Один шаг, чтобы проиграть (СИ) - "Vladi N"

— Прекрасный план, — улыбаюсь, наблюдая, как маленькая ручка уже расстегнула ремень и дотянулась до желаемого.

Но стоит только Диане вытащить член из штанов, как из кармана от настойчивых движений вываливается телефон, высвечивая сообщение от Лии. Она не писала мне миллион, мать его, лет! И именно сейчас присылает мне то, что разрушает наше с маленькой хрупкое равновесие.

Эмилия Митчелл: «Скотт больше не против. А я тем более. Думаю, что теперь мы можем всласть повеселиться».

И фото. Голое фото.

В ужасе перевожу взгляд на Диану, подмечая свою эмоцию в отражении ее глаз, и дурею.

Глава 26

Dead and Gone — T.I. feat. Justin Timberlake

Диана

Горячие ладони по-прежнему жгут кожу, а внутри меня разворачивается ядерная война, палящая дотла все внутренние ориентиры. Голая, с членом в руках, тупо пялюсь на экран телефона, где в маленьком окошке светится уже знакомая мне блондинка в провокационной позе. Без ничего. Абсолютно. Как и я.

В каком-то бреду перевожу взгляд на Джеймса, встречаясь с распахнутыми карими глазами, и такой волной унижения и стыда накрывает, что дышать становится трудно. Выпускаю мужское достоинство, словно меня током шарахнуло, и порываюсь подняться.

— Маленькая… — крепкая рука удерживает меня за бедро, не позволяя отстраниться.

— Дай мне уйти.

— Диана…

— Дай мне уйти! — срываюсь на крик, сама того не осознавая. С силой отталкиваю мужские пальцы и вскакиваю. Лихорадочно натягиваю рубашку, душа в себе вырывающиеся слезы обиды.

— Я хочу все объяснить. Ты не так все поняла.

Резко разворачиваюсь, со всей силы утыкаясь кулаком в мужскую грудь. Вижу, что ширинку он, все-таки, застегнул.

— У тебя всегда все не так, Джеймс. Это не то, что ты думаешь. Я не это имел в виду. Ты не так поняла! — буквально выплевываю все ему в лицо, не в силах справиться с обуревающими эмоциями. — Я просто дура, вот и все объяснение.

— Диана! На меня посмотри! — хватает меня за запястья и притягивает ладонями к своей груди. Глазами топит, давит чернотой на что-то сокровенное внутри. — Я не лгу тебе. Ну, же, приглядись. Я тебя люблю. Я очень тебя люблю, маленькая. Не нужна мне ни Лия, ни Эшли, ни кто-либо еще. Только ты, — крепче сжимает мои руки в своих. — Я без тебя с ума схожу. У меня сердце детонирует даже от малейшего твоего касания.

— Отпусти меня, Джеймс.

— Эмилия давно пытается сблизиться, но этому мешали разные обстоятельства, а сейчас у меня появилась ты…

— Господи, прекрати! — вырываюсь и закрываю уши ладонями. — Я не хочу слушать о твоих бабах! Не хочу! Они везде, всюду вокруг тебя! Круглыми сутками. Это никогда не кончится. Никогда. Я так не могу.

Оседаю на пол, мотая головой из стороны в сторону, и еще крепче жму уши. Чувствую, что Тернер опускается рядом, слышу, как бешено вырываются из него рваные вдохи.

— Маленькая, просто доверяй мне… Не круши… Диана, пожалуйста… — вскидываю голову и получаю пронзительную мольбу, утопаемую в воспаленных блестящих глазах. Но эмоции шквалистым ветром срывают все возможные объективные рассуждения, оставляя только обиду и злость. — Просто доверяй.

Сверлю его, будто пытаюсь мысли прочесть. Вижу, что искренен. Знаю. Нутром чувствую. И все равно не могу.

— Отпусти, Джеймс. Мне нужно побыть одной.

Убирает руки, но не поднимается. Так и сидит рядом, мечется по моему лицу, каждую точку осматривая.

— Хорошо. Но ты будешь здесь.

— Я…

— Не обсуждается. Проблемы нужно решать, а не бежать от них, — аккуратно приподнимает меня за локоть и встает, подтягивая к себе. Нежно целует в лоб. — Ты должна знать, что я тебя люблю. Только это имеет значение. И это правда.

***

Просто лежу и смотрю в потолок. Который час проходит — не знаю. Ворох мыслей клубится в голове, контузит все жизненные показатели.

Я ему верю. Вижу, что не лжет. Слышу по голосу, чувствую по на перебой тарабанящему сердцу. Но чувство, будто мной пользуются, никуда не делось.

