Леди-чертовка - Лиза Клейпас

ее тело, обвел кругом влажное отверстие, а затем один за другими его пальцы начали постепенно, но настойчиво протискиваться внутрь, растягивая ее.

Ее тело пыталось противиться вторжению, но Уэст был так нежен, его пальцы казались водорослями в медленно текущей воде. Феба слегка раздвинула ноги, а скоро ощутила и желание толкнуться вверх, чтобы он наконец вошел в нее, приподняла бедра, и что-то у нее внутри распахнулось и натянулось, чтобы его обхватить. Уэст хрипло прошептал ее имя, явно наслаждаясь своими ощущениями: пальцы его изгибались и извивались с изяществом Протея[4]. Уткнувшись горячим лицом в прохладные льняные простыни, Феба ахала, стонала, извивалась и выгибалась ему навстречу.

Его пальцы выскользнули наружу, оставив вход опустевшим и сочившимся влагой, тщетно сжимавшим пустоту. Уэст навалился на нее сзади, приятно щекоча порослью на груди, склонил голову и стал целовать и лизать ей плечи и шею. Дышал он тяжело и глубоко: чувствовалось, как вздымается и опускается его грудь. Феба широко раскрыла глаза, ощутив между бедрами толчки его мощного естества. Уэст попытался войти в нее, но, хоть Феба и жаждала впустить его, плоть ее оказала сопротивление.

– Подожди! – выдохнула она, морщась от острой боли.

Он сразу же остановился: теперь его член давил на нее, но не вторгался внутрь. Тяжело дыша от усилий, она попыталась сама насадиться на него, но остановилась, как только снова ощутила боль. – Не могу… ох, прости, не получается…

– Милая, – прошептал Уэст, прижавшись губами к ее уху (она почувствовала, что он улыбается) – прежде чем признавать себя побежденными, давай попробуем по-другому. – Он скатился с кровати, увлекая ее за собой, и, захватив с собой флакончик масла, повел к мягкому креслу.

Феба недоуменно покачала головой.

– Ты же не собираешься… на кресле?

Он сел и похлопал себя по колену.

В изумлении глядя на него, воскликнула она с нервным смешком:

– Ты самое бесстыдное существо на свете! Сидишь тут, выставив напоказ свой срам, нимало не беспокоясь…

– Напротив, я крайне обеспокоен. А поскольку причина моего беспокойства – ты, тебе и стоит взять на себя ответственность.

– Сделаю все, что смогу, – пообещала Феба, с сомнением глядя на его мощное воздетое орудие. – Хотя, пожалуй, я бы предпочла ответственность поменьше!

– Радуйся, что тебе не приходится с этим жить, – с усмешкой заметил Уэст, усаживая ее верхом на колени лицом к себе.

Явно наслаждаясь ее смущением, Уэст открыл флакончик миндального масла, вылил немного себе на ладонь и попросил:

– Будь так добра…

– Ты… хочешь, чтобы я намазала… тебя? – с трудом выдавила Феба, сгорая от стыда из-за того, что сидит голая на коленях у мужчины в столь непотребной позе.

– Пожалуйста.

Она осторожно растерла масло между ладонями и потянулась к его лицу.

– Не здесь, милая. – Уэст поймал ее тонкие запястья и медленно опустил руки вниз, к мощному стволу, гордо вздымавшемуся между ними.

– О-о!

Смущенная и удивленная, Феба провела смазанной маслом ладонью по всей длине его шелковистого, пламенеющего мужского орудия. Дыхание Уэста участилось, когда Феба начала ласкать его естество, от основания до кончика, а затем скользнула пальцами к тяжелому двойному мешочку внизу.

– Как ты хорош… даже здесь! – промурлыкала Феба, приподнимая его обеими руками.

– Спасибо. Признаюсь, к этим частям своего тела я пристрастен, но все же не соглашусь с тобой. Поистине прекрасно женское тело, а мужское просто функционально.

– У женского тела, знаешь ли, тоже есть важные функции.

– Да, но красота остается навсегда. – Кончики его пальцев переместились к ней на живот, обвели тонкую полукруглую растяжку, в дневном свете отливавшую серебром. – Каково это? – спросил он тихо.

– Рожать? – Феба грустно взглянула на едва заметные светлые линии в нижней части живота. – Не так страшно, как я думала. По счастью, к моим услугам были достижения современной медицины. – Она смотрела, как он обводит пальцами одну растяжку за другой, и губы ее дрогнули. – Не слишком-то хорошо выглядит?

Он поднял на нее удивленный взгляд.

– У тебя все хорошо выглядит. Это следы жизни, прожитой не зря, следы риска, следы чудес, которые ты привела в мир. Память о том, что ты любила и была любима. – Он привлек ее к себе, приподнял так, чтобы поцеловать шею и верхнюю часть груди. – Стыдно сказать, – проговорил он, уткнувшись лицом ей в грудь, – но мое уважение к материнству никак не влияет на желание заняться с тобой чем-нибудь непотребным!

Феба обвила руками его шею и потерлась щекой о темные волосы. Склонившись к самому его уху, она прошептала:

– Это же замечательно!

К собственному удивлению, она ощутила, как по его телу прошла легкая дрожь, словно вибрация струны. Откинувшись назад, она вгляделась в его разгоряченное лицо и победно улыбнулась:

– Вот оно что! Я разгадала, от какого звука у тебя мурашки бегут по спине: это женский шепот в постели!

Глава 26

– Ничего подобного я не говорил! – объявил Уэст, переключив внимание на ее грудь.

Обхватив ладонями полные чаши, он принялся ласкать соски. Сжимая губами то один затвердевший бутон, то другой, он их лизал, посасывал, легонько покусывал. Тем временем одна его рука заскользила все ниже, ниже, к животу и дальше, добралась до рыжих кудряшек и принялась лениво их перебирать. Несмотря на свою физическую силу, Уэст держал Фебу с какой-то ошеломляющей нежностью, ласкал умело и ненавязчиво, подогревая ее предвкушение.

Легкое поглаживание скользких складочек заставило их раскрыться, словно лепестки цветка, обнажив чувствительный набухший бугорок, и кончик пальца тут же переместился к нему. Тело Фебы содрогалось от его прикосновений, она опускалась все ниже, пока не ощутила у входа в свое тело напряженную головку члена.

– Не останавливайся! – пробормотал Уэст, обхватив ладонями ее ягодицы, чтобы направить на верный путь. Она сжалась, он поднял голову и прочел в ее лице неуверенность. – Ты никогда не делала так?

– Мы с Генри оба были девственниками и знали только одну позу.

Уэст смерил ее скептическим взглядом:

– Неужто даже эротических открыток никогда не видели? А ведь там столько идей!

– Никогда! – воскликнула Феба, немало шокированная его словами. – Во-первых, Генри понятия не имел, где это брать…

– Книготорговцы на Холивелл-стрит и возле «Друри-Лейн» держат их под прилавками, – любезно пояснил Уэст.

– …и потом, он никогда не стал бы показывать мне ничего подобного!

Глаза Уэста лукаво блеснули.

– А если бы все-таки показал?

Застигнутая врасплох его вопросом, Феба не сразу, но все-таки ответила:

– Не знаю, но, наверное, согласилась бы взглянуть на одну.

– Только на одну? – рассмеялся Уэст.

– Ну или на парочку. – Чувствуя, что вот-вот сгорит со стыда, она спрятала лицо