Мир Мрака 2027 - Иван Косолапов

  От протянул грязную руку сплошь покрытую рубцами и гноящимися ссадинами. Я коротко бросил:

  – Саша.

  Он ещё недолго постоял с зависшей рукой, после чего положил её на стойку и, чуть оскалившись полубеззубым ртом, сказал:

  – Ага. Привередливый значит… Ещё одна брюзка здесь завелась. Ха, я бы, на месте охранников, таких, как ты, ещё у самых подходов отстреливал, а то и так уже расплодились блин, тьфу. Нормальных мужиков то уже не осталось, совсем, понимаешь… Тех, у которых вот такие вот руки… почётом считаются… Ты ведь, ты ведь это, через “Руины” шёл, так ведь? Или же это, ха, какую тачку откапал и на ней добирался, чтобы мазоли на ногах не появились, – он глядел на меня с чувством собственного превосходства.

  Я же на этот взгляд отвечал полным безразличием, что его слегка выводило из себя (по глазам было видно).

  – Пешком, по “Руинам”, – вновь бросил негромко, но грозно, я.

  Так хотелось, чтобы он отстал. Однако я поддержал разговор, что для него оказалось как красное для быка…

  – Во-от, вот видишь. Вот оно как, хаха. А ты хоть знаешь, что эти самые руки, – он вновь подсунул свои конечности мне под нос, – рыли этот путь. Что именно они передвигали эти громады со своих первоначальных мест… А? Ты вообще представляешь, что тут творилось до таких, как я? Сколько тут мусора было и откуда он вообще взялся… Нет? Так я расскажу. Тут же рядом дом ещё один стоял, тоже девятиэтажный, прям напротив. Так вот его постигла куда более худшая участь чем тот дом, где мы сейчас находимся. Плюс вокруг да около только одни частные сектора располагались. А вот теперь представь сотню частных домов и один здоровенный дом вот так вот взяли, расфигачили, и в одну гору смешали. Прикидываешь?... – я взглянул на алкаша: он явно затянулся своим монологом. – Так вот именно это здесь и было. И я, не ты, Я! Расчищал всё это дерьмо. А ты хоть представляешь что это, когда твой друг, в ночную смену, просто берёт от общего костра на полтора метра отходит, чтоб поссать, а через минуту не возвращается, так же и через три не возвращается, и через пять. А ты потом глядишь, а на вершине одного из бетонных блоков фигура стоит, волосатая, с ручищами длинными и красными от крови глазами на тебя смотрит… Представляешь?.. да ни хрена ты не представляешь. А я через это проходил: когда уходили, и не возвращались. А ещё иногда крики слышны были. Крики тех, кто захотел просто для себя узнать, сколько вокруг ещё такого же мусора. Вот пошли они в небольшую разведочку сквозь эти холмы, и заблудились. А теперь бродят там, да воют, каждую ночь… Может быть, они-то наших товарищей и утаскивали…

  По спине пробежала дрожь… Да-а, может этот мужик и умел хорошо рассказывать, но приличным человеком его это всё равно не делало…

  – Ох, утомил ты меня… Я попью? – не дождавшись ответа он сразу взялся за вторую бутылку воды, открыл её и вылил в горло половину содержимого: по привычке, наверное.

  Ладно. За такой рассказ почему бы и нет. Пусть берёт… Хотя ему моё согласие сильно много уважения не стоит…

  – Уф, хорошо. Слухай, ты ведь, после, по Периферийному Городу сюда добирался. Так? По этому захолустью, – я бросил на него короткий интересующийся взгляд, и он явно нашёл в нём согласие (собственно то, что он и хотел найти). – Значит да… Ты ведь это, знаешь же, кто там пролживает. Обездоленные и потерянные…

  Последнюю фразу он сказал как-то насмешливо, на что бармен отреагировала:

  – Аркаш, может хватит? – чуть ли не взмолилась она.

  Странно. Если пошла подобная интонация, значит сейчас будет что-то интересное…

  – Погоди-и, это ещё отнюдь не конец… Так вот. Я там не живу, хот я выгляжу как они. Но это всё только для конспирации, чтобы в ихнем обществе не отличаться. А так проживаю здесь, если не веришь, то доказательства не нужны: не проживал – турнули бы. Почему живу тут.? Да по одной просто причине что как раз-таки ранее упомянутую “Дорогу” строил я. Вот и благодарность. А те, ну, ты понял, её не строили, поэтому и живут не здесь. А живут там, и занимаются кое-чем очень нехорошим… Ты ведь это, видел же детей тамошних… Ну видел же, не так ли. А замечал таких, у которых что-либо из конечностей отсутствует? Ну, это тоже бесспорно, – тут вновь оживилась тётка, опять взмолившись, только теперь более волнительно: “Арка-аш…”. Тот отреагировал просто: – Ти-ихо. Тут сейчас я говорю… Так вот, ты небось думаешь, что они их потеряли… Так ведь? Ну оно и понятно, вокруг ведь немало всяких катакомб да железок острых. Но, ты ведь человек со стороны, а я тот, кто был внутри общины тех зверей. И я-то знаю правду. И знаешь, в чём она состоит?... – я вновь заинтересованно посмотрел на него. – Вот скажи мне, когда человеку нечего есть, он ведь пытается найти пищу… Так?... А когда у человека это не выходит и он очень голоден, что первое приходит на ум? Во-от, ты не знаешь. Почему? Да потому что никогда подобного не испытывал. А они это испытывают каждый день. И мысли плохие им приходят на ум каждый.. день.. какие, спросишь? – я промолчал, но его это мало беспокоило. – Ну, у них ведь есть дети, а своя шкура к телу ближе. Значит что, можно с детьми и кое-что сотворить, учитывая, что у них всё равно никакого будущего нет… – его глаза расширились, теперь это был истинный взгляд безумца. – Когда родителям сильно приспичит, они берут своё чадо, берут какой-нибудь ножичек, и начинают медленно, но верно отпиливать какую-либо из оставшихся частей на ребёнке, а потом, толком даже не приготовив, ЕДЯТ ЕЁ! Аахахахахахаха… – надсадно вдыхая воздух, он залился ломающимся смехом.

