Но Змей родится снова? - Валерий Вайнин

– Ну не сегодня же! – раздраженно ответила Жанна. Виктория осадила ее взглядом.

– А кто говорит про сегодня? – Она перевела взгляд на Дашу, и глаза ее застыли, как две голубые льдинки. – Созвонимся на днях и вновь назначим встречу. Тут еще, сами понимаете… Пока все в порядок приведем…

– О да! – посочувствовала Даша. – Надеюсь, вы застрахованы?

Глеб взял ее под руку и потянул к двери.

– Наши искренние соболезнования, – сказал он. С тем они и ушли.

– Ну а теперь, – обратилась Виктория к своему секретарю, – выкладывай, как все началось.

Жанна виновато уставилась в пол.

– Да что сказать… Я курила, пепел упал в корзину – и загорелось… – Жанна подняла вдруг пылающий злобой взгляд. – Уничтожь эту девку! Немедленно уничтожь!

Виктория казалась удивленной.

– За что? За ее острый язычок?

– За то, что она красивей тебя! – брякнула Жанна. И тут же рухнула на пол, корчась от нестерпимой боли.

Фотомодель неторопливо уселась на обгоревший стол и скрестила стройные ноги.

– Красота – дело вкуса, – возразила она. – А твой вкус явно испорчен.

Жанна, корчась, поползла к ней.

– Пожалуйста, не надо… я этого не вынесу… – хрипела она. И, доползя до Виктории, поцеловала ее туфлю. – Я ошиблась… Пощади, госпожа!

– Черт с тобой. – Виктория оттолкнула ее ногой, и, перестав корчиться, секретарь-менеджер распласталась на полу. Фотомодель брезгливо скривила губы. – Ты так легко бы не отделалась, если б я была уверена, что этот поджог устроила ты.

Жанна приподнялась, встала на колени и устремила взгляд на хозяйку.

– А разве не я? Горящий пепел попал в корзину и…

– Допустим, – перебила Виктория. – Но пластик-то у нас огнеупорный. Как он вообще загорелся? Да еще от каких-то бумажек.

Сидящая на столе фотомодель и стоящая на коленях секретарша выразительно посмотрели друг на друга.

“Жигуленок” Глеба мчался на запад Москвы, словно преследуя заходящее солнце. Глеб молча размышлял за рулем.

– Куда все-таки мы едем? – нарушила молчание Даша.

– А вот не скажу. – Глеб взял ее за руку, и она улыбнулась с облегчением.

– Ну что ты хмуришься? Испереживался весь.

– А чему радоваться? Испортил офис двум очаровательным женщинам.

– Никакие они не очаровательные. В тебе говорят гормоны.

Глеб усмехнулся:

– Гормоны как раз говорят в тебе. Даша погладила его руку.

– Ничего подобного. Просто я смотрела на эту голубоглазую бестию, смотрела… Прямо ангел небесный! Глеб, могу поклясться, что эта фототелка – совсем не то, чем кажется.

Глеб задумчиво пожал плечами.

– Не знаю, мисс Марпл… может, в чем-то вы и правы, однако следует признать, что этот наш выстрел оказался холостым. В результате ничего не прояснилось. Если так и дальше пойдет…

Даша стиснула его пальцы.

– Твоя француженка окажется “клыком”. Сегодня вечером она в кого-нибудь превратится. Считай это пророчеством ведьмы.

Глеб рассмеялся:

– Смотри, ведьма, ты обещала. Кстати, везу я тебя к себе домой. Во-первых, в мое отсутствие они тебя там не достанут, а во-вторых… во-вторых, без тебя я уже не могу. Но это личное, отношения к делу не имеет. А если я тебе надоем…

– Дурак! – Даша обняла его за шею.

– А если я тебе надоем, – невозмутимо повторил Глеб, – ты сможешь от меня легко отгородиться без ущерба для своей безопасности.

Разомкнув объятия, Даша нахмурилась.

– А если я тебе надоем?

– Ты не надоешь мне никогда, потому что тебя попросту не бывает.

– Нет, меня бывает, бывает! – крикнула Даша. – Это тебя не бывает, Мангуст фигов.

Глеб грустно улыбнулся.

– Меня-то как раз бывает. Только очень редко. Остановившись у своего дома, он вышел из машины и быстро огляделся. Затем открыл дверцу и помог выйти Даше, которая тоже огляделась, но без опаски, а с любопытством. Переступив порог квартиры, Даша азартно потерла руки.

– Сейчас буду все высматривать, везде совать свой длинный нос!

Глеб снял с нее куртку.

– Сделай одолжение. Тут особенно не разгуляешься. Даша прошла на кухню и заглянула в холодильник. На пустых полках сиротливо стоял пакет кефира. Хмыкнув, Даша холодильник закрыла. На столе она углядела печатную машинку с заправленным в нее листом. Даша наклонилась к листу и вслух прочла:

– “Значение ритуалов в жизни человечества”. Елки зеленые…

– Дашка, отойди! – потребовал Глеб, вбегая на кухню. – Это читать нельзя!

Даша насмешливо посмотрела ему в глаза.

