Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

Минуло полчаса. Реймунд Стург, мучаясь безумной мигренью, отрыл сундучок, что был спрятан у корней старого вяза, и, открыв его, с сожалением отделил почерневший бриллиантик в виде сердечка, вплетенный в проволоку из черненого серебра, от девяти других, сияющих, растер в пальцах, превращая бывший бриллиант в кучку черного песка. Затем он убрал амулет жизни в сундучок обратно и положил в седельную сумку, отведя лошадь подальше от почившего под листвой вяза агента.

— Альянс-Империя один-один, — мрачно пробормотал Стург и, прихватив с лошади палаш, двинулся на дуэль.

Библиотека Хранителей Знаний. Краткие выдержки о истории и природе стран Южного Архипелага Гольвадии: Королевстве Шваркарас, Республике Ригельвандо и Алмарской Империи, полученные из источников разных, достоверных до степени достойной преподнесения дражайшему читателю

Вера требует откровенности. О Путях Империи и о неправедных

В Книге Многих Ликов сказано: «И да не убоюсь я стали холодной и пламени яростного, и зла, и беззакония. Ко времени испытаний тяжких останусь тверд духом, ко всем трудам, что ниспосланы мне Единым. И только лишь безумие ближнего моего суть страх в сердце праведном порождает».

И пришел тот день и час, и время. Когда безумие, порожденное злобой, завистью и глупостью человеческими обратилось против них. И грозит пожрать носителей оного. И всех, кто рядом с ними окажется.

Несомненно, как ни сложно определить это — речь моя идет о людях, изначально ставших бичом нашей бедной страны. О волках среди мирян, кои готовы угрызть всех и каждого, кто противоречить им посмеет. О плевелах, что поражают зерна рядом с оными взрастающие. О тех, что не приемлют ни авторитета церкви, ни милости Единого, ни закона Божьего, в традиции и праведном наставлении прошлого нам даденного.

Я говорю о графах, рыцарях, баронах и герцогах, что совместно прозываются аристократами, и претензию имея на роль пастырей народных, на деле же в беззаконии и мерзости прозябают.

Сии псы паршивые, беззаконные, безнравственные, к добру и труду не способные, дни свои проводящие в торжестве греховности, утехах плотских и забавах кровавых, стремятся примером своим да делами неправедными, да страхом расправы лютой испортить все стадо, что нам Единым в бережение и воспитание передано.

Всякое добро, что исходит от церкви, будь то деяние святого или булла Архиепископа, они перед императором, что на льстивые посулы их как мальчишка падок, стремятся омрачить и опорочить. В зависти и подлости своей перед церковью достигают они низостей абсурднейших. Так, если церковь для блага государства желает насаждать торговлю свободную, они заявляют, что опасаются за доходы казны имперской и вводят поборы таможенные, налоговые и прочие, что любую торговлю на корню губят.

Они отправляют солдат с оружием в монастыри, дабы выволакивать бывших крепостных своих, что монахами стали, и к сохе возвращать, чем рушат авторитет церковный и право убежища злокозненно нарушают неотомщенные.

Если же какой-то муж из отцов церкви праведный решает меж мирянами стеснение, вследствие непонимания возникшее, разрешить третейски к выгоде обоюдной, то потом несчастных отвращают от церкви обвинениями в том, что должны они были с бедами своими в суд или к господину местному идти, и наказывают за неповиновение батогами да колодками.

А если купец, что церкви угодны, виновным вдруг в чем окажется, а в их законах даже за дыхание вина сыскаться может, то, лютостию упиваясь, его терзают яростно, через мученья торговца мирного ущемление Храму нанося немалое и в том радость извращенную обнаруживая.

А если же церковь решает ремесла поддержать или горожанам послабление проявить и благостью Единого наполнить, то сразу жалуются они Императору, что, мол, сие есть якобы козни корыстные, против них направленные и авторитет власти роняющие. До того дошло, что в некоторых городах уже и праздники церковные запретили проводить с должной яркостью, Единому угодной.