  Всё, мне этот бред надоел. Я, схватив бутылку воды, резко встал и быстро зашагал к выходу.

  – Когда… когда услышишь снаружи детские крики по ночам, вспомни мои слова! Ахахахахаха! – прилетело мне в спину, когда я уже был за порогом данного заведения.

  Бред, полный бред сумасшедшего маразматика! Такого просто быть не может, здесь, у последнего полностью уцелевшего оплота мёртвой цивилизации. Ну не может и всё! Это бы заметили, с этим бы разобрались. Обязательно!...

  Или нет?

  Я остановился посреди лестницы, ведущей на второй этаж. Лицо моё было сейчас вспотевшим и красным не только из-за удушливого воздуха бара, но и ввиду моей беготни с первого на другой этаж. Ошпаренный последней мыслью, я её прекратил, став на шестой ступеньке, склонив голову к низу и, пытаясь отдышаться, призадумавшись.

  А ведь я уже видел, на что способны люди. Я уже узнал, насколько они обезумили за столь короткий час. Я ведь уже, вроде, понял их истинную сущность. А теперь, увидев хорошо сохранившееся здание, решил, что всё виденное и прочувствованное мою ранее – неправда. Ведь так, да?... Да, это просто опьяняющий вид Дома, напоминающий о былых временах и как бы возвращающий в них… Но так просто поддаваться нельзя. Всё-таки нужно помнить, где ты и что ты. Ни за что нельзя расслабляться: всегда и всем правили деньги, и данное место не является исключением. Тут данное правило чувствуется даже более сильно: у тебя есть деньги – существуй, нет – ешь себе подобных. И явно вышестоящим властям наплевать на тех, кто не приносит дохода… Да, и с чего это я вновь поверил в гуманизм?

  Зачем, в конце концов, тому мужику надобно мне врать… Незачем, стало быть. Хотя, он мог наговорить это лишь для того, чтобы припугнуть новоявленного жильца. Но тут опять же встаёт вопрос: “Зачем?”. И тогда почему Дима с Юлей были так взбудоражены при подходе к Дому.

  Скорее всего, тут действительно что-то не ладно…

  Но стоит ли влезать в это дело мне? Человеку, только недавно появившемуся на данной арене?... Нет, наверное, вряд ли стоит.

  Я поднялся на третий этаж, как услышал знакомое бренчание гитары. Только теперь оно было, что ли, ещё более лёгким. Настороженность в нём осталась таже… Но плавность перетекания струн будто изменилась, и теперь музыка лилась более медленно, непринуждённо и спокойно. Но было что-то в этом спокойствии обманчивое, но я никак не мог уловить, что именно…

  В этом мне помогли слова. Услышал я их, только поднявшись на пролёт между четвёртым и пятым этажом. Передо мной предстала толпа людей. Теперь она была больше, но даже в ней не улавливалось ни звука.

  Сглотнув, я посмотрел на бутылку в руке. Может отпить? Нет, не надо. Я её ещё даже не открыл, а мало ли, вдруг откупоривание крышки создаст некий звуковой резонанс и помешает всему тут происходящему… Нет, лучше не надо нечего делать.

  Передвигаясь буквально на цыпочках, я поднялся ещё выше и прислушался к песне музыканта:

… Уж явно не выбраться нам-м-м…И пусть ни мечом, ни огнём крещены, И по причинам другим были рождены, И сердце видало, не эти миры, Однак всё равно, не будем побеждены-ы-ы…Свет уже помер, он теперь не богат, И Смерть теперь ждёт, всех, у Врат, И каков же он: ни грустен, ни рад, Не поймёт никто: ни Стар и ни Мла-а-ад…

  Он пел отрывисто, как бы рубя фразы. Его голос, с небольшой хрипотцой, завораживал. Песня гипнотизировала. А музыка заставляла мурашки идти по телу. Я плохо понимал, о чём он говорит. Однако понимание текста в целом почему-то сразу просыпалось в голове и от этого не хотелось дышать…