Сильнодействующее лекарство - Артур Хейли

– Могу себе представить! – заметила Селия.

– Затем, – продолжал Ингрэм, – сенатор вызвал к себе генерального прокурора и потребовал решительных действий. После этого, опять-таки по словам Куэнтина, сенатор продолжает теребить генерального прокурора буквально ежечасно.

– Слишком много плохих известий сразу, – вздохнула Селия. – Что-нибудь еще слышно?

– К сожалению, да. Эти новости тоже не лучшего свойства. Во-первых, теперь совершенно очевидно, что будет созвано Большое жюри для рассмотрения вопроса о задержке с передачей информации о гексине. Но и это не все. Генеральный прокурор уверен, что удастся добиться предъявления обвинительных актов.

– Против кого?

– Естественно, против Винсента Лорда. Но также, вы уж извините меня, Селия, и против вас. Они намерены доказать, что вы несете ответственность за все случившееся. На такой формулировке настаивает Донэхью. По словам Куэнтина, сенатор жаждет вашего скальпа.

Для Селии все стало ясно. Она вспомнила, о чем предупреждал ее Куэнтин после слушаний в сенате: «Вы выставили его круглым дураком… И если в будущем ему представится хоть малейшая возможность причинить вред компании „Фелдинг-Рот“ или вам лично, он это сделает, причем с наслаждением».

Тут она вспомнила, о чем говорил Билл чуть раньше.

– Билл, вы сказали: «И это не все». Что вы имели в виду? – спросила его Селия.

На этот раз Ингрэм вздохнул:

– Дело довольно путаное, но я постараюсь изложить его покороче. Когда вместе со стандартной заявкой на новый препарат мы передали в Вашингтон результаты клинических испытаний, туда же вошла и сводка отчетов врачей, в том числе от некоего доктора Яминера из Финикса. Теперь выяснилось, что результаты своих исследований он подтасовал. В списке значатся пациенты, которых в действительности не существует. В общем, явное мошенничество.

– Мне неприятно это слышать, – сказала Селия, – но такое время от времени случается. Другим компаниям также приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Но когда вы наверняка убедитесь, что данные в отчете подтасованы, вы сообщите об этом в ФДА – пусть они сами займутся этим врачом.

– Все верно, – согласился Ингрэм, – Однако, как вы понимаете, подобные сведения нельзя включать в заявку на новый препарат, если известно, что они фальшивые.

– Ну, разумеется.

– А ведь Винс завизировал отчет Яминера и отправил его по инстанциям.

– Но откуда вы знаете, что Винсу было известно… – спросила Селия.

– Я как раз к этому подхожу.

– Давайте выкладывайте, – устало сказала Селия.

– Когда эти федеральные судебные исполнители рылись у нас в связи с гексином, они реквизировали папки досье из отдела Винса. Среди прочего к ним попала и папка на доктора Яминера. В ней находились и заметки, написанные почерком Лорда. Из них следует, что Лорду удалось обнаружить мошенничество Яминера еще до того, как отчет был отправлен в ФДА. Теперь в руках министерства юстиции находятся и отчет врача, и заметки Винса.

Селия молчала. Да и что, собственно, она могла сказать? Поистине нет предела человеческой низости, думала она.

– Ну, кажется, все, – сказал Ингрэм. – Разве только что…

– Что еще?

– Да так.., это касается доктора Мейса и его неприязни к нашей компании. Помнится, вы как-то заметили, что не понимаете, какие у него на то основания.

– По-прежнему не понимаю.

– Думаю, Винс знает, в чем тут дело, – сказал Ингрэм. – У меня такое предчувствие. Кроме того, я наблюдал за Винсом. Его прямо-таки корежит при одном упоминании имени Мейса.

Селия задумалась. И внезапно слова Билла вызвали в памяти разговор, который состоялся у нее с Лордом во время слушаний в сенате. Тогда еще она обвинила его в даче ложных свидетельских показаний и…

Решение родилось мгновенно.

– Мне нужно с ним увидеться. Сейчас. Здесь.

– С кем? С Винсом?

– Да. Передайте ему – это приказ. Пусть вылетает первым же рейсом в Лондон и немедленно явится ко мне.

***

Селия и Винсент Лорд стояли друг против друга. Наконец-то эта встреча состоялась.

Они находились в гостиной апартаментов Джорданов в «Мейфере».

Лорд выглядел усталым, старше своих шестидесяти с небольшим лет. Чувствовалось, что нервы его на пределе. Он похудев, и черты его лица еще больше заострились. Судороги, и раньше передергивавшие его лицо, теперь участились.