Что же до мысли праведной, церковью культивируемой, что живем мы все в Единой Империи и добры должны быть друг другу и вежливы. Отвечают они, что природные алмары Империю создали, а все прочие подчиняться должны бестрепетно. И бригланов, что в церкви трудятся праведно, почитают за трусов и выродков, а гехальцев смелых и опытных, к войнам более алмаров способных, не пускают к постам высоким, в страхе быть опозоренными. Кихан же, что во множестве служат церкви торговцами рачительными, ущемляют и казнят без дознания за провинности малые, ненавидя за богатство и делу веры преданность. Тиоров яростных провоцируют, ущемления им всяческие чиня и ни в грош не ставя, Империи суть, как единого дома многих народов, отрицая. А о хальстах нечеловеческих умолчу я, ибо к ним отношение таково же, как полагается, как расе, ниже нас по достоинству обретающейся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дремучие. Необразованные. Агрессивные и токмо иерархию свою почитающие, лишь к трудам ратным жестоким пригодные. Отвратились сии сыны неверные от лона церкви дотошного. Так в ереси своей безнаказанной далеко заходят, что и верить тем слухам нет желания, а не верить — грешить против истины. Опускаются, отвращаются и заводят молельни домашние, сами желают Единому поклоняться и дерзновенно труды о богословии нецерковном печатают, думают, что благодать Господню можно заслужить словами печатными либо воздуха тайным сотрясением в кавернах сокрывшися.

А когда доходят до церкви они, то стоят и на алтари и отцов святых, неверные, взирают с презрением, как на скоморохов базарных, и плюют на полы церковные. И на храм никогда не жертвуют. А заодно мирян оскорбляют насильственно, отрицая пред Богом равенство.

Среди них не секрет и редкость уже, что плодится всяческое гнилье, природе человечьей противное. Сколько ведьм, демонологов, чернокнижников, среди них развелось — неведомо. И отростки свои клешневидные, и ракушками спины заросшие прячут в замках своих и в доспехах своих, угрожая тем самым безопасности всей Империи. Падки стали на хаос злокозненный и на знания темные, злобные, и вампиров средь них много сыщется. Всех прочих тварей премерзостных. Так что веры уже да и нету к ним. Ибо трудно вызнать, кто Единому служит, а кто Градесу трижды проклятому.

Страсти темные, страсти грязные кипят в сердцах их растленных. Все, чего добивалась так долго церковь — завоеваний колониальных, не мечом, а более добром и словом добытых. Успехов дипломатических, мирные отношения со всеми соседями и ближними и дальними принесших. Выгод торговых, благословенными купцами принесенных. Видеть не желают, а, более того, желают похерить, токмо от того, что не ими — темными и неправедными, были успехи сии достигнуты. Жаждут войны и кровопролития, желают нести власть Имперскую, обагренную беззаконием, на земли, к ней не подготовленные, к должной склонности не приведенные. Желают, чтобы нас, как торгашей-ригельвандцев или кровожадных зверей из Шваркараса, так же на Экваторе ненавидели.

Всему, что есть и будет церковью достигнуто, они противники рьяные. И успокоятся только когда не станет на земле Алмарской силы духовной и тогда они к дьяволам оборотятся и во тьму страну вгонят безнаказанно.

Посему вопрошаю я. Неужели у его святости Архиепископа не стало сил и авторитета? Неужели на мальчишествующих императоров только такие же, как они, мальчишки беззаботные влиять могут? Верю, что нет. А значит, нужно от Трона Дралока добиться всевысокого разрешения без расследования предварительного и доказательств учинять над аристократами инквизицию святейшую, подобно тому, как над мирянами мы власть на то имеем.

И тогда только, когда запылают костры и святые братья Бога-Защитника закатают рукава в труде праведном, Император узрит, что за гниль пригрел у подножия трона своего. И сим свершится торжество веры, и порядок вещей наступит к вящей славе Господней необходимый!

Писано дня 12 месяца ихтиониса 807 года от основания Алмарской Империи, выдержано же из диссертации честного богослова и священника Бога-Властителя Теодора Непримиримого «О необходимости ограничивать и сдерживать аристократию, а также об расовых и национальных ущемлениях в империи»