Манипуляция - Юлия Рахматулина-Руденко

Ты вообще жениться собирался!

— Только потому что не был знаком с тобой!

Корольков сказал и сам не поверил своим словам. Он подскочил и быстро прошел в туалет. Сел на закрытый унитаз, схватился руками за голову.

«Вот я и предал память любимой… — сдерживая слезы, подумал он. — Сколько времени прошло со смерти Лики? А я уже говорю другой, что наша с Анжелой помолвка была ошибкой…»

Максим потер лицо руками.

«Фу, Корольков, соберись! Ноешь как баба… — Он взял себя в руки и глубоко вдохнул. — Раз… два… три… Я должен дойти до конца. Вернуть свое имя и восстановить репутацию Лики. Я не доводил ее до самоубийства. И она сама не могла шагнуть с крыши!»

К Даше он вернулся уже в образе — том самом, который покорил сердце не одной зрительницы. Обнял ее, поцеловал.

— Мне сложно тебя понять, Дашуль, — говорил то ли Корольков, то ли Лев Львов. — Я никогда ради любви не проделывал такого пути. У меня же и принципы были — с поклонницами ни-ни. Но ты появилась, и все перевернулось. Влюбила меня в себя. А тут вдруг выясняется, что ты с Фетисовым встречалась… Или встречаешься?

— Да не встречалась я с ним. Так, нащупывала возможности до тебя добраться. Видишь же, получилось в итоге!

— Нащупывала она там…

— Максим, я проделала длинный и сложный путь. Да, я снимала квартиру в том же доме, в котором жила Лика. Во-первых, там интерьер классный, можно было контент огненный снимать. Во-вторых, я могла быть ближе к тебе. И к конкурентке. Но ты не думай, что я была на той крыше. Я спала в этот момент дома.

— И это никто не может подтвердить…

— Может… Андрей.

— Зашибись! А он что делал?

— Тоже спал!

— Капец какой-то, Даш.

— Максим… если тебе все еще важно найти, кто там был с ней на крыше, давай какую-нибудь провокацию придумаем? Чтобы человек сам себя выдал.

— Думаешь, получится?

Корольков не верил в успех этого мероприятия. Ведь за любой провокацией убийцы (или свидетеля смерти Анжелы) могла идти где-то параллельно другая провокация, которую Даша проведет втайне от Максима и выставит виновным ничего не подозревающего мирного человека. А еще было странно, что за один день сразу двое предложили вывести на чистую воду предполагаемого убийцу Лики — с помощью каких-то там провокаций.

— У нас с тобой все получится, любимый, — сказала девушка и снова начала страстно целовать своего Короля. Страх, что эта хрупкая девчонка может сделать с ним что-то, пока он спит, отступил совсем. И Корольков поддался страсти, снова зародившейся в нем.

Глава 24

Несколько дней Максим честно играл роль парня Иволгиной. По полночи они не спали, предаваясь любви (Корольков не сильно страдал от этого сексуального «рабства»), с утра Даша зачастую уезжала на встречи, а Корольков отправлялся домой, досыпать свою норму сна.

В минуты, не занятые приятным времяпрепровождением с девушкой, он думал о работе и деньгах — суммы на счетах уменьшались с непривычной скоростью, новых поступлений не было. А жить он привык, не особо отказывая себе в чем-либо.

Вернуться к рекламным контрактам и к любимой работе, связанной с выступлениями, было пока невозможно. И он даже как-то смирился с этим. Небольшая подушка безопасности могла стать стартовым капиталом для какого-нибудь бизнеса.

«Карантин в 2020 году пережил, и это как-нибудь вывезу, — успокаивал он себя. — Блогеры же находили выходы в ситуации, когда весной начались блокировки соцсетей… И я тоже придумаю что-то. Можно открыть кафе. Мушко стала бы отличной управляющей, Иволгина — маркетологом, пропиарит этот бизнес… Ах, чтоб тебя! Нет, бизнес не должен поставить меня в зависимость от каких-либо людей. Как плохо, что мое имя — главный мой капитал — потеряно, размазано по стенкам, потеряло ценность… Но ничего, я смогу восстановить его!»

Фетисов тоже не выходил на связь. Позвонил один раз Собакин, сказал, что следствие по делу теперь склоняется к версии самоубийства. «Завершена психолингвистическая экспертиза. Согласно ее заключению, гражданка Курносова А.В., 19 апреля 2000 года рождения, имела предрасположенность к самоубийству», — официальным тоном отчитался Александр. И это разрушило надежды на возвращение Максима к прежней жизни: если публике подтвердят, что Лика свела счеты с жизнью, да еще объявят, что точкой невозврата стала встреча Королькова с бывшей женой… Вряд ли его имя будет восстановлено в ближайшие несколько лет. Наверняка и связь с Дашей приплетут. А еще появится десяток-другой девушек, которых он в глаза не видел, но которые объявят себя его любовницами, бывшими женами, брошенными и обманутыми жертвами.

И им поверят. Толпа любит верить в сказки про злого тирана и его жертв. И никто не будет разбираться, насколько правдивы сведения. Легко размахивать шашкой, изображая борца за справедливость, когда даже не удосужился разобраться в вопросе. Защитники будут рвать и метать, устраивать челленджи, приправлять новыми подробностями рассказы о несуществующих в реальности связях Королькова… Так устроен этот мир — слухи зачастую живут отдельно от реальных событий, и в них верят охотнее, чем в правду.

Все это угнетало. И общение с Дашей не давало Максиму необходимой разгрузки — он ведь все время играл роль Льва Львова. А хотелось просто поделиться с кем-то своими переживаниями.

Единственным человеком, которого не оттолкнули эмоциональные взрывы Королькова, был Женька. Его и позвал Максим к себе вечером, решив сделать перерыв в марафоне любви с Иволгиной.

Морошко зашел в квартиру старого друга не как обычно. Никаких шуток и смешков. Выглядел озадаченным.

— Че ты, как? — спросил он, разуваясь, и привычно направился в кухню.

— Да как-то… Не знаю, Жень. Похоже, все: друга — звезды российского шоу-бизнеса у тебя теперь нет.

— Ну… Есть друг — простой человек. А что, есть новости?

Корольков подошел к бару, достал первую попавшуюся бутылку, мельком глянул на нее и кивнул — мол, пойдет.

— Следователи, похоже, решили, что Анжела — самоубийца. И еще в Сети есть информация, что я накануне ее гибели встречался с Катей, бывшей женой…

— А она в городе, что ли?

— Сейчас нет. Прилетала в июне на несколько дней, мы с ней…

— Зачем?

— Жень, ну че «зачем»? Просто увидеться она захотела. И я был не против. Ничего такого, за что мне сейчас должно быть стыдно. И еще онкология у нее. Может, даже последний раз ее видел.

— Ничего себе… Думаешь, Анжела узнала об этом?

— Не знаю. Могла. Катина знакомая пост у себя размещала, что Фунтусова в городе. Вообще, Анжела не знала, кто моя первая жена, я не