Звезда моря - Памелла Джекел

На какое-то время ею овладела паника. Ребенок! Она растолстеет, как арбуз, фигура отяжелеет, затем долгое ожидание, муки боли и страдания во время родов, кровь, агония, а может быть, даже и смерть. Память настойчиво рисовала перед ней образ матери, убитой в конце концов таящимся в ней младенцем. Наконец, взяв себя в руки, она подумала о Джеке, который так любил стройных и проворных женщин, ненасытный в страсти и любви к жизни. Затем на смену страхам пришла ярость. Она почувствовала себя связанной по рукам и ногам, как если бы сидела в тюрьме Чарльзтауна. И это она, которую Джек называл свободной, как само море. «Ты как волны, Анна, свободная, сильная и изменчивая, как ветер. Ты можешь бушевать, как море, но для мужчины, который знает, как тебя усмирить, нет ничего прекраснее».

Джек. Да уж, он усмирил ее, это точно! И теперь она распухнет, как пасущаяся корова. Девушка посмотрела на свой все еще плоский живот и на высокие, упругие груди. На мгновение ей показалось, что она может заглянуть внутрь себя и увидеть, как в ее утробе слепой, налившийся кровью паразит высасывает из ее мышц жизнь, делая их вялыми и дряхлыми. Она вспомнила Мэг Мур, умелую повитуху из Нью-Провиденс. Может она поможет избавиться от этого бремени? Но затем, Анна вспомнила и ее инструменты — портняжье шило и изогнутую серебряную ложку — и содрогнулась. Ей ничего не стоило получить рану, будь то рубец от абордажной сабли или порез от ножа, но при одной мысли об этих инструментах, проникающих внутрь нее, у нее подгибались колени. Девушка была твердо убеждена, что такого вмешательства ей не вынести. Да и сама Мэг говорила, что вмешательство позже чем через три недели после зачатия, может привести к смерти от кровотечения. Уж лучше выпить чемерицы или белладонны, говорила Мэг. Внезапно Анна почувствовала, что не может больше думать о будущем одна и кинулась искать Джека, надеясь что его объятия помогут ей вернуть душевное равновесие.

Она нашла его развалившимся в гамаке, который был растянут в их временной хижине. Она забралась в эту сеть и всем телом прильнула к нему.

— Джек, — неуверенно начала она, — я должна тебе кое-что сказать.

Он лениво приоткрыл один глаз и спросил:

— У нас что, закончился ром? Это единственное, что может мне испортить настроение сегодня.

— Да, нет, — слова сами по себе лились из нее. — У меня будет ребенок, уже месяца два, а то и три. Я это только сейчас поняла.

Еще некоторое время глаза его оставались закрытыми. Затем он открыл их и устало спросил:

— Это от меня?

От негодования Анна покраснела:

— Конечно от тебя, ублюдок! И не думай, что я этому рада!

Он обнял ее за плечи и привлек к себе:

— Успокойся, девочка. Тише, тише… — она расслабилась от его прикосновений. — Я просто хотел знать наверняка, — он откинул ее волосы и наклонился, глядя ей прямо в глаза. — Это не такая уж большая проблема, ты же знаешь. Ты можешь успеть сходить к повивальной бабке и освободить свой животик от этого груза еще до конца недели. Я знаю на Кубе одну старуху, которая занимается этим.

Анна закрыла глаза, стараясь отогнать возникающие в ее мозгу картины, и вздохнула:

— Нет, Джек. Слишком поздно. Мэг Мур говорила мне, что позже чем через три недели после зачатия — это равносильно самоубийству.

— Мэг Мур не такой уж знаток в этом деле. Мы подыщем кого-нибудь, кто на самом деле разбирается. Ребенка ты иметь не можешь, это однозначно. Иначе ты не сможешь плавать со мной.

— Джек, я не собираюсь рисковать жизнью в руках какого-нибудь мясника. Я тебе еще раз говорю — слишком поздно. Хочешь ты этого или нет, но ребенок появится на свет.

Он холодно отстранился от нее:

— А что ты собираешься делать до того, как он родится? Захватывать корабли, прыгая взад и вперед с животом, свисающим через ремень? Парни согласились оставить тебя до тех пор, пока ты одна из них. А вечно падающая в обморок кобыла, которую к тому же постоянно тошнит, это нечто совсем другое.

— Да они и не узнают. По крайней мере, ждать еще долго. И я не собираюсь толстеть, Джек. Бог даст, я не располнею еще пару месяцев, к тому же, моя рубашка все скроет. И я не собираюсь падать в обморок или хныкать. И нечего пытаться сделать из меня добропорядочную домохозяйку. В тот день, когда я стану ждать тебя на берегу, волны поднимутся против ветра. Я смогу быть с тобой на борту до самых родов. А может, к тому времени мы будем где-нибудь на стоянке, и я уж постараюсь не затягивать с родами.

— А потом?

— А потом я отдам его жене какого-нибудь торговца, как подкидыша. Если повезет, никто из команды вообще никогда не узнает, что я была беременна.

Джек раздраженно отбросил со лба волосы:

— О, Боже, Анна. Сколько неприятностей. Я надеялся, что ты бесплодна. Только малыша нам и не хватало. Как нам не повезло.

Она обняла его:

— Все будет так, как я говорю, Джек. Обещаю тебе. Я об этом позабочусь.

И она принялась успокаивать его, сдерживая собственные слезы и обиду.

***

Вейн, казалось, был бы счастлив остаться на Виндвордах навсегда. Даже той небольшой суммы, которой он располагал, ему хватило на то, чтобы расплатиться со случайной шлюхой и осталось еще на ром. Он был готов провести остаток своих дней, болтаясь в гамаке, а по ночам рассказывать морские байки слушателям, которые все еще считали его великим предводителем пиратов.

Но команда стала выражать неудовольствие своим вынужденным бездействием. Анна была особенно обеспокоена тем, чтобы поскорее оказаться в море, не зная точно, сколько ей еще отпущено на это времени. В конце концов они с Рэкхэмом заставили капитана опять отправиться в плавание, и «Морской Конек» поднял паруса.

Вейн в поисках добычи направил свой быстрый шлюп на торговые пути поблизости от Флориды, стараясь держаться в стороне от Нью-Провиденс и владений Вуда. Дважды раздавался крик впередсмотрящего, заметившего большие торговые суда: «Паруса по курсу!» и дважды Вейн, внимательно рассмотрев их в подзорную трубу, заявлял, что они не стоят погони. Во второй. раз, когда он уклонился от преследования потенциальной добычи, негодование Анны достигло предела и она бросила открытый вызов:

— Черт возьми, капитан! В корабельном кодексе записано — нет добычи, нет и платья. Не думаете же Вы, что они сами приплывут к нам и сдадутся?

Вейн бросил на девушку злобный взгляд:

— А Вы, мадам, могли бы не цитировать мне корабельный кодекс. Держу пари, что я знаю его лучше, чем кто бы то ни было — и уж точно, получше, чем Вы! Когда станете капитаном на собственном корабле, вот тогда и гоняйтесь за призрачной добычей. А из-за этих кораблей не имело смысла рисковать.