Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

— Не дождёшься, — отмахнулся я от его руки. — Я останусь собой, что бы ни произошло.

— А эти не прибьют никого? — указал гигант наверх, где кружила огромная воронка надо мной так и не посмевших приблизится теней.

— Нет, не навредят, они боятся меня, — ухмыльнулся я. — Ведь я сильнее любого, во мне есть то, что позволяет психам обретать разум, инвалидов ходить, а воинов сражаться до смерти.

— И что это, Механикус? — спросил гигант.

— А вот на этот вопрос у меня пока нет ответа, — ответил я ему и уверенно зашагал к своему вагону, где меня ждала Она.

Несколько месяцев во сне, пришедшее осознание того, что все было бредом, сном, загнало меня в отчаяние и там, я на балконе желал умереть. Но смерть не выход, смерть это путь в никуда, и потому я буду грызть свой гранит жизни, так, как не может никто. Ведь я знаю, что такое настоящие проблемы, что такое не решаемая проблема, но даже она решаема. Так что со всем я разберусь, и с кланом, и с Грегори, и даже с Кендрой. Интересно, будь я инвалидом, бросила бы она меня? Взглянула бы она на меня тем же взглядом что та девушка? Мурашки покрыли меня от страха, и я отмахнулся от тени, что присосалась ко мне, давая неуверенности и питаясь моим страхом.

— Не место во мне страху, — проговорил я. — Мне все по плечу, я Механикус, я Джонни, я брат, я воин, идущий дорогой жизни…

Глава 21. Недоделки

Степь наконец заканчивалась, вдали уже виднелись первые дома огромного города и черная линия железной дороги на горизонте, по которой шли огромные трехэтажные паровозы, своим далеким гулом колес возвещая мне что путь почти окончен. Сейчас, на рассвете, большинство людей спят, где-то через час встанет мой караван и к обеду мы уже будем в городе. Затем сутки до развилки, пара дней на скоростном поезде и я наконец буду в самом крупном городе на континенте. Миллионный город, что уже виден впереди на горизонте, всего лишь прелюдия перед городом, в котором по слухам проживает около десяти миллионов человек, а то и больше, аналог Лондона из мира Даласа, пересечь который будет целое приключение. И там мне будет не просто, моя интуиция кричала об этом, хотя в душе царило спокойствие, но я решил довериться себе и подготовиться так, чтобы я мог решить любую проблему. Тем более мои сны вдруг внезапно отступили и я уже одну ночь проспал как обычный человек, словно получил что-то важное в прошлом сне и теперь должен осмыслить это.

— Но что важного может быть в жизни инвалида? — задал я вопрос в пустоту, смотря на алый рассвет и чувствуя утренний прохладный ветерок. — Что такое обречение и бессилие я и так знал, так что же мне дал такого важного этот инвалид? Что в его жизни было такого, что он стоит наравне с Даласом, Самураем, Гришей, легионером и даже с Сиплым или Лесником?

Утренняя тишина не ответила мне, она никогда не отвечала, и на все вопросы как всегда должен ответить я сам, а гладкие рукоятки двух мечей тем временем холодили ладони, изнывая от бездействия. Они желали начать свой бой, и вот я медленно шагнул вперед, воздух наполнило легкое жужжание стали и удар летящего листа рассек воздух. Два меча, одновременно левой рукой и правой рукой нанесли тот самый удар, что старый самурай оттачивал десятилетиями. Он быстр и точен, и я мог теперь точно сказать, что его мастерство не умерло вместе с ним. И может быть однажды я передам другим людям его искусство, когда полностью освою его.

За легион! — пронеслось в моей голове, и легкое касание рукоятей мечей сменилось железным хватом. И я пошел вперед, как по арене, два меча, никакой брони и лишь смерть впереди, но я шел с улыбкой и колол как воплощение Ареса, что поднялся из Тартара на землю за смертными лично. Но вдруг я словно перенесся в иной мир и оказался посреди зимнего леса, за моей спиной родина, а впереди несметное количество врагов, что пришли к нам убивать и жечь родину мою.

