколько шагов, передумал и выпрямился вновь.

В трюме для ценных грузов было темно — даже для гномьих, привычных к пещерному сумраку глаз. А пальцы слушались Малыша еще хуже, чем ноги, — полукровка истратил полкоробка спичек, прежде чем керосиновая лампа затеплилась огоньком, попытка же накрыть его привела лишь к осколкам стекла на палубе. Впрочем, свет лампа давала и без стекла.

По-прежнему двигаясь медленно, словно сомнамбула, Малыш начал раскидывать штабель шелка. Рулон за рулоном с глухим стуком падали на доски, раскатывались, а полукровка, бездумно сминая сапогами драгоценную ткань, нагибался за следующим.

Он перекидал почти три десятка рулонов, когда под очередным тускло блеснуло нечто, явно непохожее на шелковую гладь. Доска. Длинная широкая доска, покрытая темным лаком — нервно пляшущий язычок лампы отражался в ней, будто в зеркале. Сбросив вниз еще пару рулонов, Малыш наконец сообразил, что именно он видит.

Гроб.

Лакировка сыграла с Малышом дурную шутку — как он ни старался поудобнее ухватиться, мокрые от пота пальцы раз за разом скользили по гладкой и холодной, словно лед, поверхности. Успехом увенчалась лишь тринадцатая по счету попытка — да и то частичным. Гроб оказался куда тяжелее, чем предполагал Уин, и потому вытащить его гному удалось лишь на две трети. Затем пальцы полукровки единогласно решили, что на сегодня поработали более чем достаточно, и разжались.

Примерно с полсекунды гроб покачался в неустойчивом равновесии, после чего опомнившиеся законы механики все же принудили его к подчинению — повисший в воздухе край пошел вниз и с четким стуком ударился о палубу. От удара крышка слетела, и Малыш Уин встретился взглядом с находившимся внутри гроба существом.

Глаза существа, словно два дешевых китайских фонарика, горели мрачным багровым пламенем.

Хохотала тварь абсолютно беззвучно — в этом Малыш готов был поклясться где и чем угодно. Равно как и в том, что от этого хохота едва не выпрыгивали из пазов доски палубы под его ногами, а сверху летели облачка трухи. Затем смех резко оборвался. Поверх узких бескровных губ матово блеснули белые полоски выдвигающихся клыков — и столь же белая, словно целиком вырезанная из кости, рука с быстротой атакующей кобры метнулась вперед, сдавив горло гнома ледяной гарротой.

Краем затухающего сознания полукровка все же успел углядеть, как торжествующий оскал бледной маски внезапно сменяется гримасой крайнего удивления. В следующее мгновение смертельная хватка разом ослабла, и тварь, все еще продолжая удивленно пучить глаза, вывалилась из гроба и неловко, боком шлепнувшись о палубу, застыла посреди шелковых равнин.

— Вот за что я особенно уважаю изделия фирмы «Винчестер», — Бренда Ханко неторопливо обошла гнома и, упершись сандалией, развернула тварь лицом вверх, — так это за их приклады!

Палуба брига «Бегущий по ветру», Крис Ханко.

Шум, доносившийся из кормового трюма, одного мертвеца, пожалуй, не поднял бы — он заставил бы выкопаться из-под надгробий всех кладбищенских постояльцев. Разве что глухие... хотя нет, и их бы достало — гармоническими колебаниями.

Драматическую развязку я, впрочем, пропустив успев лишь к финалу, — зверски оскалившийся, надо полагать из-за порванного смокинга, Рысьев тащил бешено сопротивляющегося собрата по крови на верхнюю палубу. А следом за ними по лестнице поднимались, вернее, пытались подняться моя жена и Малыш Уин, с ног до головы перемазанные чем-то скользким — судя по запаху, ореховым маслом.

Насколько я успел разглядеть, добыча наша выглядела совершенно классически — юноша бледный со взором горящим, черный смокинг, белая манишка и прочие детали привычной по бульварным книжонкам вампирской униформы. Ничуть не удивлюсь, если именно эти книжонки и послужили нашему негостеприимному хозяину источником вдохновения.

С десяток секунд у меня теплилась надежда, что, попав под прямые лучи солнца — благо край дневного светила как раз высунулся из океана, — вампир вспыхнет ярким пламенем, оставив нам в качестве проблемы лишь замывку палубы. Сбыться этой надежде было, увы, не суждено. Наоборот, очутившись на палубе, вампир неожиданно успокоился и перестал вырываться. Даже полыхавшее в его глазницах багровое пламя мало-помалу утихло, уступив место чему-то похожему на осмысленность. Правда, взгляд этот, дольше всего задержавшийся на Ронике, назвать иначе как плотоядным я не мог. Да и не хотел.

— Ну, поймали, — голос вампира походил на змеиное шипение куда меньше, чем я настроился Услышать. — А дальше-то что?

— Дальше мы будем убивать тебя, кр-расавчик! — особое внимание со стороны кровососа явно пришлось мисс Тамм не по душе. Впрочем, сапоги и патронташи в роли всей одежды, может, и функциональны, но оставляют слишком много привлекательного для взора не только вампиров, но и многих лиц, существ мужского пола. — И начну я с твоих выпученных буркал!

— О, Моргот, до чего ж вульгарно, — оскалился вампир. — И неоригинально к тому же.

— Не переживай раньше срока, — на всякий случай я посторонился — жена женой, но, если вымараюсь в масле, ей же после и отстирывать. — Ты у нас гад живучий, подыхать будешь долго, так что проявить фантазию и изобретательность мы успеем не один раз.

— Можно я начну? — в голосе вексиль-шкипера слышалось прямо-таки детское нетерпение. — Фамильным перочинным ножиком...

Вампир, оскалившись, коротко прошипел, и уже сунувший было руку в карман Викки, испуганно ойкнув, отскочил назад, едва не сбив с ног Ронику Тамм.

— А я предлагаю не возиться, — Малыш единственный из нас не уделял вампиру много внимания, сосредоточив оное на собственной одежде. — Забить. И чем быстрее, тем лучше.

— Легко сказать.

— А в чем сложность-то? — удивленно покосился на Бренду вексиль-шкипер. — Серебром...

— Не уверена, — задумчиво сказала моя жена, — что всего нашего серебра хватит, чтобы отправить урода обратно в преисподнюю. Хоть он и не высший, но... падайте!

Отменную реакцию сумели продемонстрировав только я и Роника — оба гнома остались стоять. Совершенно непростительная медлительность, которая при случае запросто может стоить жизни сейчас был именно такой случай.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});