Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ) - Субботина Айя

Совсем недавно уезжал Я. Теперь - она. И это стократ тяжелее.

— Не скучай без меня, - совершенно серьезно говорит Изабелла, - хорошо кушай и не засиживайся вечером допоздна.

— Что? – не верю собственным ушам.

— Ну, должна же добрая жена заботиться о своем любимом муже даже когда не может быть рядом. А то вернусь, а ты тут весь отощал.

Я понимаю, что она шутит, но слишком напряжен, чтобы ответить хотя бы улыбкой.

— Если что, Г’рах Тар сможет подать мне сигнал – и я буду у вас так быстро, как только позволят крылья. Не рискуй, прошу тебя.

— Я же сказала, что хочу прожить с тобой всю свою долгую жизнь, драконяка, - говорит это странное слово, от которого мне удивительным образом становится немного легче. – А это значит, что собираюсь вернуться и продолжить портить тебе спокойную жизнь.

— Мамочка! – к нам подбегает Амелия.

Мне наверняка кажется, но такое ощущение, что за последние дни дочка сильно выросла. Разумеется, это невозможно, драконы в своем человеческом обличии ничем не отличаются от обычных людей.

— На, - протягивает на раскрытой ладошке серебряную стрекозу, инкрустированную драгоценными камнями. Она не очень хорошего качества, но лишь потому, что это подарок Амелии от того мальчишки Гаделота, которого Изабелла сумела поставить на ноги. – Элиас написал, что сам помогал делать эту стрекозу, и сказал, что она заговоренная на удачу.

— Солнышко, я не могу ее взять, - улыбается Би и присаживается на корточки, - это твой подарок.

— А я и не дарю, - Амелия продолжает держать украшение в руке. – Это на время, пока не вернешься.

— Тогда хорошо, - Изабелла принимает стрекозу и закрепляет ее на вороте своего плаща. – Обещаю вернуть в целости и сохранности.

Они едут верхом, без повозок и пышного сопровождения. Время – вот что нас подгоняет даже не розгами, а раскаленными в огне прутами железа.

Когда длинная кавалькада минует ворота замка, мы с Амелией еще некоторое время стоим и смотрим им вслед.

— Мама вернется, правда? – спрашивает дочка.

— Она сделает все возможное, чтобы вернуться к своему маленькому дракону, я уверен.

— И к большому? – смотрит снизу вверх.

— И к большому, - соглашаюсь с улыбкой.

— А ты останешься? Ты не уедешь?

— Мне тоже нужно будет иногда покидать замок, но ненадолго.

— Случилось что-то плохое?

— Нет. И мы с мамой очень стараемся, чтобы не случилось.

— Я – тоже дракон. И тоже могу стараться.

— Кто-то еще не научился не плеваться пламенем сразу послед превращения, не так ли, Ваше Высочество? – делаю вид, что жутко недоволен.

— Ой, - поджимает губы дочка, - но это как не чихнуть, когда хочется.

— Вот вашим обучением, Ваше Высочество, мы первым делом и займемся.

Амелия закусывает губу – ни дать ни взять хитрая лиса.

На самом деле я немного преувеличиваю. У Амелии отличные результаты – и она действительно очень умело контролирует собственное сознание в форме дракона. То есть, это не зверь – это человек. И именно в этом заключается вся суть обучения. Потому что летать и плеваться огнем каждый дракон все равно научится самостоятельно, а вот с контролем собственного зверя бывают затруднения. И здесь все, как и у людей. Самое сложное – это в начале и в конце своего жизненного пути. Именно в эти момент наиболее велика вероятность поддаться внутреннему зверю и пойти на поводу у инстинктов. В нашем случае – это охота. И охота не всегда на животных.

Лишь с долгими годами начинаешь понимать, что быть драконом – это никакое не благословение, а тяжелая ноша. В период становления, когда и у человеческих уже не детей, но еще и не полноправных мужчин срывает голову, зачастую крайне тяжело противиться позывам собственной плоти. А если подобные позывы усугубить силой, которой нет ни у кого на многие мили вокруг?