– Мне все можно. Я наглая и бесцеремонная.

– Даш, пожалуйста! Это лишь наброски, у меня пока ничего не выходит!

Даша смотрела на него во все глаза.

– Тяжелый случай. – Она едва сдерживала смех. – Зачем ты вообще за это взялся?

Глеб смущенно пожал плечами.

– Интересно было попробовать, научиться… Что ты на меня так уставилась?! – неожиданно разозлился он. – Да, я хочу писать статьи! Что здесь смешного?!

Даша рассмеялась:

– Ничего, милый… извини. Почему бы тебе, допустим, не поработать еще и сварщиком?

Глеб погрозил ей кулаком.

– Поиздевайся мне!… Надо бы одежду сменить: мы с тобой гарью пропахли.

– Я же ничего не захватила, – вздохнула Даша и прошла в комнату. – Мамочки! У тебя телевизора нет, какое счастье!… И диванчик совсем узенький.

– Он раскладывается, – успокоил Глеб.

– Это излишество, – отмахнулась Даша и заглянула в рассохшийся шкаф.

В лицо ей плеснуло солнцем и запахами цветущего луга. Даша вскрикнула и зажмурилась. Глеб наслаждался произведенным эффектом.

– Можешь позагорать да искупаться, – предложил он небрежно. – Народу здесь ни души.

Дашин взгляд невозможно было описать.

– Боже мой… где это? Глеб развел руками.

– Как говорят в Одессе: чтоб я так знал! Во всяком случае, это не в нашей солнечной системе. Вероятней всего – в другой галактике… Не спрашивай, как я это место отыскал: объяснить не смогу. Но перекинуть туда мостик я сумел при помощи тех самых уравнений, которые… В общем, с подсказкой Илюшки и Альберта.

Даша робко ступила в шкаф и, жмурясь, выглянула наружу. Мимо ее носа прожужжал шмель. Вокруг торжествующе пели птицы, и ветерок разносил речную прохладу. Даша вернулась обратно в комнату, осторожно прикрыв дверцу. В глазах ее, обращенных на Глеба, сверкали слезы.

– Как жаль, – всхлипнула она, – что ты не умеешь писать чертовы статьи в эти долбаные газеты.

– Поверь, писать статьи ничуть не легче, – возразил Глеб. – Но я научусь, гадом быть! – Он взглянул на часы. – О-о! Скоро ехать к Элен!

– Мог бы не напоминать, – буркнула Даша. Глеб обнял ее и поцеловал в макушку.

– Я быстренько переоденусь, и мы чего-нибудь перекусим, ладно?

– С удовольствием, – кивнула Даша, отправляясь на кухню, – мы разделим твой кефир по-братски.

Распахнув холодильник, она протянула руку за пакетом. Холодильник был набит до отказа. И чего там только не было!

– Кефиром я не обойдусь! – заявил из комнаты Глеб. – От борьбы с пожаром у меня аппетит разыгрался!

Извлекая из холодильника гусиный паштет с шампиньонами, Даша облизнулась.

– Пей свой кефир! – отозвалась она. – Перед свиданием наедаться вредно! Стошнить может!

Глеб явился на кухню в темно-синих брюках, фиолетовом свитере и в модных черных туфлях. Даша придирчиво его оглядела.

– Сойдет для француженки, – заключила она. – Где, кстати, хранится твоя одежда?

– Как это где? – Глеб стал проворно накрывать на стол. – В шкафу. Там же, где и твоя.

– Ясно, – вздохнула Даша. – Очень остроумно. Когда они ели, Глеб дотронулся вдруг до ее руки и спросил:

– Почему ты развелась с Кашиным? Если не хочешь отвечать, извини.

Даша горько усмехнулась:

– Поставим вопрос иначе: почему я вышла за Кашина? Отвечаю: сдуру. И вопрос, почему я развелась, становится лишним. Дело не в том, что он был амбициозным и недалеким, и не в том, что сильно пил, мир праху его. А дело в том, что, как подметил Илья, мы с ним персонажи разных комедий… Но, если уж у нас пошел такой душевный разговор, ответь мне тоже. Какие отношения были у тебя с твоим учителем?

Глеб взглянул на нее удивленно.

– Превосходные отношения. Он был единственный родной мне человек, единственный друг… Даш, зачем ты спрашиваешь?

Даша опустила глаза.

– Не понимаю, почему он тебя бросил. Глеб застонал.

– Опять двадцать пять! Перед своим уходом Стив предупредил: “Опасайся женщин”. Теперь, кажется, я начинаю его понимать.

– Какая глубокая мысль! – ядовито произнесла Даша. – Надо было прожить тысячу шестьсот лет, чтобы до этого додуматься!

Глеб со вздохом взглянул на часы.

– Сходи, родная, прогуляйся, – сказал он, вставая. – Я скоро вернусь.

Он вышел в прихожую и стал надевать куртку.

Даша, примирительно чмокнув его в щеку, подошла к шкафу и открыла дверцу. Шкаф был завешан женской одеждой, в просветах которой виднелся все тот же цветущий луг.