Млечная пуля - Ч.С.В.

эвакуатор и попросил помочь загрузить на него машину. Охранник отказался, но документы оказались подлинными. Кто их выписал? Мы выясняем.

Он вручил их Глебу. Фамилия подписавшей была Теркова.

— Как это произошло?

— Охранник сообщил... Пошли отойдем на другую сторону улицы. Дышать нечем. Труп накроют в ближайшие минуты.

Они отошли к газетному киоску, что стоял напротив стоянки.

— Охранник, — продолжил Конаков, — пошел проставлять печати, как водитель эвакутора включил двигатель. Через пару минут прогремел взрыв. Машину увезут на подземную парковку. Скоро криминалисты приступят к работе. Результаты ты получишь по почте.

— Ладно. Мне также обещали по поводу самоубийства Марты.

— А твой напарник?

— Что он?

— Уехал...

— Произошла перепалка. Я видите ли отправил его осматривать машину Лиды, а он опоздал. Мог бы оказаться на месте того...

— Экспертиза все подскажет.

— Буду надеяться.

— Я хочу допросить охранника...

— Он в сторожке. В состоянии шока. Думаю, что сейчас не время.

— Я все равно с ним поговорю, если ты не против.

— Твое дело. Но учти, что он едва не стал жертвой.

— Угу.

Глеб пересек улицу и зашел в сторожку. За небольшим столом сидел охранник с вытянутым лицом и с отрешенным взглядом, который уставился на дверь.

— Привет! — бодро поздоровался Глеб. — Я сыщик из «Млечного». Расскажешь мне, что произошло.

— Я жду врачей...

— Они скоро прибудут. Расскажи... Как тебя зовут?

— Игорь Эгов. Приехал эвакуаторщик. Дал документы...

— Кому они принадлежали?

— Управлению. С ними все было в порядке. Как мне кажется. Я пошел поставить печати, а эвакуаторщик завел машину, чтобы довезти ее до эвакуатора. Он бы там застрял. И расстояние между рядов не позволяет. Я иду такой с документами...

— Он стоял сзади автомобиля?

— Да. Прогревал тачку. Говорил, что со второй ступенью печки это будет быстрее. Сначала один хлопок, а потом взрыв. Бензин начал вытекать и тоже вспыхнул... Все, что я помню.

Глеб нахмурился и сказал:

— Молодец. А где документы?

— Следователь Конаков забрал. Сказал, что приобщит к уголовному делу. А когда врачи подъедут? В этом есть моя вина?

— Ты ни в чем не виноват, Игорь. Ни в чем. Ты все правильно сделал. Не переживай. Кто мог знать, что машина рванет...

— Точно?

— Точно, приятель. Радуйся, что на его месте не оказался.

Он вышел из сторожки и проследовал к сгоревшей машине. Та еще источала пар. От автомобиля остался лишь один остов. Тело накрыли черными мешками. Подъехала «Скорая помощь». Сначала они зашли к охраннику, а затем подошли к телу констатировать смерть.

***

— Это по Провозьеву, — сообщил Арсений, кидая папку на стол, когда Глеб вошел в свой кабинет. — Давно уже опросил свидетелей. Забыл тебе сказать.

— Угу.

Арсений стоял у стола Глеба.

— Может поговорим? — учтиво спросил Глеб у Арсения.

— Ладно. Проехали. Что случилось в семьдесят шестом?

Глеб сел в свое кресло и повернулся к Арсению.

— Ничего существенного, Арсений. Я тогда преподавал в школе о правилах безопасной жизни. Читал лекцию. Накануне в мое подчинение прислали двух новичков. Неандертальцев. Пока я учил детей не ходить по темным переулкам, они не дожидаясь подмоги поехали арестовывать другого неандертальца. Они его окружили и он поубивал этих двух юнцов. С меня спросили. Я же ими командовал. Еще и психолог принялась меня оскорблять на чем свет стоит. Я не выдержал и перевернул перед ней стол. Ничего интересного, — рассказал Глеб. — Затем меня отстранили и сослали сюда, как патрульного. Лида всячески препятствовала моему росту. Вот и все.

— Интересно, каким ты образом был виноват? — поинтересовался Арсений — Они же сами...

— Понимаю. Но меня решили сделать крайним. — Глеб открыл папку со свидетельскими показаниями. — Вот так и работаем...

— А почему не ушел из полиции? Это же унизительно.

— Цель, Арсений. У каждого человека должна быть цель, чтобы было к чему стремиться. Я должен был поработать патрульным всего ничего. И меня перевели бы в другой город на хорошую должность. А потом опять все карты спутала Лида. Только вот в последний раз...

— Я говорил с женой, — иронично произнес Арсений. — Она гуляла за ручку с менеджером по продажам. Похоже на измену. Я отвел ребенка в садик, а сам вернулся, чтобы выяснить. Извини меня за то, что на тебя сорвался. Почему мне не сказал?

— Я хотел. Просто нужно было выбрать подходящее время. Не силен я в таком деле. — Он вышел из-за стола. — Пойду навещу нашу экспертизу. Начальник по-любому на месте. Я с ним в прошлый раз по по поводу Провозьева общался.

— Нет сегодня смысла звонить. Криминалисты на церемонии награждения. Подведение итогов работы.

— Яков должен быть на месте. Вечно они затягивают.

— Поезжай тогда, — бросил Арсений, уходя из кабинета.

***

— Их отравили мышьяком. Представляю, что они чувствовали, — сообщил Яков, когда Глеб переступил порог кабинета начальника криминальных экспертов. В крови Марты тоже есть след воздействия такого же яда.

— Получается, что и ее отравили.

— Есть такое предположение. — Казалось, что сегодня Якову будет трудно испортить настроение. Он завязывал бабочку на шее и крутился перед зеркалом, просматривая как сидит на нем деловой темно-синий костюм. — Умерла она не от асфиксии, а именно от поражения мышьяком.

— Он не чувствуется? Мы проходили самые распространенные яды.

— Нет. Абсолютно без запаха и цвета. Выпил адскую дозу и оказался в морге раньше времени. И винтовка прошла баллистическую. Из нее была убита Лида. Все сходится.

У Глеба в голове возник образ и он высказал:

— А что с той работницей архива? Ее тоже вроде отравили. Не помнишь?

— А как же? Помню. Мышьяк...

Глеб и Яков понимающе переглянулись.

— Быть не может! Зачем Марте бессмысленный труп?

— Вот это мне и предстоит узнать. «Пищаль» не нашли. Зачем Марте прятать его, если винтовка оставлена на виду? Это не дает мне покоя, Яков. Не складывается картинка.

— Ты всегда являешься пищей для раздумий, — усмехнулся Яков. — Ну допустим, что Марта решила и себя отравить. Она запаниковала и повесилась, чтобы не терпеть такую боль...

— И петлю приготовила. И следы на заднем дворе зачистила. Не сходится. Коллекционное оружие или в руках новых владельцев, или осталось у убийц.

— Почему