Шоссе Петля - Олег Новгородов

сдал: якобы, пока он с Жоркой разбирался, я из хозблока деньги подотчетные свистнул. Шеф вступился, характеристику для следака написал, но велел, чтобы я больше на глаза не показывался. Я манатки собрал и на выход, а Сизых навстречу, во всю харю лыбится. «Вот так вот, говорит. Бомжара»…

***

…Потапов спускался в метро, когда час пик пошел на спад. Поток людей медленно вливался в стеклянные двери. Пассажиры стряхивали с одежды снег, притопывали, сбивая грязную корку с обуви. На радиаторах за входом спали бездомные, и, проходя мимо, Миша против логики позавидовал им. Непробиваемая броня кастового неравенства надежно защищала их от контактов с «сильными этого мира» - подобными Юрию Сизых. Хотя, куда уж там… Ночуя по подвалам, а того хлеще – в подземке - навидаешься страхов Господних, каким только и место что в рукотворном чреве мегаполиса, во мраке тоннелей.

Он выпил больше, чем собирался, и в голове слегка шумело. Но в этот шум неумолимо прорывались звуки из реальности – треск застегиваемых молний. Перед глазами мелькали и гасли элементы сохраненного памятью видеоряда: черные пластиковые мешки, в которые запакованы жертвы автомобильной аварии. Трупы на шоссе Опольцево-Петля.

«Но с десяток храбрых… собрались на похороны».

Именно. С десяток. Всего пластиковых мешков было одиннадцать. Но в автобусе находился еще и водитель…

***

Его страдания «после вчерашнего» усугубились конфиденциальной и малоприятной информацией, поступившей от вахтера. Тот с кислым видом сообщил, что на новый год общежитие ждут катаклизмы. Помимо гулянки новогодней, состоятся подряд три свадьбы: четвертого, седьмого и десятого января, и всё на Мишином этаже. Уже доставлено энное количество бутылок водки: торжества будут шумные – с шатающимися по коридору пьяными, с битьем стекол и хорошо бы, если только их. Миша почесал затылок. В прошлый раз, когда в общаге гуляли (двумя этажами ниже!), у него в комнате выбили замок, раскрошили фотоаппарат и изрезали матрац. Милиция до сих пор расследует это дело, толку никакого.

«Пожалуй, неплохо съехать отсюда на месяцок», решил Миша. Как раз подходило время получить выплату с собственных квартирантов, и если подыскать дешевенькую «однушку», его бюджет большого урона не понесет. Не покупать же путевку в санаторий! Летом он бы отправился в монастырь, дали бы ему топчан в келье для трудников, большего и не надо, и ловил бы на речке рыбу, но, увы - зима, а в полынье он рыбачить не мастак.

Миша позвонил Ромке и спросил, нельзя ли попользоваться интернетом у него в подвальчике. Ромка сказал, что без проблем, но говорил он каким-то сдавленным голосом, будто простудился.

- На похороны я больше не ходок, - бурчал Ромка, набирая запрос в поисковой строке. Бутылка водки, спрятанная за системный блок, была наполовину пуста. Миша от рюмки отказался: во рту гадко.

- А что там было? – спросил он.

- Сдаю квартиру, сдаю квартиру… Сейчас, Миш. Доску объявлений надо, вот чего. Вот она. Выбирай на свой вкус. Я аж до сих пор не просохну. Ненавижу похороны.

Предоставив Потапову самостоятельно щелкать курсором, Ромка махнул пятьдесят и пустился в воспоминания о пережитом стрессе. Сигарета в его пальцах подрагивала, пепел сыпался на ковролин.

Мать погибшего начисто вышибло из реальности, и ей мнилось, что Виталика выписывают из больницы. Включилась она уже в зале прощаний, увидев гроб. Женщина крутая – бизнес-леди, держащая несколько торговых палаток – она закатила не истерику, а скандал. Даже муж не рискнул ее приструнить, когда она с руганью и угрозами накинулась на служащего, требуя поднять крышку гроба. Почему закрыта крышка?! Вы, сволочи! Она – мать, она повидала своего ребенка всяким, и она должна повязать ему галстук. В итоге служащий сдался, кликнул на помощь коллегу, и вдвоем они сняли крышку. Навязывать галстук было не на что. Отморозки с Опольцево давили обидчика тяжелыми ботинками, вспрыгивая на его грудь и голову, пока не размазали туловище до пояса по асфальту.

Скандалистка упала в обморок, и Ромка едва не последовал ее примеру. Он попытался выскользнуть на улицу, но спутал двери и угодил в чей-то кабинет, хозяин которого по достоинству оценил бледность незваного гостя, сжалился и налил из металлической фляжки коньяку. Ромка находил собутыльников где угодно, даже за вывесками «Вход только для персонала».

Процедура тем временем затянулась: женщину приводили в чувство, а распорядители прилаживали обратно крышку. Сотрудник морга сетовал, что с коммерсами труднее всего, особенно когда они не высокого полёта. У этих самые дикие запросы и самые тупые заморочки. Вот и недавно один… Тут на столе зазвонил телефон с наклеенной на трубку биркой «Город». Диалог сходу пошел на высоких тонах: «Нет! Я же вам уже объяснял. Объяснял!!! И не пытался даже, я не знаю, и мне таких сведений не предоставляют. Еще раз – как фамилия? Нет, я без понятия. Труп забрали на микроавтобусе. Двое или трое! (Шепотом: «Нарожают дебильных, а я мучайся!») Да не помню я номер автобуса! Обратитесь в собес по месту прописки!». Вот идиотина, - праведный гнев обрушился на Ромку, хотя тот и был ни при чем, - уже месяц отбою нет. Две церемонии мне сорвал, самого чуть не грохнули, а всё не уймется.

…На кладбище они с женой не поехали, резонно предположив, что дальше будет только хуже. Татьяна еще бормотала что-то про