Занавес опускается - Найо Марш

– Да, возможно. И все-таки… Что ж, благодарю вас.

Томас кивнул и двинулся по усыпанной гравием дорожке. Лондонский полицейский повернулся и внимательно следил за ним. Но Томас всего на несколько шагов вышел за пределы тускло освещенного пятачка. Опустив голову, он остановился возле какого-то еле различимого в темноте надгробия и, казалось, потирал руки. «Озяб, бедняга, да еще и нервничает», – подумал Брим.

– Прежде чем мы приступим к основной части, – это снова говорил старший инспектор Аллен, – попрошу вас, мистер Мортимер, произвести официальный осмотр. Нам требуется, чтобы вы опознали табличку с именем и подтвердили, что все здесь в точности как было во время похорон.

Кто-то откашлялся, последовала небольшая пауза, затем приглушенный голос произнес:

– Все в полном порядке. Да, это изделия нашей фирмы, мистер Аллен, И гроб, и табличка.

– Спасибо. Томпсон, действуйте.

Звякнул металл, под отверткой тихо заскрипели шурупы. Бриму казалось, что время замерло навечно. За брезентом никто не говорил ни слова. Над Бримом и его коллегой всплывал белыми клубочками пар их дыхания. Лондонский констебль включил карманный фонарик. Луч высветил в темноте Томаса Анкреда – тот поднял голову и заморгал.

– Я просто жду, – сказал он. – Никуда уходить не собираюсь.

– Ничего, ничего, сэр, пожалуйста.

– Внимание! – скомандовал голос за ограждением. – Все шурупы вывинчены? Открывайте!

– Крышку сначала немного сдвиньте, она подогнана вплотную. Вот так, правильно. Чуть вбок.

«Ну и дела!» – подумал Брим.

Послышалось шуршание сдвигаемой крышки. Затем наступила полная тишина. Томас Анкред сошел с травы на дорожку и бесцельно зашагал взад-вперед.

– Кертис, может быть, вы с доктором Уитерсом?..

– Да. Спасибо. Томпсон, направьте-ка свет вот сюда, пожалуйста. Доктор Уитерс, вы бы подошли ближе.

– Что ж… э-э… Состояние вполне удовлетворительное, доктор, вы не находите? Конечно, прошло еще очень мало времени, но уверяю вас, процесс разложения остановлен.

– Неужели? Замечательно.

– Стараемся работать на совесть.

– Если не возражаете, я думаю, эту повязку лучше снять. Фокс, скажите мистеру Анкреду, что мы его ждем.

Грузноватый мужчина вышел из загородки и направился к Томасу. Он прошел всего несколько шагов, когда за брезентом раздался изумленный возглас: «Боже мой! Вы только посмотрите!» Фокс остановился на полдороге. «Молчите, доктор Уитерс, прошу вас!» – властно приказал голос старшего инспектора, и за брезентом оживленно зашептались.

Фокс приблизился к Томасу.

– Мистер Анкред, будьте добры, пойдемте со мной.

– Что, уже? Да-да, конечно. Очень хорошо. Иду, – пролепетал Томас и вслед за Фоксом повернул назад, к загородке.

«Когда они будут входить, надо чуть передвинуться, и тогда я тоже увижу», – подумал Брим, но остался стоять на месте. Лондонский констебль отдернул перед Фоксом и Томасом брезентовую занавеску, придержал ее и, прежде чем отпустить, равнодушно глянул внутрь. За брезентом снова громко заговорили.

– Это совсем не так страшно, мистер Анкред.

– Да? Что ж, хорошо.

– Немного поближе, будьте добры.

Брим услышал, как Томас сделал несколько шагов.

– Вот, видите. Лицо у него очень спокойное.

– Я… Да, это он, я подтверждаю.

– Тогда все в порядке. Спасибо.

– Нет! – В голосе Томаса зазвенели истерические нотки. – Ничего не в порядке! Совсем наоборот. У папочки были прекрасные густые волосы. Разве я не прав, доктор Уитерс? Он ими очень гордился. И усы. А сейчас… Он же лысый! Что они с ним сделали?

– Успокойтесь! Закружилась голова? Сейчас пройдет. Фокс, где у нас бренди? Дайте сюда. Черт, он потерял сознание!

IV

– Итак, Кертис, надеюсь, вы сумеете дать нам определенный ответ, – сказал Родерик, когда машина заскользила между рядами спящих домов.

– Я тоже надеюсь. – Кертис подавил зевок.

– У меня к вам вопрос, доктор, – вступил в разговор Фокс. – Допускаете ли вы, что эти последствия вызваны одной смертельной дозой мышьяка?

– Какие последствия? А, вы про волосы. Нет, такое явление чаще свидетельствует о длительном и регулярном введении мышьяка в организм.

– Значит, опять все запутывается, – проворчал Фокс. – Хорошенькое дельце. В этом случае круг подозреваемых значительно расширяется, и не исключено, что улики против мисс О. кем-то сфабрикованы.

