Один шаг, чтобы проиграть (СИ) - "Vladi N"

— Удивлен. Как только доделаешь все остаточные дела, будь то день, неделя или две, свободна.

Даю Хлое понять, что не намерен дальше вести диалог, чтобы не наворотить ничего лишнего. Молча ставлю размашистую подпись на документе и протягиваю девушке. Буквально какая-то секунда, и Ричардс вылетела из моего кабинета.

Медленно наполняю стакан до краев, а затем резко опрокидываю в себя обжигающую жидкость.

Интересно, этот день может стать ещё хуже?

Диана

Маркус уже расположился за столиком у окна и просматривал что-то в телефоне. Мои губы сами непроизвольно растянулись в широкой улыбке. Я сильно соскучилась.

Поступь шагов Холт услышал только после того, как мой силуэт отразился в стеклянной поверхности. Мужчина резко подскочил со стула, и раскрыл руки в приветственные объятия, в которые я с удовольствием упала.

— Привет, красавица! — Маркус целует меня в висок, поглаживая затылок. Если раньше это движение не вызывало никакого сопротивления, то сейчас все мое существо кричало о том, что нужно срочно установить дистанцию.

— Привет, дружище, — осторожно освобождаюсь из мужских тисков и чмокаю друга в щеку.

— Давай, скорее, садись. Я заказал тебе кофе, а остальное сама.

Принимаюсь рассматривать меню, напоследок одаривая Холта своей самой безобидной улыбкой. Все время, что выбираю заказ, физически ощущаю взгляд Маркуса на своем теле. Грудь уже просто горит, так долго он туда смотрит.

— Мои глаза здесь, мужчина, — щелкаю пальцами перед его лицом, когда официант удалился за заказом, и смеюсь. — Ты что-то заплутал.

Молодой человек залился краской, но очень быстро пришел в себя, в чем надо отдать ему должное. И родился разговор: весёлый, душевный, простой. Которого мне так не хватало в последние дни.

От Маркуса я узнала, что Хлоя держится молодцом, но с Эштоном они так и не помирились. Подруга стала меньше выбираться, предпочитая шумным компаниям одиночество. И в этот момент так в груди защемило, что рука машинально потянулась к телефону, чтобы набрать заветный номер. Но не здесь. Позже мы обязательно поговорим.

Потом мы ели, обсуждая новую девушку друга, но то и дело заинтересованные взгляды улетали из его глаз, приземляясь на моем теле.

По итогу так заболтались, что я потеряла счёт времени. Когда же опомнилась, то на улице уже начало смеркаться, а на телефоне скопилось порядка десяти пропущенных от одного крайне разозленного человека. Как я могла забыть про беззвучный режим!

— Маркус, прости, мне срочно надо позвонить! — попутно набирая номер Джеймса, поглядываю на часы. Не отвечает. Делаю следующий звонок.

— Ты его любишь, да?

Неожиданный вопрос заставляет меня поперхнуться. Поворачиваюсь к молодому мужчине, рассматривающего меня теперь с какой-то неимоверной тоской.

— Люблю.

— Не нравится он мне, Диана.

— Ты его не знаешь, чтобы делать такие выводы.

Говорю резче, чем хотелось бы. Но мне далеко не интересен вариант развития событий, где люди делают какие-то предположения о других, увидев из всего пару-тройку раз. В нашем случае один.

— Да, я понимаю, просто у меня плохое предчувствие.

И когда я уже собираюсь его успокоить, волна знакомого запаха накрыла собой мои рецепторы, заставляя резко развернуться в кресле.

Джеймс, злой и уставший, направляется прямиком в мою сторону, и это не сулит ничего хорошего.

Глава 23

Baby Came Home — The Neighbourhood

Диана

Наблюдаю, как мужчина, чья ласка со мной наедине не знает границ, сейчас удушающе пышет негодованием. Кажется, будто его злость накрывает всех посетителей, заставляя притихнуть. Виновато поднимаю глаза на родное лицо, серьезное и уставшее.

— Прости… — только и могу вымолвить, ощущая себя беспросветной идиоткой.

— Неужели так сложно взять трубку, Диана?

Напряжен и зол. Из его уст даже мое имя приобретает металлический звук, наряду со всем тем, что он говорит.

— Я не специально. Мы так увлеченно болтали, что я попросту забыла включить звук на телефоне.

— Сомнительное оправдание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Она же уже объяснилась. Что еще ты хочешь услышать?