Селия вспомнила давний случай: она тогда работала заместителем директора курсов повышения квалификации и довольно часто обращалась к Лорду за советом. Чтобы как-то наладить с ним отношения, она предложила Лорду обращаться друг к другу по имени, на что он с явным неудовольствием ответил: «Для нас обоих, миссис Джордан, будет лучше никогда не забывать о разнице в нашем положении».

Ну что же, подумала Селия, теперь, пожалуй, можно воспользоваться его советом.

– Я не намерена обсуждать отвратительный случай с Яминером, – холодно сказала Селия. – Единственное, что я хочу сказать вам, доктор Лорд: вы предоставили нашей компании право не иметь с вами ничего общего. Так что придется вам защищаться самому – и за собственный счет.

В глазах Лорда сверкнул победный огонек.

– Вам это не удастся. Против вас также будет выдвинуто обвинение, – ответил он Селии.

– Если я так решила, значит, так оно и будет. А уж как я буду защищаться, это мое дело, а не ваше. Лорд был явно обескуражен.

– Ну, если вы предпочитаете…

– С вами я не пойду ни на какие сделки. Запомните это. Но если вы ждете помощи от компании, я настоятельно требую сообщить мне все, что вы утаили.

– Абсолютно все?

– Дело касается прошлого, – сказала Селия. – И вы знаете то, чего я не знаю. Насколько я понимаю, тут замешан доктор Мейс.

Во время этого разговора они стояли. Взглянув на стул, Лорд спросил:

– Можно?

– Садитесь, – сказала Селия и сама села напротив.

– Отлично. – сказал Лорд, – тут есть о чем поговорить. Только вам это не понравится. И потом вы сами пожалеете, что захотели об этом узнать.

– Я жду. Начинайте.

Лорд рассказал ей все. Рассказал без утайки. Он начал с самого начала, с первых осложнений с ФДА, возникших по вине Мейса из-за его мелочных придирок, оскорблений, неоправданной волокиты с выдачей разрешения на стейдпейс. А ведь этот препарат оказался отличным средством – он многим сохранил жизнь… Затем он перешел к тому, как пытался раздобыть хоть какие-то компрометирующие Мейса сведения. Лорд поведал Селии о встрече с сотрудником ФДА Тони Рэдмондом в Джорджтауне, в баре, где собирались гомосексуалисты… О том, как он купил у Рэдмонда документы, порочащие Мейса; обошлось это в две тысячи долларов, но ведь сделка была санкционирована Сэмом, который сам согласился сохранить все в тайне, став соучастником в этом преступлении…

…Затем о том, как два года спустя, когда Мейс начал тормозить выдачу разрешительного удостоверения на монтейн, они с Сэмом решили шантажировать Мейса… О том, как благодаря этому им удалось добиться разрешения на монтейн; а ведь Мейс был встревожен сообщением из Австралии. Он искренне сомневался в безвредности этого препарата…

Наконец Лорд закончил. Теперь Селия знала всю правду. Как и предсказывал Лорд, она пожалела об этом. Но она должна была ее узнать, поскольку от этого зависели решения, которые ей как президенту компании «Фелдинг-Рот» предстояло принимать в будущем.

Она поняла все. Отчаяние Сэма. Не покидавшее его чувство вины. Она яснее и глубже осознала подлинную причину его самоубийства… Ей стало понятно поведение Мейса во время слушаний в сенате, его странный ответ на вопрос, почему же он выдал разрешение на монтейн: «Я и сам не знаю…» Ненависть Мейса к «Фелдинг-Рот» и ко всему, чем занимается компания.

«Будь я на месте Мейса, – подумала Селия, – я бы кипела такой же ненавистью».

Ну и что же ей теперь делать, когда постыдная, печальная правда наконец обнаружилась? Совесть подсказывала Селии, что выход может быть лишь один – сообщить обо всем властям, признаться перед общественностью. Рассказать всю правду. И пусть все они – Винсент Лорд, Гидеон Мейс, компания «Фел-динг-Рот» и она сама, Селия, – ответят по справедливости.

Но чем все это может кончиться? Что станется со всеми ими? Для Лорда и Мейса это, вне всяких сомнений, будет означать полный конец, но не их судьба беспокоила Селию. Она понимала – и эта мысль не давала ей покоя, – что опозоренной и обесчещенной окажется не просто репутация компании. Пострадают ни в чем не виновные люди – служащие, руководители, акционеры, ученые из научно-исследовательского отдела. Ей-то самой как раз, может быть, и удастся сохранить свою репутацию, но это сейчас заботило Селию меньше всего.

Не менее правомерен был и другой вопрос: чего, собственно, удастся добиться, придав этому делу широкую огласку?

Ответ мог быть лишь один: теперь, когда прошло так много времени, ровным счетом ничего.