Созвездие Стрельца - Анна Берсенева

«А как же Махра?» – чуть не спросила она в растерянности.

Олег никогда не задерживался в Махре дольше двух-трех дней. И кажется, даже не потому, что дощатый туалет в ольховых зарослях вызывал у него недоумение. Во всяком случае, сам он объяснял свою неприязнь к известинской жизни тем, что, оказавшись в таком количестве природы, всякий цивилизованный человек поневоле начинает думать о смерти, а ему таковые мысли не нравятся.

Как бы там ни было, а если появится дом, то Махра из ее жизни исчезнет, это понятно. Он сказал ведь, что хочет смотреть на цветы и кусты не один, а с нею…

Но высказывать мужу свои сомнения Тамара не стала. Она видела, что Олег взволнован, чувствует свою вину перед ней и хочет эту вину загладить.

– Давай построим, – сказала она. – Где?

И это было второе поворотное событие, случившееся с ней в тридцать девять лет.

Глава 11

Все друзья и знакомые Ивлевых удивлялись тому, что они до сих пор живут в квартире, которую Олег получил когда-то как директор завода. За прошедшие с того времени годы в Москве построилось множество домов совсем другого качества, чем сталинское номенклатурное жилье, не говоря уже о бесчисленных, на любой вкус коттеджах в ближнем Подмосковье.

Они не переезжали потому, что имевшаяся квартира была Олегу привычна, а соображения престижа его не беспокоили. Тамара тоже не жаждала влиться в ряды нуворишей, которые покупали квартиры и целые этажи в свежепостроенных элитных домах. Привычка была и в ее глазах достаточным основанием для того, чтобы этого не делать.

Для дочери Олег купил квартиру в трех кварталах от них. Предполагалось, что Марина туда переедет, когда почувствует в этом необходимость. А свою они только отремонтировали и обставили заново.

Мебель Тамара заказывала по каталогам или покупала на антикварных аукционах, интерьерные безделушки с большим увлечением выбирала во время своих поездок. Ей нравилось, что с каждой вещью связано какое-нибудь яркое впечатление.

Отец сделал для кухни керамическое панно невероятной красоты с любимыми своими цветами и птицами. У знакомых художников много лет покупались картины.

В результате всех усилий квартира на Краснопрудной приобрела тот выразительный и эклектичный вид, который всегда свидетельствует о живости воображения хозяев, а в данном случае свидетельствовал и об их вкусе.

Променять все это на какое-нибудь статусное, «как у всех», у Тамары и мысли не было, и точно так же не было у нее мысли о том, чтобы переместиться за город. Для насыщения природой ей хватало летней Махры, а для повседневной жизни нужна была Москва.

Москва!.. Ее Тамара любила сильно, пламенно и нежно, а кроме того, принимала в ее жизни – в ее премьерах, концертах, фестивалях – ежедневное участие.

И вдруг – какой-то дом непонятно где… И похоже, это в самом деле важно для Олега… Она растерялась.

Но растерянность длилась недолго. Через неделю муж повез Тамару посмотреть участок, который намеревался купить, если ей понравится.

Увидев то, что он назвал этим словом, Тамара улыбнулась. Участком в привычном дачном понимании это явление можно было именовать лишь условно. Это был гектар земли с еловым лесом, березовой рощей и озерцом, которое образовалось от родника. Неподалеку от озерца стояли сосны.

– Смотри, – показывая на них, сказал Олег. – Как в Известиях твоих. Не будешь скучать?

Тамара не поняла, утверждает он это или спрашивает. Муж смотрел чуть исподлобья, как ребенок, который не знает, позволят ли ему то, без чего он не мыслит своей жизни, и не умеет объяснить, что действительно не мыслит.

Ей на мгновение стало грустно. Невозможно было не видеть, как прекрасно это место, и тем более невозможно было сказать Олегу, что жить здесь ей не хочется.

– А какой ты хочешь дом? – спросила она. – Из чего их вообще строят?

– Строят много из чего. Я хочу из канадского красного кедра.

– Звучит красиво, – заметила Тамара.

– И выглядит тоже. Я такой в Канаде как раз и увидел.

Он в самом деле недавно летал в Канаду. Там и впечатлился, значит.

Что ж, решено так решено. Тамара оглядела поляну под соснами и вздохнула. Ей еще только предстояло ко всему этому привыкнуть. И удастся ли?

Привыкание, впрочем, пошло довольно быстро, потому что Олег предоставил строительство на ее усмотрение. Она догадывалась, что таким образом он не избавляется от забот, а надеется, что она привяжется к будущему дому.

Как к ребенку. Но эта мысль была ею отогнана, едва явившись.

Следовало признать, что если угаданная Тамарой цель у ее мужа действительно была, то канадский красный кедр являлся тем материалом, который соответствовал этой цели наилучшим образом. Это дерево напоминало живое существо, и сам его цвет создавал ощущение домашнего тепла. Красный кедр действительно привезли из Канады – из тихоокеанской провинции Британская Колумбия; выяснилось, что больше нигде он не растет.

Подрядчика выбрал Олег, архитектора Тамара нашла сама… И начался новый этап ее жизни. Он оказался гораздо длиннее, чем она предполагала, – на два года растянулся. И за эти два года незаметным образом произошло именно то, чего хотел ее муж: она привыкла к дому, полюбила его и стала ожидать, когда он будет готов, с нетерпением.

Да и как было его не полюбить? Все в нем было светлое, резное, весь он состоял из свободно перетекающих друг в друга пространств. Гостиная, задуманная как его центр, была сделана в два света, ее колонны и балки были украшены резьбой. Вдоль всего второго этажа тянулась легкая, как кружево, внешняя галерея, на которую можно было выйти из любой комнаты, с нее открывался вид на лес и озеро. И самих комнат было достаточно для того, чтобы в доме могли подолгу жить родители и друзья.

Чтобы все это получилось именно таким, каким было задумано, усилие понадобилось не только последовательное, но и, как Тамара это называла, мелкотравчатое. Такая фигурка будет венчать колонну или этакая, должны полы в спальне быть светлее, чем в гостиной, или наоборот, какой формы балясины выбрать для лестничных перил… На все это у Олега, как она быстро поняла, не хватало энтузиазма. Под конец строительства Тамаре показалось даже, что он вообще охладел к идее дома, но она решила, что, вероятно, не к идее, а к череде мелких дел, которые для воплощения этой идеи потребовались.

Что ж, она привыкла к тому, что у него бывают периоды, когда он погружается в свою рабочую жизнь полностью и ему становится ни до чего. В конце концов, ее тоже захватывала работа, и, когда в ее работе происходило что-то значимое, она могла забыть обо всем, и все становилось для нее посторонним, во всяком случае, с тех пор как дочка выросла, стала студенткой, и жизнь ее, как кораблик от берега, начала отплывать от родительской жизни.