Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Геогрий Чернявский

Когда в Петербурге развернулась первая после нескольких лет почти полного молчания открытая кампания по сбору подписей под петицией в Государственную думу с протестом против гонений на рабочие союзы, клубы и просветительные общества, «Правда», в отличие от выходившей в столице России большевистско-плехановской легальной газеты «Звезда» (с осени 1911 г. эта газета полностью оказалась в руках сторонников Ленина) [648] , не осталась в стороне. Она не только рассказала об этой кампании, но и организовала проведение среди западноевропейских социалистов (главным образом немцев и австрийцев) своеобразной анкеты, результаты которой были опубликованы в двух номерах «Правды», а затем и в статье Троцкого «Принципы и предрассудки. (К вопросу о борьбе за свободу коалиций)», направленной в журнал «Наша заря» [649] . Эту работу Троцкого весьма положительно оценил в письме Мартову [650] Потресов. Опубликованы были также мнения К. Каутского, Ф. Меринга, К. Либкнехта и других, высказывавшихся, в противовес Ленину, в пользу петиционной кампании.

То в весьма популярной форме, то в обширных аналитических материалах с привлечением многочисленных статистических и фактических данных [651] Троцкий стремился дать общую картину социально-политической ситуации в стране в связи с функционированием 3-й Государственной думы. Особенно интересной в этом смысле выглядит статья «К чему пришли» [652] . Здесь была намечена широкая ретроспективная панорама отступления революции, контрнаступления правых партий и движений, пользовавшихся полной поддержкой царизма, промежуточной, но в целом благоприятной правым позиции октябристов и кадетов по основным политическим вопросам. В статье содержалась попытка доказать, что по всем жизненным проблемам страны ни правые, ни центр не были способны выразить истинные тенденции общественного развития. «Первые две Думы показали всю жалкую беспочвенность либеральной тактики соглашения. Добром ни царизм, ни дворянство не уступят ни нитки. Ласковыми словами их не проймешь. Борьба тут нужна решительная и беспощадная».

В то же время Троцкий стремился убедить читателей в наличии серьезных противоречий между помещиками и крупными капиталистами, что привело к неустойчивому положению 3-й Государственной думы. Автор не исключал, что эта Дума будет разогнана так же, как и две предыдущие. В любом случае, полагал он, пролетариат должен вести самостоятельную борьбу. В статье в различном контексте повторялось утверждение, наиболее четко сформулированное в самом ее конце, о том, что именно рабочему классу, а не либералам предстоит «занести над головой самодержавной гадины каблук для последнего смертельного удара».

В нескольких статьях Троцкий касался вопросов внешней политики царизма, посвятив этому комплексу специальный анализ осенью 1909 г. [653] Вновь возвращаясь к сохранявшемуся промышленному застою, статья концентрировала внимание на острой необходимости для правительства получить новые внешние займы и связывала эту проблему с усиливавшейся зависимостью царского правительства от политики Франции и Великобритании в их конкурентной борьбе с Германией. Троцкий, однако, совершенно непомерно преувеличивал степень экономической и политической зависимости царизма от западных держав вплоть до того, что объявлял «самодержца всероссийского» «крепостным мужиком английской биржи».

Несколько убедительнее рассматривались конкретные вопросы – политика на Балканах и в Персии (Иране). Впрочем, и здесь, после анализа на основе российской и зарубежной прессы позиций правительства и думских партий, звучал вывод о предательстве царизмом интересов Сербии и о том, что российские власти были готовы в удобный для них момент совершить интервенцию в Персии с целью обеспечения преобладающего влияния в этой стране.

К вопросу о внешних рынках Троцкий возвращался в статье «С Думой или без Думы?» [654] . Он полагал, что крупный внешний конфликт, то ли на Западе, то ли на Востоке, неизбежно приведет к военному поражению России, ослабленной после войны с Японией и революции 1905 – 1907 гг. Правительство крайне боится войны, понимая, что военное поражение приведет к революции. Поэтому оно знает «одно правило: молча проглатывать унижения, с христианской кротостью переносить пощечины». В свою очередь, «военное ничтожество» царизма, по мнению Троцкого, имело пагубные последствия для его международного положения, в частности во взаимоотношениях с державами Европейского Концерта [655] , ибо наводило «буржуазную Европу на размышления о непрочности всего третьеиюньского порядка» [656] .

