Милая мятежница - Констанс Холл

— Если мы не уберемся отсюда, они сожрут нас, — сказала Ларк и потрепала Балтазара по голове.

В коридоре послышался какой-то шум. Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошел священник с подносом в руках.

Он добродушно улыбался, и Ларк подумала, что это первая обращенная к ней улыбка, которую она увидела с тех пор, как оказалась в Кенилворте.

— Стоук просил меня принести тебе ужин и проследить, чтобы ты все съела. Меня зовут отец Амори, но ты, если хочешь, можешь называть меня просто Амори.

— Странный ты какой-то. Священник, а носишь меч… и за пленницей присматриваешь.

— Боюсь, священник из меня получился непутевый. Я, видишь ли, не только служитель церкви, но еще и воин. До сих пор не понимаю, что мне больше нравится! Когда воевал, хотел стать священником. Теперь наконец стал им, но иногда думаю, что обнажить меч за правое дело не такой уж великий грех. Вот почему я служу Черному Дракону. Он всегда защищает правое дело. — С этими словами Амори поставил поднос на стол.

— Но священник не может служить двум господам.

— Вот и епископ сказал мне то же самое. Подозреваю, что скоро он отлучит меня от церкви.

— Если такое и случится, ты сможешь вступить в Орден тамплиеров. — Ларк улыбнулась. Ей нравился Амори — у него были добрые глаза.

— Точно, могу. Но что-то не очень хочется. У тамплиеров слишком суровая дисциплина. Нет уж. Если меня отлучат, я буду, как и прежде, служить Черному Дракону.

— А ты давно у него служишь?

— С тех пор, как мы познакомились с ним в Святой Земле.

— А как твои близкие? Что думают о твоем отлучении?

Амори положил ладонь на рукоять меча.

— Я не разговаривал с отцом вот уже семь лет. Он даже не знает, что я принял сан.

— Подумать только — целых семь лет! Я очень люблю своего отца и семи лет разлуки не выдержала бы.

Амори нахмурился:

— Мы расстались с отцом при весьма печальных обстоятельствах. Он хотел женить меня на одной леди, но я отказался. Тогда он сказал, что лишит меня наследства. Я удалился из замка, дав себе слово не возвращаться туда.

— Мне очень жаль, что так вышло.

— Все это в прошлом. Хотя с отцом мы так и не примирились, жизнь продолжается.

— Я понимаю тебя. Я, к примеру, как ни старалась, так и не смогла поладить со своей матерью и с недавних пор оставила эти попытки.

— Я встречался с твоей матерью, когда мы составляли брачный договор Стоука. По мне, она очаровательная женщина. Не представляю, чтобы с ней нельзя было поладить.

Ларк усмехнулась:

— Весь свой яд она приберегает для мужа и дочери. Кстати, припоминаю, что она как-то упоминала о тебе. Говорила, что священник из тебя получился… странный. Впрочем, тут же добавила, что ты очень добрый. Но когда мать упомянула о твоем мече, я тотчас пожалела, что меня в то время не было в замке и я не могла взглянуть на такого воинственного святого отца.

— Со стороны я, должно быть, и впрямь выгляжу странно.

— Даже больше, чем ты думаешь. Когда отец Кенион, наш замковый капеллан, услышал рассказ матери, то так разволновался, что слег в постель, и у нас в Сент-Вейле целых две недели не было службы.

— Что же вы не пригласили нового капеллана?

— Не потребовалось. Когда я намекнула отцу Кениону, что велю послать за тобой, он волшебным образом исцелился.

Амори рассмеялся, потом вздохнул.

— Я был бы не прочь отслужить мессу, но не могу. Стоук приставил меня охранять Варика, и мне бы не хотелось оставлять мальчика без своей опеки. Боюсь, однако, недосмотрел я за ним.

— Если мальчик заболел, то в чем твоя вина? Кстати, как он?

— По-прежнему. Стоук не отходит от него. В сущности, он и живет-то только ради сына. С тех пор как умерла Сесиль, Варик — единственное, что у него осталось.

— Между прочим, я изучала искусство врачевания. Поговори со Стоуком — пусть он разрешит мне ухаживать за сыном.

Амори смерил девушку проницательным взглядом.

— Ты вовсе не кажешься мне такой дурной, как он тебя расписывал, но…

— Неужели ты думаешь, что я способна причинить вред ребенку? И потом — я не хотела заколоть Стоука кинжалом. Я была сильно напугана в тот момент и ничего не соображала.

— Что ж, если ты думаешь, что поможешь Варику, я поговорю со Стоуком.

— Во всяком случае, я очень постараюсь ему помочь.

Судя по всему, ответ Ларк пришелся Амори по душе. Он кивнул и, указав на поднос с едой, сказал:

— Ты поешь, а я схожу узнаю, что можно сделать.

Когда отец Амори вышел, Ларк посмотрела на то, что он ей принес. При виде жареной оленины, политой соусом, у нее потекли слюнки. Оленина была украшена капустными листьями и веточками петрушки, а кроме того, на подносе красовалась головка сыра и три ломтя хлеба. Рядом стояла кружка с горячим, сдобренным специями вином, над которой поднимался пар.

Ларк села за стол и принялась за оленину. Хотя мясо было нежным и легко отделялось от костей, девушка вдруг почувствовала, что ей не полезет кусок в горло, пока она не приступит к врачеванию сына Стоука. Если, конечно, тот преодолеет сомнения на ее счет и позволит ей войти в его спальню.

— Нет, к постели Варика я ее не подпущу. — Стоук посмотрел на Амори. — Это Ларк тебя прислала?

Амори и Стоук стояли у двери в комнату мальчика. Священник видел, как Далия суетится у постели Варика, обтирая пот со лба ребенка. За то недолгое время, что Амори не видел Варика, мальчик еще больше побледнел, а залегавшие у него под глазами темные круги стали еще темнее. Лицо его исказилось от боли.

— Ты только взгляни на него, — вполголоса проговорил Амори. — Что-то я не вижу улучшений. Наоборот, с каждой минутой ему становится все хуже. Ничего не случится, если девушка осмотрит ребенка и станет ухаживать за ним.

— Как я могу доверить ей жизнь Варика?

— Твои чувства к Сесиль не должны брать верх над тобой. В глазах Ларк я прочитал искреннее стремление помочь твоему ребенку и прошу тебя впустить ее к мальчику.

— Не знаю, что и делать. — Стоук в растерянности провел рукой по своим густым черным волосам.

— Тебе нечего терять. В жизни бывают случаи, когда нужно довериться женщине. А сердце подсказывает мне, что Ларк вовсе не так дурна и испорчена, как ты, вероятно, думаешь. Уверен, она приложит все силы, чтобы помочь ребенку.

— Речь идет о жизни Варика. Если бы это касалось меня, я бы не колебался. Но подвергать опасности жизнь сына я не стану.

— Как ты не понимаешь, что если Ларк не поможет парню, то он умрет? — Амори окинул Стоука суровым взглядом и вышел в коридор.

Ругаясь на чем свет стоит, Стоук смотрел вслед священнику. Из бокового перехода вынырнул Роуленд и о чем-то заговорил с ним. Амори, погруженный в свои мысли, не ответил ему и пошел дальше.