Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Несколько человек поднесли бочку с водой и поставили под деревом. Хэл и Аболи немедленно начали поить раненых; все глотали драгоценную воду, закрыв глаза, кадыки судорожно ходили вверх-вниз.

Сержант доложил полковнику Шредеру:

— Я нашел инструменты врача. — Он показал парусиновую сумку. — Но, минхеер, в ней острые ножи, которые можно использовать как оружие, а содержимое котла со смолой можно обратить против моих людей.

Шредер взглянул на сэра Фрэнсиса: утомленный и растрепанный, тот сидел у ствола дерева.

— Дадите слово джентльмена не использовать эти медицинские средства против моих людей?

— Даю слово, — ответил сэр Фрэнсис.

— Передайте все это сэру Фрэнсису, — приказал Шредер, и сержант протянул ему сумку с хирургическими инструментами, котелок со смолой и свернутую чистую ткань для перевязки. — Ну-с, капитан, — продолжил Шредер прерванный разговор, — мы вернули себе награбленное: пряности и древесину, но не хватает более половины монет и всех золотых слитков, находившихся в трюме «Стандвастигейд».

— Добычу разделили между членами экипажа, — невесело улыбнулся сэр Фрэнсис. — Не знаю, что они сделали со своей долей добычи. Большинство моих людей мертвы и не смогут просветить нас.

— Мы вернули себе то, что можно считать почти всей долей вашего экипажа. — Шредер показал на бочонок с ценностями, собранными таким ужасным способом на поле битвы. Команда моряков под охраной голландских офицеров с обнаженными саблями несла его к ожидающему баркасу. — Мои офицеры обыскали хижины ваших людей, но не нашли ни следа остального.

— Как бы я ни хотел вам помочь, я ничего не могу сообщить об этой части, — негромко ответил сэр Фрэнсис. Хэл, занимавшийся ранеными, посмотрел на отца, но тот даже не взглянул на него.

— Лорд Камбре считает, что вы спрятали недостающие сокровища, — заметил Шредер. — И я с ним согласен.

— Лорд Камбре — известный лжец и мошенник, — ответил сэр Фрэнсис. — Вы, сэр, ошибаетесь в своем мнении.

— Лорд Камбре полагает, что, если бы ему позволили лично допросить вас, он смог бы вытащить из вас сведения об исчезнувших сокровищах. Он очень хочет убедить вас рассказать все, что вам известно. Мне с большим трудом удалось уговорить его не делать этого.

Сэр Фрэнсис пожал плечами.

— Поступайте, как считаете нужным, полковник, но, если не ошибаюсь, пытать пленников недостойно солдата. Благодарю за сочувствие, проявленное к моим раненым.

Ответ Шредера заглушил полный боли крик Неда Тайлера: Аболи залил расплавленной смолой его рану на бедре. Когда крик перешел во всхлипывания, Шредер спокойно продолжил:

— Трибунал, который в крепости на Доброй Надежде будет судить вас за пиратство, возглавит новый губернатор. Едва ли губернатор Петрус Якобус Ван де Вельде будет так же снисходителен, как я. — Шредер помолчал и продолжил. — Кстати, сэр Фрэнсис, мне сообщили, что палач на службе компании в крепости славится своим искусством.

— Я дам губернатору и его палачу тот же ответ, что и вам, полковник.

Шредер присел на корточки и негромко заговорил заговорщицким, почти дружеским тоном:

— Сэр Фрэнсис, за время нашего короткого знакомства я проникся уважением к вам как воину, моряку и джентльмену. Если я дам перед судом показания, что у вас было каперское свидетельство и что вы были законным капером, исход суда может оказаться иным.

— У меня нет веры в губернатора Ван де Вельде, которая, очевидно, есть у вас, — ответил сэр Фрэнсис. — Я бы хотел способствовать вашему продвижению по службе и помочь найти исчезнувшие слитки, но не могу, сэр. Я ничего не знаю об их местонахождении.

Шредер с застывшим лицом встал.

— Я старался помочь вам. Жаль, что вы отвергли мою помощь. Однако вы правы, сэр. Я не могу разрешить подвергнуть вас пыткам. Более того, я не позволю этого и лорду Камбре. Я просто выполню свой долг и доставлю вас в трибунал на мыс Доброй Надежды. Прошу вас, сэр, еще раз подумать.

Сэр Фрэнсис покачал головой.

— Увы, я не могу помочь вам, сэр.

Шредер вздохнул.

— Хорошо. Завтра утром вы и ваши люди отправитесь на борт «Морейской чайки», как только она будет готова к отплытию. У фрегата «Зоннефогель» есть дела в Индиях, и корабль в то же время отправится своим путем. «Стандвастигейд» останется здесь под командованием своего истинного командира, капитана Лимбергера; он возьмет груз пряностей и древесины и возобновит прерванное плавание в Амстердам.

Он повернулся и исчез в той стороне, где грузили пряности.

* * *

Когда на следующее утро пленников разбудили, четверо раненых, среди них Дэниел и Нед Тайлер, не могли идти, и товарищам пришлось нести их. Цепи сильно стесняли свободу движений, и вереница людей неуклюже спускалась на берег. Каждый шаг сопровождался звоном цепей; пленные не могли поднять ноги, чтобы переступить через борт шлюпки, и охранникам пришлось их подталкивать.

Шлюпка остановилась у борта. Подъем по веревочной лестнице казался опасным и пугающим. Наверху, над ними, стоял Сэм Боуэлз. Один из стражников крикнул ему снизу:

— Можно снять с пленников цепи, боцман?

— Зачем это? — спросил Сэм.

— Раненые не смогут подняться сами. А остальные не поднимут их. Иначе они и сами не поднимутся по лестнице.

— Не смогут — тем хуже для них, — ответил Сэм. — Приказ его светлости. Цепи должны остаться.

Первым поднимался сэр Фрэнсис; его движения сдерживала цепочка людей за ним. Четверо раненых стонали в забытьи, и их приходилось тащить за собой. Особенным испытанием сил пленных стал Большой Дэниел. Если бы его уронили, он увлек бы за собой всех двадцать шесть скованных человек, и они почти наверняка перевернули бы шлюпку. А в лагуне тяжесть цепей утянула бы всех на дно, на четыре морские сажени в глубину.

Если бы не бычья сила Аболи, они никогда не поднялись бы на палубу «Чайки». И даже он едва не падал от усталости, когда перевалил Дэниела через планширь и упал рядом с ним на выскобленную белую палубу. Все лежали, отдуваясь, но тут их внимание привлек веселый смех.

Хэл с трудом поднял голову. На юте «Чайки» под парусиновым навесом был накрыт стол. В ранних лучах солнца сверкали хрустальные бокалы и блестело столовое серебро. Хэл почувствовал головокружительный запах бекона, свежих яиц и разогретых сухарей; от серебряной кастрюли на жаровне поднимался пар.

Во главе стола сидел Канюк. Он поднял бокал, приветствуя лежащих на палубе людей.

— Добро пожаловать на борт, господа; поздравляю вас с поразительной выносливостью и здоровьем! — Он выпил виски и камчатным платком вытер рыжие усы. — На борту для вас подготовлены лучшие помещения. Желаю вам приятного плавания.