Когда очень давно маленьких драконов воспитывали в специальных строгих академиях, удаленных от любого присутствия чужих людей. Лишь самый минимум обслуги. Это было чем-то вроде магических академий для магов, но со временем потерявших свой престиж и привлекательность для родителей. Потому что мало быть от рождения магом – повелевать этой силой нужно учиться. А вот драконом ты почти обязательно обернешься случайно. Так зачем платить огромные деньги, чтобы кто-то где-то учил какому-то контролю, если дед сам смог, отец сам смог?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сейчас во всем мире осталась всего одна академия для молодых драконов – тот самый Драггат, о котором я говорил Изабелле после своего возвращения. Драггат… суровая аскетичная крепость с тысячелетней историей. Хорошие наставники, строгие правила. И, в отличие от всего остального мира, не делающая различий между полом учеников, ибо необученный дракон-девочка способен принести нисколько не меньше бед, чем дракон-мальчик. Глупо делать различия там, где делить нечего.

И, наверное, я бы даже подумал, чтобы отдать в нее Амелию. Наверное… Потому что слишком отчётливо вижу, как привязалась к ней Изабелла. По истине, как к собственной дочери. Да и я, чего греха таить, с некоторых пор начал ловить себя на мысли, что меня самого распирает от желания улыбаться, когда вижу Амелию – веселую, сосредоточенную, любознательную, самостоятельную… когда вижу ее рядом и могу что-то дать, чем-то поделиться, чему-то научить. Никогда не чувствовал в себе такой потребности, а она пришла сама собой. И это невероятно.

Отлично понимаю, что от этого нашего самого начала сближения до безусловного доверия, если оно вообще когда-то будет со стороны Амелии, пройдет не один год. Но первый шаг мы все-таки сделали. И сделали удачно. Осталось всего-ничего: выиграть небольшую войну. Вернее, две войны. А потом уж зажить в спокойствии и благоденствии и для себя, и для всей Артании.

В полном недоверии усмехаюсь собственным мыслям. Если когда-то спокойствие к нам и придется, то, вероятно, ближе к закату наших дней.

Впрочем, Драггат все еще окончательно для нас не закрыт. Потому что наряду с действительно серьезным обучением, крепость предоставляет своим послушникам защиту, которую не в состоянии предоставить больше никто в мире. И это невероятно важно. Никто не скажет наверняка, как закончится наше столкновение с Магистром. Никто не скажет наверняка, кому будет принадлежать трон Артании. И именно поэтому мы должны рассматривать вариант собственной неудачи. Это суровая реальность, суровые игры в политику, где необоснованная самоуверенность легко может стать причиной потери собственной головы. И ладно бы только собственной. Если станет совсем туго, я отправлю Амелию в Драггат. Там она хотя бы выживет, научится быть собой, а потом, когда вырастет, сама решит, возвращаться в Артанию или нет. Но если вернется – уже не будет беспомощным ребенком.

И – нет, я не говорю о мести. Месть – порочный круг, который я, сказать по совести, никогда бы не смог порвать. Я говорю о самодостаточности.

И все же это вариант лишь на самый крайний случай. А пока мы можем продолжить наше обучение, пока мы можем научиться не сжигать окружающие нас кусты в момент обращения в дракона.

Глава сорок четвертая: Изабелла

Глава сорок четвертая: Изабелла

К тому времени, когда мы прибываем к границам земель ллисканцев, чувствую себя не просто усталой и разбитой, чувствую себя выжатым и выброшенным в придорожную канаву лимоном. У меня болит все, даже то, что болеть, вроде бы, не должно вовсе. Все же большая разница - уметь держаться в седле, пусть даже уверенно, и в этом самом седле проделать длиннющий путь с минимумом остановок.

Наверное, разумнее было останавливаться чаще. Но слишком не хотелось становиться обузой и раскисать на глазах у суровых горных воинов, которые, судя по всему, могли бы вовсе не покидать седла.

Хотя, если серьезно, я тороплюсь. Очень сильно тороплюсь, отчего любое промедление кажется если не преступлением, то чем-то крайне неправильным и нежелательным. Всегда можно буде6т отдохнуть потом, всегда можно будет отлежаться и прийти в себя, когда все закончится. А пока нужно собрать попу в кулак… ну ладно – в кулачок, и твердой уверенной походкой двигаться к намеченной цели.