Прометей: каменный век (СИ) - Рави Ивар

Моя бригада в составе кузнеца Рама, мастера по изготовлению луков Гау и двоих братьев, уже дожидалась меня у кузни. Гау я сразу отослал заниматься луками, сам выбил из глиняной формочки наконечника копья и три наконечника для стрел, которые нужно было согреть и привести в правильную форму. Кузнечных щипцов у меня не было, но у меня несколько зажимом Кохера и два языкодержателя.

Положив наконечник копья в угли я дал знак, и Рам стал крутить вентилятор нагоняя воздух. Как только цвет металла стал меняться на ярко-красный с оттенком желтого, языкодержателем вытащил наконечник и ударами железного молота стал уплощать его листовидные боковинки. Рам бросил вентилятор и внимательно смотрел за каждым моим движением, что-то его не устроило и со словами: «дай»- он взял у меня молот и перехватил языкодержатель, скрывшийся в его крупной руке.

Однозначно ковал он лучше, под его ровными ударами наконечник приобрел форму заостренного треугольника. Но Рам не учел, что нам нужен шип, которым наконечник будет крепиться к копью. Схематически на песке нарисовал тонкий шип. Кузнец понял, сунув заготовку в печь, снова поддал жару. Дождавшись изменения цвета, вытащил языкодержателем так ловко, словно всю жизнь ассистировал хирургам в больнице.

Теперь Рам ковал уже молотком, удары были легкие и он все время поворачивал наконечник: на моих глазах появился небольшой шип. Еще раз сунув наконечник в печь, Рам довел шип до длины в четыре пять сантиметров, толщиной в пару миллиметров. Добежав до моря, он сунув его в воду и дождавшись охлаждения, взял в руки. Назад вернулся крайне довольный своей работой. Я забрал у него наконечник: конечно он не имел товарный вид, его еще предстояло точить и точить, но у меня на руке лежал наш залог успеха в будущем.

Еще во время похода в горы я приметил камень, который имел мельчайшую зернистость. На нем я дважды затачивал мачете и точился он превосходно. Показав Бару угол заточки, посадил парня за работу, пока вместе с Рамом доводил до ума три наконечника для стрел. Когда Бар тронул меня за плечо, не поверил своим глазам: трудолюбивый парень наточил наконечник так, что на острие его краев бликовало солнце. Мы открыли окно в железный век, это была победа и я от души обнимал свою бригаду, которая никогда не видела меня таким радостным.

Рам уже более ловкими движениями обрабатывал своим молотом наконечники для стрел, здесь работа требовалась ювелирная. Несколько раз он переделывал наконечник, заново сплющивая его. Главной проблемой получался шип, которым наконечник должен крепиться к древку стрелы. Парень был слишком сильным для такой филигранной работы.

— Макс, можно я сделаю, — протиснулся вперед Бар. Я кивнул и парень перехватив у Рама заготовку и молот, мелкими еле заметными движениями начал колдовать над наконечником. Мы все с нетерпением ожидали результата: наконечник получился лучше, чем у Рама, длина шипа была всего сантиметр, но думаю этого хватит, особенно если смазывать его камедью для лучшей фиксации.

Я приладил оперение к первой стреле из перьев вчерашней добычи Лара. Вкрутить наконечник в древко заняло всего пару минут.

— Гау, дай сюда лук.

Первый выстрел из нового оружия должен сделать владелец здешних мест. Я натянул лук, целясь в группу из трех пальм в пятидесяти метрах и спустил тетиву, больно ударившую меня по левому предплечью. Надо будет сделать наручи на руку, так и до мышечной травмы можно доиграться. Дуракам везет! Моя стрела с небольшим свистом впилась в одну из пальм, правда не в ту, что я целился. Громкими криками моя команда приветствовала мой успех. Я же с невозмутимым видом, словно так и планировал попасть, протянул лук Гау:

— У тебя пять дней, чтобы сделать три лука — пришло время менять этот мир.

