Демид. Пенталогия (СИ) - Андрей Вячеславович Плеханов

Он достал из кармана цветную фотографию и положил ее на стол.

У меня защипало в глазах.

Цзян, это была она. Стояла на зеленой полянке с коротко подстриженной травой, на фоне большого красивого дома в викторианском стиле. Анютка была одета в белое платьице с кружевами. Она держала в руках букет полевых цветов и улыбалась. Она была такая миленькая…

– Как она? - спросил я. - Много занимается?

– Много.

– Успешно?

– Успех не приходит быстро. - Демид перевернул фотографию. - Вот, она написала здесь тебе что-то. Прочитай.

Я побледнел. Я не понимал - было это дурацкой шуткой или просто издевательством? На обратной стороне фотографии сверху вниз шел столбец иероглифов, написанных черной тушью.

– Извини, Демид. - Я еле сдерживался, чтоб не сорваться, не выплеснуть свой гнев. - Я не знаю китайского языка. Ты можешь прочитать мне, что здесь написано?

– Попробуем… -Демид повернул надпись к себе. - Так… «Дорогой Мигель, привет. У меня все хорошо, правда. Я люблю тебя. Очень люблю тебя и скучаю по тебе». И еще… - Демид склонился над карточкой. - Что это она тут написала, свинка маленькая? О-о! Нет, это ни к чему. Это мы уберем!

Не успел я сказать и слова, как он достал из кармана маркер и густо перечеркнул три последних иероглифа.

– Что ты делаешь? - завопил я. - Это мне написано! Что там было?

– Ничего, - сказал Демид и посмотрел на меня невинными глазами. - Тебе показалось, Миша.

Иероглифы, зачеркнутые желтыми чернилами, исчезали на глазах. Через секунду на их месте была только девственно белая бумага.

– Спасибо, - буркнул я, схватил фотографию и сунул ее в карман. - И на этом спасибо. Все же лучше, чем ничего. Ты это, Демид… Я, конечно, понимаю, что у вас, Посвященных, свои понятия о чести и о правилах хорошего поведения. О дружбе, в конце концов. Понимаю, что вам плевать на такую мелкую шушеру, как я, на недоразвитых по сравнению с вами. У вас свои большие проблемы, и наши дела кажутся вам ерундой. Но все равно - передай ей огромный привет. Передай привет Цзян. Скажи, что я все еще люблю ее.

– Я передам. - Демид снял темные очки, положил их на стол, и я увидел усталость в его серых глазах. Демид больше не выглядел суперменом, он вдруг оказался осунувшимся, измученным человеком. - Конечно, передам. Она будет очень рада. Она все время думает о тебе. Цзян - замечательная девчушка. Она требует, чтобы называли ее Анютка. Она говорит, что это имя ей больше подходит. Ты представляешь?

– Представляю, - сказал я осипшим голосом. Стакан задрожал в моей руке.

– Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется, Мигель?

– Чего?

– Остаться здесь хоть на пару дней. Надраться с тобой и с Лурдес - где-нибудь в баре или на берегу моря. Сидеть втроем на старых гладких камнях, при свете луны, упираться лбами друг в друга, пить вино, жарить на углях колбаски, говорить о чем-то, хохотать без причины и думать о том, что мы нужны друг другу. Думать о том, что когда будет тебе в жизни хреново, то будет о чем вспомнить - об этом вечере в Испании, о теплой ночи под мерцающими добрыми звездами. О том, что ты был нужен кому-то - хоть раз в жизни. Думать о любви… - Он устало провел рукой по лицу. - Я вижу, ты не в восторге от моей компании. Ты считаешь меня высокомерным. Но это не так, поверь мне. Не так. Я умею быть хорошим. Или умел быть? Уже не знаю…

Он замолчал. Смотрел куда-то в стол, думал о своем. Барабанил пальцами по столу.

– Демид - Я положил руку ему на плечо. - Останься, плюнь на свои дела. Останься. Ты прав - я плохо представляю, какой ты на самом деле. Мы с тобой познакомились в слишком сложной ситуации, чтобы я мог понять тебя тогда. Но я думаю, что мы найдем с тобой общий язык. Тебе нужно расслабиться…

– Я не могу расслабиться. - Демид упрямо качнул головой. - Не могу!

– Почему?

– У меня была девушка, которую я любил. - Демид уставился на меня в упор, и я снова съежился от его ненормального пронзительного взгляда. - Она прочно сидела на наркотиках, но я все-таки снял ее с иглы. Я вытащил ее из дерьма. Она была неуправляемой, как дикая кошка. В один прекрасный день она выстрелила в меня из пистолета и разнесла мне башку, убила меня. Но когда я вышел из реанимации, я простил ей это. Потому что я любил ее. Она не раз убегала от меня, всегда делала все наоборот. Она подставляла меня так, что я чудом спасал жизни - ее и свою. И однажды она ушла от меня - навсегда. Ушла в лес, чтобы жить там.

– В лес?

– Да, Она сказала, что там ее дом. Понимаешь, там ей лучше, чем со мной. А мне очень не хватает ее. Тоскливо мне, понимаешь, Мигель? Нет у меня никакой радости в жизни. У меня только одно хобби - спасать свою шкуру. Я в бегах с того времени, как сбежал из тюрьмы.

– Ты сидел в тюрьме?