Строками по нашим душам - Ли Та

люди, которые знали меня, но я не знала их. Все выглядели так, будто пришли на шабаш. Благо, что не голыми. Но здесь были все: ведьмы, ангелы, черты, астрологи и тарологи. Будто мы открыли дверь ада.

Большинство сразу направлялось к бару, и лишь отдельные парочки шли сразу в гостиную, откуда звучал бразильский фонк.

Мне постоянно приходилось ловить на себе заинтересованные взгляды парней и завистливые — девушек.

И это было не столько связано с моим внешним видом, сколько с телосложением. Они смотрели на мои накаченные бедра, смотрели на пресс, который выглядывал из корсета, видели подтянутые руки. Я 10 лет потратила на это. Заниматься, тренироваться в зале и плавать. А теперь убивать собственные легкие.

Я не любила оголяться, не любила показывать свое тело, одеваясь как проститутка. Раньше я бы без промедления надела короткое платье и показала, какие у меня стройные ноги. Но не сейчас.

Мне вообще пришлось поймать себя на мысли, почему я решила одеться именно так. Будто бы я для себя не могу покрутиться в зеркале и сложить эту одежду куда-нибудь подальше. И просто надеть брюки и топ.

Но тут же отгоняла от себя эти мысли.

Когда-то я должна же одеть такое, а Хэллоуин — прекрасный повод осуществить задуманное.

Я почувствовала на себе взгляд, и уже заведомо знала, чей он.

Обернувшись, я столкнулась со взглядом Андрея.

Он сидел на диване между двумя парнями, которые что-то ему рассказывали. Но вряд ли парень их слушал.

Он смотрел только на меня.

Я скользнула взглядом по его одежде и довольно хмыкнула.

Расстегнутая рубашка, которая оголяла его торс и открывала вид на шов и заживающую рану, небрежно уложенные волосы и красные слезы, нарисованные красной краской. Под веками виднелась подводка.

Интересно, кто его красил?

Наверняка красивая блондинка, типа Барби. А, вот и она. Постоянно мельтешила рядом с диваном.

Как я и рассчитывала, она оделась как настоящая кукла. Еще и сделала накладные ресницы. От ее образа хотелось убежать в туалет и долго оттуда не выходить из-за скрутившего живота. Настя постоянно наклонялась к Андрею, но тот не отвечал ей. Она проследила за его взглядом и наткнулась на меня. Удивленно подняв брови, она осмотрела меня с ног до головы, поджала губы и разочарованно ушла.

Я не отводила от него взгляда. В этот наряде не было ничего особенного, но почему-то один только его вид показывал всем, что он опасен.

Его же взгляд буквально раздевал. Он обжигал меня, изучал каждую частичку моего тела.

Андрей лениво вытащил телефон и начал печатать.

Телефон в кармане туники завибрировал. Не отрывая от него взгляда, я вытащила телефон и разблокировала его.

«Для меня также оденешься?)»

Я сморщила нос от такой пошлости и посмотрела на него. На его лице блуждала самодовольная улыбка.

Не разрывая контакт, я напечатала ему сообщение.

«Слишком много хочешь. Так что не дождешься».

Он кинул взгляд на свой телефон и состроил грустную рожицу. Боже, иногда он бывает таким милым. Он даже отказался пить вслед за моим категорическим ответом «нет» Нике, которая предложила мне шоты. Лишь пригубила сидр.

После его сообщений я схватила первую попавшуюся куртку и вышла на улицу. В потайном кармане юбки лежали несколько сигареток золотой чапы вместе с зажигалкой.

Коттедж был красивым снаружи. По крыше мы развесили большие гирлянды, которые переливались оранжевым, красным и желтым оттенками. На крыльце стояли очередные тыквы, которые мы готовили у меня дома целой компанией. Это напоминало осень, что скоро зима и мы наденем теплые пуховики. Но зимы не хотелось. От слова совсем.

Я зажгла сигарету и втянула себя дым.

То и дело подъезжало такси, и оттуда выходили девушки в пальто и голыми ногами. Они как можно быстрее пересекали небольшое расстояние до двери и забегали в тепло. Я же холода почему-то не ощущала.

На мои плечи легли мужские руки. Ну и зачем он вышел? Даже куртку не надел. Застудится, заболеет, а потом рана дольше заживать будет.

— Ну и куда ты выперся?

— Решил к тебе прийти, парни о девушках говорят, мне не интересно. — пробубнил он. Его тяжелая голов легла мне на плечо. И я почему-то сразу вспомнила Альберта. В который раз за вечер. Это не к добру.

— И что, даже не зацепился ни за одну девушку взглядом? — С сарказмом произнесла я и посмотрела на него. Даже в таком виде он казался мне милым. Очень милым.

— Представляешь себе? Нет. В моей голове почему-то только одна девушка, которая никак не выходит у меня из головы. — Он посмотрел наверх, где маленькие домики освещало уходящее солнце. Выглядело смешно, будто он оставлял эти слова в воздухе и позволяя мне додумывать все за него. Вот паршивец.

— Да неужели? Кто же это? — Мне хотелось хоть немного с ним поиграть, хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. Черт возьми, опять все по кругу. Когда-то я также хитрила и язвила с Альбертом.

— Ты. — Он резко повернулся ко мне и посмотрел на меня проникновенным взглядом.

Пусть я и ожидала этих слов, но сердце все равно предательски заныло. И почему я не могу сказать ему то же самое? Я ведь буквально без ума от него.

Я смутилась, непроизвольно забегали глаза, меня бросило в пот. Я кинула сигарету на брусчатку и затушила ботинком на грубой тракторной подошве. Не стала принципиально их снимать и переодевать в кеды или еще какую обувь.

Я сидела на барном стуле и насмешливо смотрела на танцующую толпу, потягивая безалкогольный мохито. Ко мне подходили пьяные парни, похотливым взглядом оценивали мой внешний вид и пытались подкатить. Тупые люди.

Мне не нравилось такое, но я почему-то ловила себя на мысли, почему же мне нравилось все это раньше. Какой я была раньше? И как бы действовала сейчас, если бы не разбилась на две части?

Я невольно представила эту картину.

Ева в красивом розовом платье, с белыми волосами — а-ля Барби — и под ручку с вылитым Кеном — Альбертом, который надел гавайскую рубашку, светлые песочные джинсы и уложил светлые волосы гелем.

Альберт не одобряет ее поступков, но сразу после того, как она слышит громкую музыку, то сразу направляется к бару, где обязательно заказывает алкогольную пина-коладу. Она никогда не пьет, терпеть такое не может, но иногда позволяет себя побаловать таким напитком. Она везде, она общается с людьми, она веселится. Альберт прижимает ее к себе за талию и кладет ей голову на плечо. Ей так