На восходе луны - Татьяна Туринская

Оплакивая горькую свою судьбинушку, Любаша не спала всю ночь, а утром Потураев наконец сделал это. Но как?!! Уж лучше бы он этого не делал вовсе! Покряхтел над ней несчастную минутку, усиленно изображая возбуждение, и сдулся, как прожженный сигаретой воздушный шарик. И это — ее законный супруг?! Это ради такого счастья она отказалась от всего, подарила ему, несчастному импотенту, всю себя без остатка?!

Почему-то сейчас Любаша не вспоминала о том, что на самом-то деле отказалась ради Потураева всего лишь от недоумка Бочарова. Естественно, за Бочарова она бы не пошла и в страшном сне, зато в известном смысле Сереженьке не было равных. Особенно же его нельзя было сравнивать с Потураевым. Вернее, как показала практика, это несчастного Потураева аж никак нельзя было поставить рядом с Бочаровым, хотя бы сугубо для сравнения. О боже, и за что ей такое наказание?!

Однако дело сделано, прошлого не воротишь. Любаша нынче — замужняя дама, теперь она не Литовченко, а Потураева. Как оказалось, приятного в этом статусе крайне мало. Ну что ж, раз нельзя наслаждаться жизнью в физическом понимании слова, нужно хватать все остальное. А физическое наслаждение придется поискать где-нибудь в другом месте. А впрочем, зачем его искать? Сереженька-то Бочаров, исключительный самец, вот он, рядом, лишь пальчиком помани. Только рад будет, что замуж она пошла не за него — ему же удобнее: 'танцевать' даму будет он, а расплачиваться за 'танцы' — законный супруг. Чем плохо?

И потекла семейная жизнь. Люба, к сожалению своему, не могла упрекнуть Потураева в пренебрежении супружескими обязанностями — пусть нечасто, но долг свой тот исправно выполнял. Впрочем, 'исправно' — слишком сильно сказано. Он словно бы отбывал заслуженное наказание, отрабатывал налог в казну государства — так же жиденько и так же неохотно. В остальном же супружеская жизнь четы Потураевых больше походила на существование подросших, но не особо еще научившихся жить самостоятельно детей, брата и сестры, в одночасье потерявших родителей и живущих ныне под одной крышей сугубо воспоминаниями о счастливом детстве. Потураев дома появлялся лишь поздно вечером, даже в выходные непременно находил причины не сидеть дома, так сказать, в кругу семьи. А Любашу такое положение вещей вполне устраивало.

С учительством в школе было покончено. Правда, в какую-нибудь крутую фирму устроиться не удалось — нынче времена блата, к великому Любиному сожалению, канули в Лету, и любимый папенька Георгий Владимирович из всемогущего директора горпищеторга, единовластно ведающего распределением съедобного дефицита, превратился в рядового функционера. Правда, кое-где ему еще удавалось выезжать на старых связях, как, например, тогда, когда 'откосил' драгоценную дочурку от отработки диплома в тмутаракани, но в основном от Георгия Владимировича Любаше нынче было мало проку. Казалось бы — неужели так сложно было папеньке пристроить ее в теплое местечко с очень приятной зарплатой и еще более приятными перспективами, а вот поди ж ты, не расстарался ради любимой-то дочери. Ну да ничего, Люба и сама смогла сменить надоевшую до оскомины работу. Правда, от преподавания уйти не удалось, но если и учить, то хотя бы не школьников. Теперь она преподавала английский язык в университете. Зарплата, конечно, можно сказать, зряшная, да ведь не ради зарплаты она туда устроилась: как ни крути, а со студента можно поиметь гораздо более существенные суммы в виде достойного довеска к официальной зарплате, нежели с ученика рядовой средней школы.

Да и что ни говори, а работать с молодежью куда как приятнее, чем с сопливыми малолетками. К тому же никто уже не поймает на горяченьком с Сережей Бочаровым в школьном подвале или каморке при спортзале — нынче-то они не коллеги, нынче они просто любовники. Ну а найти место для любовных утех — что может быть проще в наше прагматичное время? Во-первых, запросто можно снять квартиру для романтических свиданий. Во-вторых, салон машины, считай, та же квартирка, только очень малогабаритная. Ну да им с Бочаровым много места и не надо… А в-третьих, зачем платить немалые деньги за съемную квартиру, зачем ютиться в тесном и неуютном салоне собственного авто, подаренного папенькой на свадьбу, если запросто можно для свиданий использовать их с Потураевым квартиру, их супружеское ложе? Насколько выгоднее во всех отношениях. Пусть с Любашиной стороны это не слишком-то корректно, вроде как осквернение того самого брачного ложа, но должно же на нем происходить хоть что-нибудь интересное?!

Глава 30

Постепенно шок от новобрачной ночи рассеивался. Потихоньку-помаленьку жизнь входила в колею. Нельзя сказать, что сама колея Потураева вполне устраивала. Но, как локомотив, загнанный волею диспетчера на вспомогательный путь, вынужден был как-то приспосабливаться к новому существованию. Обиднее всего то, что тем непутевым диспетчером оказался сам Андрей. Да, получается, сам, своею бестолковой головой, загнал себя в тупик. И страшнее всего было то, что исправить ошибку не было никакой возможности.

Казалось бы, убедился в собственной неправоте — признай ошибку и постарайся ее исправить. Разведись, и проблема будет решена — чего уж проще. Пожалуй, так бы он и сделал, так и поступил бы, не медля ни минуты, не будь Любаша дочерью Литовченко. Дело в том, что с самого раннего возраста, буквально сколько помнил себя, столько Андрей знал и Литовченко. Дядя Жора и тетя Катя воспринимались им не иначе как ближайшие родственники. То есть он с самого раннего возраста знал, что кровными родственниками Литовченки Потураевым не приходятся, но на самом деле они являются куда более близкими людьми, чем самые настоящие родственники. Родню, и без того немногочисленную, Андрюша привык видеть пару раз в год — на днях рождения отца и матери. То есть на самом деле родственники вроде как не принимали реального участия в жизни семьи Потураевых. Зато всегда, и в радости и в горе, рядом были Литовченки.

Вместе с Андрюшиными родителями они радовались успехам и удачам, вместе искали выход из сложных обстоятельств, в которые периодически попадали то Потураевы, то Литовченки. Родители дружили, что называется, не на жизнь, а на смерть, в том смысле, что дружба это была настоящая, такая, ради которой люди готовы горы свернуть, и не только горы, а даже шеи противникам, посмевшим нарушить спокойное течение жизни лучших друзей. И с самого раннего детства Андрюша знал — случись беда, единственный адрес, по которому нужно обращаться за помощью, не дядя Аристарх, брат отца, и не дядя Семен, дядька по материнской линии, а только дядя Жора Литовченко. Только он придет на помощь в трудную минуту, только он костьми ляжет ради того, чтобы помочь любому из семьи Потураевых выбраться из сложного положения. И, женись Андрюша столь же неудачно на ком-то другом, на любой абстрактной девице, дядя Жора первым пришел бы на помощь, настаивая на разводе, отстаивая интересы сына ближайших друзей с помощью нанятого адвоката, принял бы его проблему, как свою собственную.