Каменная баба - Семен Бронин

30 -Не знаю, угожу вам или нет. Вы не говорите ничего, а я не знаю, нравится вам или не очень. Дело-то денежное... Хозяйка угощала обедом нового жильца, взятого ею на постой и на пансион, и развлекала его разговором, приличествующим случаю. -Борщ?- спросил Алексей: словно не доверял глазам. -Украинский,- подтвердила она.- Я его прежде хорошо делала: сладкого перчику положу, синеньких, а здесь этого нет ничего - одной свеклой обходимся... -Свекольник, значит,- и, преодолевая сомнения, опустил ложку в миску... Насколько трудно давались другим в Петровском (Ирине Сергеевне, например) поиски и наем жилья, настолько же легко и даже изящно провернул это Алексей Григорьевич. Он разговорился с будущей хозяйкой Марьей Егоровной на автобусной остановке, поделился с ней нуждами и заботами, намекнул на свою непритязательность и компанейскую душу, затронул в ней материнские струны - не прошло и десяти минут, как контракт был заключен: устный, но от этого лишь еще более интимный и нерасторжимый. Пришлось ее даже, как домовладелицу Ирины Сергеевны, уговаривать взять месячную плату - она, в отличие от той, деньги приняла, но прежде взяла с него обещание взыскать с райздрава вдвое. Позже выяснилось, что она из приморских, полукурортных мест, где жилье сдается без больших раздумий и колебаний: вспомнила старую жизнь и впустила в дом квартиранта. -Мы с Азова оба: сюда по набору приехали, детей с собой привезли - сейчас все разъехались. У нас их много: у меня три сына и у него две девки. Овдовели оба раньше времени - вот и сошлись друг другу помогать: как в колхоз вступили... Разговор этот, равно как и обеденная церемония, происходил в запущенном, неухоженном саду, доставшемся нынешним хозяевам от предыдущих и с тех пор вконец одичавшем: возле сарая из разнокалиберного теса. Крыша его продолжалась в виде навеса, и под ним стояла на четвереньках железная печка, на которой хозяйка готовила в теплое время года. Москвич ел за дощатым столом, почерневшим от дождей и снега, хозяйка сидела рядом на перевернутом ведре и как бы ассистировала ему в этом. -Не испугались сюда ехать? -А чего бояться?- Хозяйка была настроена задорно.- Нам, правда, наобещали всего: и избу и корову - а на практике вышло: дом без крыши и телка годовалая, так ведь никогда не бывает так, чтоб все, как наобещали, вышло - поправку надо сделать, верно?.. -Похоже на то,согласился жилец.-Привыкли, словом? -А что делать? Принимаем все как есть. Мы рыбаки оба - привыкли наугад ходить: на улов не жаловаться. -Рыбу ловили? -А кого ж еще? Мы за ней, а она от нас. У нас, на Азове, вся повывелась, так и в других местах - за ней аж до Японии идти надо. Махнули на нее рукой, решили посуху ходить: я на молокозаводе устроилась, пока на пенсию не пошла, а хозяин мой в совхозе плотничает. Мы сюда по набору приехали. Переселенцы - да тут, считай, половина их: не здесь родились снялись с места и поехали. А дети еще дальше устремляются. Страна большая катаемся взад-вперед, как волна по морю. Вы вот из Москвы? -Из нее. -А что такую даль выбрали? -Посмотреть захотелось. -Увидели что? -А как же? Только и делаю, что головой верчу...-Москвичу не нравился борщ, но он не делал из этого истории - старался только зачерпнуть пожиже.- Это даже приветствуется. Дальняя практика, я имею в виду. Посылают: может, понравится - захотим остаться. Никто не хочет ехать в вашу даль.

-А вы поехали?