— Забери их мама Зима, — выдохнул я облачко пара и пошел вперед, не оглядываясь назад, зная, что меня защищает сама земля, и плевать, что это чувства из другого мира, сейчас я был един со всеми, с каждым, кто приходил ко мне во снах. И сейчас я защищал то, что было дорого мне, изо всех сил, с полной отдачей сражаясь с невидимыми противниками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ураган металла бушевал вокруг меня, но в душе царило ледяное спокойствие, летящий клинок перемежевался с различными стилями, и будь сейчас на мне револьверы я и их бы пустил в ход. Шелест металла заполнил все вокруг, я сражался с невидимыми врагами что страшнее реальных. Я сражался с самим собой, со своими страхами, что мешали мне жить, тем самым доводя свое искусство до практически идеального состояния, что было доступно моему телу, и самураю сказали правду, его искусство не умрет. Как и легионер-ветеран не забыт через века, никто не будет забыт, всем найдется место в моей памяти.

— Несгибаемость, — улыбнулся я осознанию, что мне дал инвалид. — Если он справился, то справлюсь и я, что бы ни произошло, не тот герой, что сражается с врагами, иногда главное сражение идет внутри себя.

Ураган металла остановился когда последние силы покинули меня, от меня шел пар, с меня капал пот, а по вороненым клинкам, выкованным из старых рессор от телеги дизельходов, медленно стекали капли крови, мои руки истерлись в кровь. Черный металл и текущие по нему алые капли казались такими красивыми что я замер, наблюдая за этим завораживающим зрелищем.

— Очень даже неплохо для неодарённого, — заклацал стальными зубами позади меня Дарг. — Интересно, кто твой учитель, юный механикус?

— Жизнь, — ответил я, устало пряча короткие мечи из закаленной стали в ножны. — Ну что, Дарг, как спалось после моих отваров?

— Замечательно, я спал словно ребенок, даже похрапывал от удовольствия, на что жаловались утром. От того и встал, будь не ладны эти высокородные клановые, что не могут спать под мой храп, — улыбнулся мне гигант и потянулся, раскинув свои огромные руки. — Сегодня даже не болели суставы, и кости больше не ломило, это поразительно.

— Не удивительно, — хмуро заметил я, понимая, что больше я ему помочь ни с чем не могу. — Ты недоделан, Дарк, потому ты никак не можешь привыкнуть к своему обновленному телу.

— И слава богам, что недоделан, ты же знаешь, что было бы если их эксперимент дошел бы до финальной стадии, — улыбнулся мне воин, что способен разорвать этот караван голыми руками. Зверь просто жалкий щенок по сравнению с этим хищником.

— Знаю, Дарк, знаю… — печально ответил я, ведь по всем моим исследованиям передо мной было живое оружие, и единственное, что его могло убить в данный момент, это кипящая кислота или можно еще его заживо сварить. Внутренние органы Дарка были защищены, а до мозга, по опыту Дарга, револьверные пули точно не добирались, но при этом у него были большие проблемы со здоровьем. — Но я постараюсь помочь тебе, чем смогу…

— Ведь и ты такой же как я, недоделка…. — по доброму проговорил Дарк свою догадку и вдруг осекся, он почувствовал её, ту, что побаивался даже он.

На крылечке нашего вагона стояла заспанная кроха, обнимая медведя, и хмуро посматривала на Дарка, он ей с самого начала не нравился, как, впрочем, и она ему. И она даже его побаивалась, как и он её, словно ядовитую змею, что хоть и маленькая, но убьет с легкостью даже слона. Дарк, один из немногих людей, кого Тера лишь чувствует, но никак не может на него повлиять. Холодное напыление неизвестного металла на череп не позволяет ей проникнуть к нему в разум, защищая от влияния весьма надежно. И это бесило маленького манипулятора, пожирателя разума, как называл ее уважительно Дарк. Огромный гигант и сам побаивался её, так как был уверен, что его металл не спасет его если она захочет убить его, но его мысли и память сокрыты от неё, что успокаивало Дарка. Но я стал замечать и иное, чем ближе мы с Терой подбирались к дому, тем сильнее она менялась и раскрывалась мне. Она чаще требовала обнимашек, просилась ко мне на руки и уже не скрывала своей силы, словно в ней начало прорастать зерно доверия ко мне, или же она становилась с каждым днем все умнее и смелее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})