Пока сканировала взглядом тяжелую позу Джеймса, в которой тот застыл рядом со мной, совершенно забыла, что Маркус до сих пор здесь. Сейчас же удивленно оборачиваюсь к нему, наблюдая изменившееся настроение друга. Глаза полны решительности, спина прямая до предела, ноздри раздуваются, как у быка. Сам же он агрессивно смотрит на Тернера, будто из последних сил сдерживается, чтобы не послать его куда подальше. И мне это не нравится.

— Я с тобой в принципе не разговаривал. Поэтому рот закрой, если не хочешь лишится своих зубов.

— Джеймс!

Снова разворачиваюсь к своему мужчине. Ничего в его облике не изменилось — только взгляд. Холодный и угрожающий.

— Ты попробуй меня заткнуть. Деятель нашелся.

— Маркус!

Моя голова металась в разные стороны, словно мяч для пинг-понга. Обстановка накалялась с каждым мужским словом. На скулах Тернера заиграли желваки, делая суровое лицо еще более ожесточенным. Он ступает на шаг вперед, направляясь к Холту, но я вскакиваю с кресла и выставляю вперед ладони, упираясь ими прямо в тяжело вздымающуюся грудь.

— Перестань, — пытаюсь найти его глаза, которые мужчина упорно от меня отводит, прожигая ими оппонента. — Хватит, Джеймс!

Он не слышит меня. И вместо того, чтобы заткнуться, мой дружок еще больше подливает масла в огонь.

— Не слишком то ты и страшный, если даже девчонка может тебя остановить. Уверен, что на свои угрозы то способен?

— Закрой свой рот, Маркус! — не узнавая собственный голос, рявкаю я. Не отрываю взгляда от разъяренного лица Тернера и хватаю пальцами его подбородок, заставляя посмотреть на меня. — Джейми. Пожалуйста. Поехали домой.

Он резко встречается глазами с моими. Смотрит долго, насквозь пробивает своими черными озерами нутро, в морской узел его заворачивая. Затем выдыхает и заметно расслабляется. Его ладонь находит мою, пальцы крепко сжимают руку. Без слов пропускает меня вперед. Быстро хватаю свои вещи, не глядя киваю другу и ухожу. Некрасиво, неправильно. Но Маркус меня разозлил. Какое он вообще право имел это говорить? Это наши дела. Наши.

За размышлениями не замечаю, как Джеймс накидывает на мои плечи пальто и открывает входную дверь, выпуская на морозный воздух. На улице начало декабря, сумерки, снег. Обожаю эту атмосферу уюта и праздника, которую приносит за собой первый месяц зимы. Но чувство вины и неловкость гложет меня, не позволяя расслабиться.

Тернер молчит, все время отстраненно глядя в лобовое стекло. И только сжатые до белых костяшек кулаки на руле выдают его напряжение. Покинув ресторан, Джеймс отпустил водителя, который спокойно дожидался меня все часы отсутствия и про которого я, собственно, также благополучно забыла. Не нужно большого ума, чтобы понять — когда Джеймс, до последнего пытаясь, не смог дозвониться мне, то набрал Люка.

Кладу ладонь на его бедро, вынуждая повернуть в мою сторону голову.

— Сильно злишься?

Опять молчит и отворачивается, чем даёт красноречивый ответ на заданный вопрос.

— Джеймс! — повышаю голос, снова возвращая темный взгляд к себе. — Поговори со мной!

— Дома, — через некоторое время бросает мне в ответ и продолжает буравить черными зрачками, позабыв о дороге.

— А я хочу сейчас!

Мысленно общаемся через тяжёлый, настойчивый зрительный контакт. Джеймс гневно сжимает челюсти, а затем резко крутит руль, разворачивая машину в обратном направлении. Одергиваю ладонь с его бедра, возбуждённо озираясь по сторонам. Когда вижу, что Тернер заезжает в плохо освещенный переулок и паркует автомобиль, нервно выдыхаю воздух.

— Почему мы здесь? — второй раз за вечер не узнаю свой собственный голос.

Мужчина разворачивается ко мне корпусом и придвигается вплотную, долго изучая меня. Взгляд то и дело цепляется за мои губы.

— Ты хотела поговорить. Говори, — Тернер буквально рычит мне в лицо. Сейчас он будто представляет угрозу. Невольно дергаюсь от звука его голоса, заставляя Джеймса немного отстраниться. — Боишься?