Гау постарался и досрочно сделал три лука за два дня: теперь третий день подряд мы стреляли практически без отдыха, тренируясь. Пришлось из кусков шкуры сделать нарукавники для левой руки, чтобы тетива после выстрела не причиняла боль. Около десятка стрел с каменными наконечниками и довольно посредственным оперением, служили для тренировок. За прошедшие пять дней Рам и Бар сделали порядка тридцати наконечников для стрел и пять наконечников для копий. На третий день непрерывных тренировок мы стали более или менее дружить с луком: цель размером со среднюю антилопу умеренно поражалась на расстоянии тридцати шагов. На вдвое большем расстоянии промахов было больше, в цель попадал лишь один выстрел из трех.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне пришлось пожертвовать одной из шкур, подвесив ее на ветвях вместо мишени. Стрелы на расстоянии шестидесяти метров пробивали шкуру, но пройти насквозь не получалось. Убойная сила наших луков пока еще была невысока. Тренировался с нами и охотник Лар, который рогаткой в свое время овладел практически мгновенно. С луком результаты были скромнее, лучшим стрелком пока оставался Гау, наш мастер по лукам. Второй результат по точности показал Раг. Показатели Лара, Бара и мои были примерно одинаковы, то есть не очень хорошие.

С луками было что-то не то: дерево слишком легко гнулось при натяжении тетивы, у меня не было ощущения сопротивления моим усилиям. При таком легком сгибании лука, длина стрелы оказывалась слишком короткой и летела она не очень далеко. Тем не менее, взяв по три нормальные боевые стрелы, сегодня мы решили пойти на охоту.

Собрались всем гуртом, кроме моих первых лучников, к нам присоединились и остальные мужчины племени. Лес, начинавшийся у самого нашего поселения не был однородным: посередине леса встречались огромные поляны, поросшие мелким кустарником. Ближе к горной цепи он переходил в хвойный лес: могучие кедры и пихты вздымались в небо. После двадцати минут хода, мы подошли к большой поляне, которая раскинулась на несколько сотен метров в разные стороны.

Первым косулю увидел я: присев на колено, натянул тетиву и спустил стрелу в животное в пределах прямого выстрела. Косуля подпрыгнула, и со стрелой сзади левой лопатки сделала несколько прыжков. Лар, спустил вторую стрелу, которая попала животному в заднюю ляжку и только умелый Гау попал в шею. Косуле удалось пробежать около пятидесяти метров, прежде чем ее ноги подогнулись, и она завалилась набок.

Громкие крики оглашали поляну, мои аборигены никогда так легко не добывали пищу. Обходя небольшой куст по дороге, я зацепился за палку, торчащую с края куста. Обычно ветки прогибаются под напором человеческого тела, но эта палка слегка наклонившись, остановила меня и даже давила на бедро, отталкивая назад. Позабыв про косулю, я присмотрелся к препятствию: это была торчащая прямо с земли палка, лишенная боковых ветвей, кора которой была похожа на чешуйки.

Я попробовал согнуть палку: медленно она начала сгибаться, но достигнув определенной точки, просто вырвалась из моих рук, распрямляясь. Да что это за растение?

— Гау, иди сюда, — позвал я нашего мастера. Парень прибежал, бросив рассматривать убитую косулю.

— Посмотри, что за дерево, Гау. Попробуй его сломать.

Гау попробовал согнуть палку, прилагая усилия, но и его попытка закончилась как моя. Я отстегнул мачете и стал рубить палку у самой земли. Такие ветки толщиной около трех сантиметров, мой мачете перерубал с первого раза. Мне пришлось ударить раз десять, палка амортизировала, отбрасывая мачете. Когда срубил, у меня в руках получился шест около двух метров длиной.

Взявшись у самых концов палки, начал сгибать. Палка начала гнуться, но почти сразу получил сопротивление и руки не смогли преодолеть напряжение древесины. Я точно знал, что это мой будущий лук, такой сможет посылать стрелу за сто метров: в древке сосредоточена непонятная сила. Видимо именно это внутренне напряжение и делало их ровными как копья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я срубил около десятка таких палок разной толщины. Пока я занимался этим, мои охотники охваченные охотничьим азартом убили еще одну косулю, всего в двухстах метрах от первой. Бесшумное оружие давало свой результат, животные здесь еще не сильно боятся человека.

Домой мы возвращались в приподнятом настроении с богатой добычей. Вернувшись, даже не пообедав засел с Гау за свой «английский лук». Что было удивительно, когда я срубил палку, мне было трудно понять, где верх, а где низ. На всем протяжении ее толщина была одинакова и заканчивалась она пучком маленьких листьев на верхушке.