Одним из важных направлений публицистической деятельности Троцкого в этот период в газете «Правда» были попытки анализа аграрного вопроса и крестьянской политики социал-демократии, в связи с чем критике подвергалась партия социалистов-революционеров (ПСР). В «Правде», которую Троцкий считал газетой популярной, он, как правило, избегал публикаций материалов программного характера, а именно таковыми должны были стать принципиальные статьи по аграрному вопросу. Поместив две крупные работы («Крестьянство и социал-демократия» и «Дума и закон 9 ноября» [657] ) в журнале польских социал-демократов Przeglad Social-demokratyczny («Социал-демократическое обозрение»), Троцкий предпочитал в своей газете публиковать статьи и обращения, несравненно более доступные для подготовленного к чтению «Правды» крестьянина. К таким статьям относились «размышления» «Вокруг мужицкой земли», где особое внимание обращалось на формирование сельского пролетариата, его перспектив и ведущей роли в решении аграрного вопроса; «Чересполосица и социализм» (она была посвящена противопоставлению чересполосицы и столыпинского хутора, с одной стороны, и общественной обработки земли, которая будет введена при будущем социалистическом порядке, – с другой) [658] .

Видимо, особая острота, с которой Троцкий нападал на эсеров, была связана с тем, что их установки в определенной степени напоминали его собственную концепцию перманентной революции. Эсеровские позиции, разумеется, не только не были с ней тождественны, они имели некоторые прямо противоположные черты. Но в массовой пропаганде, в восприятии рядовых партийцев не могло не быть замеченным, что эсеры отрицали способность буржуазии стать во главе революции, что революция не должна была ограничиваться только лишь сменой власти и частичным перераспределением собственности в рамках капитализма, что она должна была вообще отменить частную собственность на землю путем ее социализации, то есть передачи во владение органам местного самоуправления [659] . Эсеры, правда, предусматривали в своей программе проведение не социалистической, а социальной революции, чьей основной движущей силой они считали крестьянство, к которому примыкали бы пролетариат и «трудовая» интеллигенция. Эсеры не считали Советы 1905 г. способными исполнять какие бы то ни было государственные функции и видели в них лишь самоуправленческие органы на местах. Именно эти черты эсеровской программы и были главной мишенью атак, предпринимаемых Троцким.

Сообщения о том, что одним из руководителей ПСР, прославившейся индивидуальным террором, являлся многолетний правительственный агент и сотрудник Департамента полиции Евно Азеф, внесли деморализацию в ряды не только эсеров, но и социал-демократов. Эсеры и социал-демократы везде подозревали теперь «провокацию» и «провокаторов», а любые провалы объясняли работой правительственных агентов, причем борьба с «провокацией» становилась манией.

Троцкий был одним из немногих, кто попытался использовать дело Азефа в интересах социал-демократического движения. В германской и польской социалистической прессе он опубликовал несколько объемных статей о «вырождении терроризма», а в «Правде» многократно упоминал дело Азефа, после чего выступил с крайне острой и едкой статьей «Терроризм, провокация и революция» [660] , но вывод сделал тривиальный: «Оживают массы, оживают. Занесут они снова над нами великую метлу. И та пролетарская метла во сто тысяч раз страшнее самой страшной динамитной бомбы».

Несколько раз внимание публициста привлекала личность главы правительства П.А. Столыпина, вначале в связи с проводимой им аграрной реформой и усилением консервативных тенденций, проявившихся в досрочном роспуске двух Государственных дум и жестком наведении порядка в стране, а затем непосредственно после выстрелов в Киеве 1 сентября 1911 г., когда членом террористической анархистской организации и одновременно тайным жандармским осведомителем Дмитрием Богровым в театре на глазах у императора Столыпин был смертельно ранен и 5 сентября скончался. Две статьи, посвященные гибели Столыпина и опубликованные в одном номере газеты 16 (29) ноября 1911 г., были полны неприкрытой ненависти к убитому премьер-министру, что было несвойственно Троцкому, предпочитавшему остроумную едкость откровенной грубости и злости, более характерной для Ленина.