Никто не знает тебя - Брианна Лабускес

удрученно кивнул на папку с отчетом. — Но такова жизнь.

Он воспрянул духом.

— И смерть.

Доктор и Гретхен рассмеялись, а оробевшая Маркони поглубже засунула руки в карманы пиджака. Естественное поведение для человека, оказавшегося наедине с трупами в холодной стерильной комнате с немилосердно бьющим в глаза светом.

— Клэр Кент, — напомнила Гретхен, нисколько не раздражаясь. С доктором Чэнем ей редко приходилось повторяться. — В твою смену?

Доктор Чэнь всосал воздух сквозь передние зубы. Глаза его заволокло мечтательной пеленой.

— Клэр Кент. Ножевые ранения. Отсутствие следов самообороны. Убита ночью в постели ножом для разделки мяса…

Гретхен прервала его, легонько шлепнув папкой по плечу, и лицо доктора приняло осмысленное выражение.

— Ты перечисляешь факты, которые я и без того знаю. Я же прочла твой отчет! — жалобно заскулила она. — Просто скажи, что ты об этом думаешь.

Доктор Чэнь покосился на Маркони, и Гретхен провела рукой перед его глазами:

— С ней все нормально.

Возглас Гретхен, похоже, вывел Маркони из странного забытья, в которое та ненадолго провалилась. Детектив прижала ладонь к груди и торжественно вытянулась.

— Со мной все в порядке, — заверила она, — просто сердце немного захолонуло.

— Приятно слышать, когда говорят от души. Вот вы и нашли путь к моему сердцу, — подмигнул доктор Чэнь, и Маркони, уже догадавшаяся об этом, довольно улыбнулась.

— Кто совершил убийство? — изнывая от любопытства, спросила Гретхен.

— Профан, — вздохнул тот. — И, судя по порезам возле ребер, действовавший нерешительно.

Все указывало на Виолу или… несметное количество других подозреваемых.

— Что-то личное?

— Убийца, конечно, переусердствовал, — поморщился врач. — Принимая во внимание, сколько раз нож входил в тело… Я предположил бы, что на убийство его сподвигла ярость. Или глубочайшее потрясение.

— Какое, например?

Неожиданно для Гретхен доктор Чэнь впал в долгую задумчивость.

— Например, потрясение, вызванное страхом.

— Но Клэр спала, — возразила Гретхен.

— Тогда, вероятнее всего, неистовым гневом.

Значит, существовал первоначальный импульс, спусковой крючок, некое чувство. А чувства всегда представлялись Гретхен непроходимым лесом. Часто, помогая в расследовании, она теряла верное направление, запутываясь в хитросплетении человеческих эмоций, и блуждала в них как в трех соснах, не в силах раскрыть мистическую тайну убийства.

Она ясно видела мотивы, толкавшие людей на преступление: алчность, жажда славы, месть, деньги. В основе побудительных мотивов всегда лежала человеческая психология, а уж на психологии Гретхен собаку съела.

Но чувства, чувства были ей не подвластны. Они напускали туману и морочили голову, и Гретхен вечно терялась в догадках — то ли она одна не понимает чувств, обрекающих убийц на преступления, то ли их не понимают и сами убийцы. Прямое тому доказательство — смерть Клэр Кент.

С одной стороны, у кого, как не у Рида Кента, были все основания зарезать жену? Гретхен могла привести с десяток побудительных мотивов и пригвоздить ими Рида, словно дротиками, к скамье подсудимых.

С другой стороны, учитывая способ убийства, закрадывался вопрос: почему предумышленное убийство, цель которого — прибрать к рукам состояние Клэр, превратилось в кровавую бойню?

Вполне вероятно, таким образом убийца намеревался бросить тень на Виолу или прямо указать на нее, если бы у следователей вдруг возникли сомнения. Однако… возможно, за этим скрывалось что-то еще, что-то, пока недоступное пониманию.

— Как вы думаете, почему она не сопротивлялась? — спросила Маркони. — Она умерла далеко не сразу и медленно и мучительно истекала кровью. Вначале убийца поразил ее в живот. Почему она не бросилась на него после первого же удара?