-Так по своей же воле. И ненадолго. Пока возможность есть. -Ловят, значит, на крючок? А вы что? -Кто как. У каждого своя голова на плечах. Она кивнула. -Это понятно. Молодежь нынче умная пошла - ее на мякине не проведешь. Вы мясо выбирайте и бульон пейте, а гущу оставляйте... Вижу, она вам не нравится...- и выплеснула в огород некогда произраставшие в нем коренья.- Рыба у меня на второе. Хек с Балтики. Вы только обед мой хвалите, а то думать начну, не угодила, спать перестану... Огурчик вам сорвать?..-Она подошла к затерявшейся в траве грядке, наклонилась над ней.- Нет ничего, наверно... Нет, нашла все-таки. Плохие они тут - наши лучше были... Если руки приложить, они и здесь такие будут, да не помогает никто хозяйство вести. -Тоньку заставляйте.- Он имел в виду младшую дочь хозяев, гостившую у них на каникулах и в последние два дня привлекавшую его внимание. -Эту заставишь! Как на трактористку учиться пошла, так земли касаться не хочет. Спит, холера, а коза недоена. Блеет вон!..- Из-за сарая доносилось нетерпеливое блеяние.- Будь моя дочка, взяла б хворостину и высекла. -Так ведь своя уже? -Нет, различаем мы их, с хозяином нашим. Каждый своим хвастает... Тонька! Выйдешь ты, окаянная?!. Приехала отдыхать, говорит! И вправду умная молодежь пошла - своего не упустит... Вышла наконец осчастливила!.. Тоня показалась на крыльце: худая, смуглая, босая, заспанная. Алексей успел перекинуться с ней парою слов, но на большее не хватило времени: они жили как бы в разных часовых поясах - утром, когда он уходил в больницу, она еще спала, а после обеда, когда возвращался, ее уже дома не было. -Что, мам?- Она покосилась на привлекательного, по-городскому одетого гостя. -Козу подои. Так и не подоила...- Тоня помедлила, повела строптивой головой: ей не хотелось выполнять унизительную работу в его присутствии- но спорить не стала, пошла легкой, уверенной походкой за сарай, где и скрылась: как в воду канула.- Не будете вы, гляжу, у меня столоваться.- Марья Егоровна окинула опытным взглядом гостя и его тарелку.-Вам мясо нужно, а оно у нас не каждый день. -Я тушенку с собой взял. -Тоже надоест. Что вам тушенка эта?.. Хозяин мой идет - раньше времени отпустили. Не знакомы еще? Он у меня дичок: новых людей стесняется, сторонится - пока не привыкнет... Алексей и в самом деле за три дня, что жил здесь, видел хозяина дважды и то издалека: тот словно от него прятался. И теперь - пройдя несколько шагов от калитки, он стал и задумался: идти дальше или нет - в телогрейке, в сапогах, добродушный, стеснительный и безразличный. -Что рано?- спросила его жена. -Аа!..- картинно отмахнулся он.- Беспорядок - как он был, так и есть. Надумали коровник ставить, а лесу подвезти забыли. -Зря ездили, значит? -Выходит, так... Канавы копать заставляли, да мы - шиш, отказались: не барщина...- Он решил выйти на время из безвестности и подошел к жильцу ближе.- Ну что, накормила она вас? Голодом не уморила? -Сыт, вроде. -У нас тут особо не разгуляешься: не Москва,- и присел на пенек, торчавший по соседству: не далеко, но и не слишком близко - чтоб не навязывать гостю знакомства.- Не был я у вас. Много где за жизнь свою перебывал, а у вас не был. -Везде одинаково?- спросил гость, настроенный после борща и хека философически. -Почему?- не согласился хозяин.- Смотря как ездить... Если в гости, то одинаково, а жить - везде по-разному...- Он поглядел на жену и насмешливо улыбнулся.- Мне вот не нравится здесь, а ей ничего. -А чем плохо?- подхватила она спор, не вчера начатый.- Климат здоровый, дом стоит, землю дали. -Землю!..- только и повторил он, но не стал спорить при чужом: это было не в его духе.- Да раз приехали, жить надо. Не обратно же ехать. -Вот. А раз остаешься, не хай! -Ээ нет!- возразил он, не намеренный поступаться в главном.- Жить-то я живу, а рта мне не затыкай. Свобода слова, верно?- и подмигнул москвичу, естественному союзнику в этом споре. -И этот туда же! Нас бы кто про свободу нашу спросил! -А вы ее без спросу возьмете,-и встал с пенька, посчитав спор решенным, а разговор законченным.-Поговорили. Тонька где? -Козу пошла доить, да вон с соседским парнем треплется... Тоня болтала через забор с коренастым скуластым подростком, лицо которого выглядело разом оживленным и просительным. Она упиралась грудью в слеги: делала это нарочно, а он то и дело взглядывал на перекладину и с трудом отрывал взгляд от запретного зрелища. Увлекшись разговором, они забыли про осторожность и, перемещаясь вдоль изгороди, не заметили, как попали в поле зрения взрослых. -Что за парень?- хозяин близоруко прищурился. -Мишка Волков... Не узнаешь разве? В институт в этом году готовится.

-Что-то он не там готовится, где нужно... Зови ее. -Тонька!- закричала мать.- Что там делаешь?!. Козу подоила? -Нет еще.- Тоня отвернулась от забора.- Не успела. -За это время?!- поразилась мать, хотя и не вполне искренне.- Чему вас в училище учат? -Мотор заводить, мам. -Гони ее,-распорядился отец.- А я прилягу пойду,- и пошел в сарай, куда перебрался с того дня, как в доме поселился доктор. -И есть не будешь? -Не заработал сегодня... Потом поем...- и развернул на ходу газету. -Газету пошел читать,-прокомментировала Марья Егоровна таким тоном, будто наблюдение ее касалось бог весть какого редкого факта.- С первого листа читает до последнего. Что, спрашиваю, читаешь? Одно и то же ведь каждый день? А он мне - это если вдоль строк читать, одно, а между ними - разное. Как это между строк читать, не умеете?..- и поглядела с любопытством: ей давно хотелось узнать это. -Нет,-сказал жилец.- Не в моем это стиле. -Вот и я тоже,- согласилась она.- Я ее вообще никак не читаю - ни вдоль, ни поперек.Она поднялась.- Пойду. Нехорошо сидеть, лясы точить, когда хозяин дома. Смородины себе на третье нарвите - все равно стоит осыпается...- Она ушла в сарай к мужу, а Алексей посидел еще некоторое время, прислушался к ощущениям, идущим из желудка, встал и пошел к кустам смородины. Ягода была мелкая, жесткая и душистая: почти лесная, но он не был разборчив в еде вопреки тому, что подумала о нем Марья Егоровна...