– Версия о медленном отравлении тоже очень уязвима, Фоксик, – заметил Родерик. – Потому что тогда сэр Генри мог бы умереть в любую минуту, например, когда завещание было составлено не в пользу отравителя. Более того, хроническое отравление вызывает постепенную потерю волос, а не внезапное полное облысение после смерти. Я прав, Кертис?

– Да, конечно.

– Хорошо, но ведь его бальзамировали, – не унимался Фокс. – Может быть, это результат?

– Ни в коем случае, – вмешался Мортимер. – Я уже познакомил господина старшего инспектора с формулой нашего состава. Как правило, мы ее не разглашаем, но в таких обстоятельствах я решился на этот шаг. Мистер Аллен, без сомнения, поставил вас в известность, доктор?

– Да, рецепт вашего состава я уже знаю. – Кертис вздохнул. – Формалин. Глицерин. Борная кислота. Ментол. Нитрат калия. Цитрат натрия. Гвоздичное масло. Вода.

– Все правильно.

– Минутку! – всполошился Фокс. – А мышьяк?

– Вы отстали от жизни, Фоксик. – За те два дня, что вы были в Анкретоне, я кое-что выяснил. Мышьяк уже давно не применяют для бальзамирования. Да, мистер Мортимер?

– Да, – снисходительно подтвердил Мортимер. – Формалин куда надежнее и лучше.

– Так это же замечательно, – обрадовался Фокс. – Теперь есть хоть какая-то ясность – да, мистер Аллен? Если анализ подтвердит наличие мышьяка, значит, сэра Генри отравили. Никто не сможет этого оспорить. И – что тоже очень важно – убийца, полагавший, что присутствие мышьяка объяснят бальзамированием, тем самым допустил ошибку, которая будет стоить ему (или ей) жизни. Теперь уже никакой адвокат не сможет заморочить голову присяжным. Показания мистера Мортимера развеют все сомнения. Прекрасно!

– Мистер Мортимер, сэру Генри было что-либо известно о вашем методе? – спросил Родерик.

– Любопытно, что вы меня об этом спрашиваете, – вялым сонным голосом сказал Мортимер. – Да, очень любопытно. Потому что, между нами говоря, покойный проявил крайне неординарный интерес к нашей работе. Он вызывал меня к себе, и мы с ним обсудили всю процедуру его погребения. Еще два года назад.

– О господи!

– Само по себе это не так уж необычно. Клиенты его калибра нередко дают нам подробные указания. Но покойный желал предусмотреть абсолютно все, до мельчайших деталей. Он, знаете ли… – Мортимер откашлялся, – он прочел мне целую лекцию о бальзамировании. У него, видите ли, имелся некий трактат. – Он проглотил зевок. – Довольно оригинальная книжица. Очень старая. Насколько я понял, кто-то из его предков был бальзамирован по описанному там методу – замечу, что метод совершенно допотопный. Сэр Генри желал удостовериться, что мы используем сходные приемы. Когда я намекнул, что эта система, мягко говоря, устарела, он э-э… выразил такое недовольство, что, право, было даже неудобно. Да, очень неловкая была ситуация. Он настаивал, чтобы э-э… в его случае мы применили лишь тот метод. Как он заявил, он мне приказывает.

– Но вы не согласились?

– Должен признаться, господин старший инспектор, что я… э-э… ситуация была чрезвычайно неловкая. Он так разволновался, что мне стало тревожно за его здоровье. И, признаюсь, я пошел на компромисс. Я… э-э…

– Вы согласились?

– Я бы с радостью отказался от этого заказа вообще, но сэр Генри и слушать не желал. Он заставил меня взять эту книжицу с собой. Позже я вернул ее назад по почте с короткой запиской: только несколько слов благодарности и никаких комментариев. Он послал мне письмо, в котором подчеркнул, что теперь я знаю, как действовать, когда придет срок. Затем… э-э… срок пришел, и…

– И вы, ничего никому не говоря, применили ваш собственный метод.

– Это был единственный выход из положения. Другой вариант с технической точки зрения просто невозможен. И нелеп. В тот состав входят такие абсурдные компоненты. Вы себе даже не представляете.

– Главное, чтобы в своих показаниях вы подтвердили, что мышьяком не пользовались, – сказал Фокс. – Правильно, мистер Аллен?

– Честно говоря, мне не хотелось бы выступать с показаниями на процессе такого рода. – Мортимер вздохнул. – У нас ведь работа деликатного и, я бы сказал, особого свойства. Подобная реклама нам чрезвычайно нежелательна.

– Возможно, вас даже не вызовут в суд, – сказал Родерик.

– Не вызовут? Но, если я правильно понял инспектора Фокса…

– Еще неизвестно, как сложится. Не падайте духом, мистер Мортимер.

Мортимер что-то уныло бормотнул себе под нос и задремал.