Доктор Чэнь задумчиво и одобрительно оглядел детектива. Несмотря на беззаботную непринужденность, доктор Чэнь не выносил идиотов — еще одна причина, по которой Гретхен неумолимо влекло к нему. Глупцы быстро теряли его уважение, но умные люди, задающие правильные вопросы, много выигрывали в его глазах.

Помолчав секунду, доктор Чэнь протянул руку к папке, и Гретхен безропотно отдала ее. Пока доктор перелистывал страницы отчета, Гретхен с Маркони смиренно ждали, стуча зубами от холода.

— Здесь отсутствует химико-токсикологический анализ, — растягивая слова, произнес доктор.

— А его проводили? — осторожно поинтересовалась Гретхен, не желая указывать другу на возможно совершенную им ошибку.

Доктор Чэнь оторопело заморгал и невидяще уставился вдаль.

— Пэтси, — сорвалось с его губ.

— Да нет же, я — Гретхен, — усмехнулась Гретхен.

— Не умничай! — Доктор сердито вытянул палец. — Пэтси — моя ассистентка. Она отправила пробы на токсикологическое исследование, но я распорядился присвоить им низкий приоритет. Лаборатории и так загружены под завязку.

— На долгие месяцы? — уточнила Гретхен.

— Да, на долгие месяцы, — брюзгливо отозвался доктор Чэнь. — И даже на долгие годы. Мы тут работаем, а не киношку снимаем.

— И ты присвоил пробам низкий приоритет, так как причины смерти казались вполне очевидными?

— Именно, — несколько сконфуженно кивнул доктор, и природный румянец угас на его щеках.

— Но тогда все очень хорошо объясняется, верно? — затормошила его Гретхен, отвлекая от невеселых мыслей. — Сначала ее одурманили, а после — закололи.

— Похоже на то, — задумчиво сказал доктор Чэнь. — Не в моей компетенции утверждать наверняка, но, насколько я понимаю, сейчас превалирует мнение, что она не хотела бороться со своей дочерью.

— Возможно… — перед глазами Гретхен всплыло лицо Виолы.

— Тогда концы с концами не сходятся, — немного отстраненно, словно не желая высказывать свои соображения вслух, заявила Маркони. Однако, когда доктор Чэнь и Гретхен посмотрели на нее, она убежденно кивнула: раз, другой. — Одурманивание свидетельствует о предумышленном убийстве.

— А беспорядочное нанесение порезов — об убийстве в состоянии аффекта, — подхватила Гретхен.

— Если только… — вклинился доктор Чэнь, — если только аффект не был наигранным.

— Вы считаете, кто-то способен настолько правдоподобно инсценировать гнев? — поразилась Маркони.

— Солнышко мое, — проворковала Гретхен, озабоченная той же мыслью, — инсценировать можно любое чувство. Если достаточно попрактиковаться.

40. Рид. За пять лет до гибели Клэр…

О существовании абонентского ящика знала только Эйнсли. Рид арендовал его втайне от всех, и эта тайна дарила ему чувство собственного превосходства.

Корреспонденцию Рид проверял редко. Иногда между его визитами на почту проходило несколько месяцев. А однажды он не заглядывал в абонентский ящик целых два года.

Но когда дела шли вкривь и вкось, проверки учащались. И каждый раз, наведываясь в почтовое отделение, Рид уверял себя, что хотя бы крошечная часть его жизни не пущена на самотек.

В ту неделю неприятности сыпались как из рога изобилия. Рида срочно вызвали в школу. На встрече, где, помимо учительницы Виолы, присутствовали психолог и заместитель директора, ему рассказали, что его дочь чуть ли не ежедневно заманивает одноклассника на школьный двор и учит его препарировать лягушек. Схватить юных анатомов за руку не удалось, но в парте Виолиного протеже нашли скальпель, исчезнувший из школьной лаборатории.

На Виолиного одноклассника Риду было откровенно плевать