— Маленькая, — тихий стук в дверь, — поешь, пожалуйста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не хочу.

— Ты весь день ничего не ешь, Диана. Открой мне дверь.

— Просто оставь меня. Я не хочу есть, — переворачиваюсь на бок.

— Не вынуждай меня открывать дверь своим ключом.

Тишина. Я снова оборачиваюсь к двери. Молчу, потому что знаю, что Джеймсу ничто не помешает сделать так, как он хочет.

— Ты постоянно просишь тебе доверять, — лишь немного повышаю голос, но тембр заметно меняется, — тогда и я прошу тебя сделать так же. Доверяй и дай время.

Мужчина ничего не сказал. Только звук удаляющихся шагов послужил явным красноречивым ответом.

Как ни странно, но Тернер прислушался к моей просьбе. Утром молча довез меня до работы. Ни расспросов, ни объяснений — ничего. Даже в офис поднялся позже, давая мне то самое пресловутое время. Можно было подумать, что ему все равно. Все в нем именно об этом и кричало. Но только не глаза. Именно они обнажают все, что твориться внутри него — Джеймсу тоже тяжело.

Я не выходила из комнаты с того момента, как зашла туда, и до выхода на работу. А Тернер все это время дежурил у моей двери. Мне было отчётливо слышно его возню. И только ночью он удалился. И как бы я не злилась, меня подкупает этот факт.

Целый день окончательно штудирую спорные документы, чтобы составить Джеймсу отчёт по всеми вытекающими. Мое открытие меня откровенно поразило — из компании утекли миллионы долларов. И мне кажется очень невероятным, что Скотт мог это допустить.

Когда до конца рабочего дня остаётся не более пятнадцати минут, собираюсь с мыслями и отправляюсь к своему боссу, нервно сжимая папку в кулаках перед собой. Поступь каблуков раздается с приглушённым шумом, ещё больше нервируя мое и так смятенное сознание.

Распахиваю дверь и вижу своего мужчину, который что-то сосредоточенно печатает в компьютере. Между бровей залегла небольшая складка, глаза бегают за буквами на экране, а пухлые губы картинно расслаблены. Красивый, сильный, мой. Соскучилась.

Поворачивает голову ко мне, и взгляд резко становится мягче, хоть больше ни один мускул не дрогнул. Стою и упиваюсь его вниманием, даря ему такое же взамен.

— Я все закончила, — взмахнула папкой в воздухе, — изучи. Потом спросишь все, что захочешь. А ты захочешь.

— Я так понимаю, что там много интересного, — не спрашивает. Просто уже понимает. Молча киваю, наблюдая, как дергается кадык на его шее. Злится. — Подождёшь немного? Я доделаю и поедем.

— Я не поеду с тобой, Джеймс, — вижу, как нервно сглатывает и непонимающе смотрит, — Хлоя. Я побуду с ней. Она завтра улетает.

— Домой ты не приедешь сегодня?

— Не знаю. Возможно, поеду к себе.

— Твой дом рядом со мной, — массивная фигура поднимается из кресла и надвигается на меня. — И я надеюсь, что ты всё-таки приедешь.

Больше ничего не делает. Просто смотрит и бьёт зарядом в двести двадцать по всем оголенным проводам моего тела. Просто увожу взгляд и покидаю кабинет, мечтая, что крепкие руки прижмут меня к себе.

С Хлоей никуда не едем, просто как в старые добрые проводим время вместе в своей уютной квартирке. Завтра ее последний день, и вечером она улетает. До сих пор не осознаю. Не понимаю. Не верю. Но отпускаю, потому что надо. А спустя несколько бутылок пива меня берет в плен такая точка, что впору выть. Хочу к нему. Хочу.

— Езжай, Ди.

Голос подруги вырывает меня из беспокойных размышлений. Хлоя улыбается, но как-то грустно и добро одновременно.

— Нет, я буду с тобой.

— Не надо. Езжай к нему. Я же вижу, что ты маешься, — обнимает меня за талию и кладет голову на плечо. — Я вижу, как он смотрит на тебя. Поверь, там нет места другим.

Женская ладонь ложится чуть выше моей левой груди, разгоняя сердце на бурные частые толчки. Молча целую подругу в щеку и подскакиваю. Каких-то двадцать минут, и я уже нервно стучу пальцами по колену на заднем сидении такси, проносящегося по ярким улицам. Завораживающие виды даже помогают расслабиться. Но стоит только выйти из машины, оказавшись один на один с огромным зданием, как вся решимость куда-то испарилась.