Ложь во спасение - Ольга Егорова

– Вот, – сказал он, как будто оправдываясь. – Решил все-таки от него избавиться.

Она все молчала и продолжала смотреть на него, словно думая о чем-то своем.

Евгений раздраженно кашлянул, возненавидев себя за этот извиняющийся, трусливый тон. Снова поднялось чувство бессильной и яростной обиды, подменив едва промелькнувшую и растаявшую, как облако, нежность. День начинался, и все становилось на свои места.

– Считаешь, лучше его оставить? Может, в гостиную перенести, на прежнее место поставить? – поинтересовался он злым шепотом. – Чтобы каждую секунду оно напоминало мне о содеянном?

– Нет. – Она покачала головой, зевнула и пригладила ладонью растрепанные волосы. – Не считаю. Я просто еще не совсем проснулась.

Чуть хрипловатый от сна голос тоже казался чужим, как и взгляд. Евгений закрыл окно, несколько секунд постоял еще в раздумье в спальне и вышел в коридор. Уже застегивая куртку, бросил в темноту спальни:

– Я за машиной! – и вышел, осторожно прикрыв дверь. Он не стал пользоваться лифтом, понимая, что лишний шум в подъезде сейчас ни к чему. Неприятное чувство шевелилось внутри – он таился, как будто и в самом деле был преступником, скрывавшим улики, изобличающие его причастность к убийству. От бессонной ночи голова гудела, кружилась слегка, но все же болела не так сильно, как накануне. Если и была в это утро гиря внутри, то гораздо меньшего веса и объема.

Со стоянки он отогнал машину в гараж. Кирпичный гараж, который он купил несколько лет назад вместе с квартирой, был расположен совсем рядом, почти под балконом. Родители, жившие на другом конце города, ставили здесь свою старенькую «шестерку», которой пользовались очень редко, только в дачный сезон. Заодно здесь был устроен склад для консервов, а в погребе по старинке запасалась на зиму картошка.

Он подумал было, не свалить ли кресло в гараже. При любом стечении обстоятельств едва ли кто-то заявится туда с обыском. Но потом решил, что лучше перестраховаться, да и в любом случае не хотелось объяснять родителям, что делает кресло в гараже и что это за странное пятно на обивке. Подогнав машину вплотную, стараясь не производить лишнего шума и проклиная в душе несмазанные петли железных ворот, он некоторое время повозился с передним пассажирским сиденьем «Нивы». Через несколько минут ему наконец удалось его отсоединить. Сиденье он оставил в гараже и, замерев на несколько секунд возле машины, критическим взглядом окинул салон: пожалуй, кресло должно поместиться. Может, с большим трудом, но он все-таки запихает его внутрь. Оставалось только подогнать машину к подъезду и осторожно спустить кресло вниз с десятого этажа, постаравшись, чтобы не было лишних свидетелей этого спуска.

– Тебе помочь? – равнодушно спросила Яна, стоя в прихожей и наблюдая за его манипуляциями.

От помощи он отказался. Она не стала настаивать – молча развернулась и ушла в спальню, как будто все происходящее ее не касалось. С бледным лицом и отсутствующим видом она была похожа на призрак. Провожая взглядом ее удаляющуюся спину, Евгений снова почувствовал, как шевельнулась на дне души жалость. «Только, знаешь, так дальше продолжаться не может», – вспомнились ее слова. Не может, она права. Рано или поздно это должно чем-то закончиться. Знать бы чем…

Мысли в голове крутились привычные и невеселые. Кресло оказалось не таким уж тяжелым – Евгений достаточно быстро одолел несколько лестничных пролетов и только в районе пятого этажа остановился, чтобы перевести дух. До конца пути оставалось совсем немного, и в этот момент он вдруг услышал внизу чьи-то шаги.

«Черт! – Евгений стиснул зубы. – Да что за люди? Разве нормальный человек может не спать в пять часов утра в субботу?»

Вопрос был риторическим, а шаги приближались. Легкий холодок пробежал по спине, как дуновение ветра из приоткрытой в подъезде форточки. Он лихорадочно оглядывался по сторонам, понимая, что пытаться спрятаться в пустом подъезде глупо и уж вдвойне глупо пытаться спрятаться в пустом подъезде вместе с креслом.

«Лифт, – пронеслась в голове мысль, показавшаяся спасительной. – Мне нужен лифт! Только бы успеть…»

Несколько секунд ушло на то, чтобы прикинуть, до какого этажа добраться быстрее – до нижнего, четвертого, или до верхнего, пятого. Сознавая, что выглядит комично, и проклиная все на свете, Евгений рванул вниз, навстречу медленным и тихим, но неумолимо приближающимся шагам. Повлажневшие ладони скользили по гобеленовой обивке, мышцы сводило судорогой. Он успел пройти только половину лестничного пролета – кресло выскользнуло из потных рук и покатилось вниз по ступеням. В самом конце пути сделало кульбит и на прощание громко ударило металлической ножкой о железную дверь расположенной на площадке квартиры.

В тишине подъезда звук удара отразился от стен гулким эхом.

Евгений стоял на середине лестницы, превратившись в соляной столб, и считал секунды.

Теперь уже бесполезно было пытаться воспользоваться лифтом и скрыться незамеченным. Все, что ему оставалось, – это по мере возможности привести в порядок лицо и постараться успокоиться. Остатки здравого смысла подсказывали, что самое главное сейчас для него – не выдать собственного волнения и страха. Сделать вид, что ничего особенного не происходит. Он просто решил отвезти на дачу к родителям надоевший предмет мебели. Кто сказал, что это преступление?

– Чем это вы тут гремите? – донесся снизу любопытный и молодой женский голос. Евгений повернулся и увидел медленно поднимающуюся по лестнице полную рыжую девчонку. Девчонка была знакомой, давно уже жила с родителями где-то в районе седьмого этажа. Он, кажется, даже здоровался с ней каждое утро, выходя на работу. Изо всех сил напрягая память, Евгений попытался вспомнить ее имя.

– Здравствуйте, Галя. – Голос прозвучал чуть хрипловато, но почти естественно. На губах нарисовалась улыбка. Поза из напряженной превратилась в расслабленную – кажется, он сделал все, что только было в его силах. – Физкульт-привет!

Рыжая девчонка в темно-синем спортивном костюме и ярко-оранжевых кроссовках смотрела на него молча и пристально из-под низко натянутой на лоб такой же оранжевой спортивной шапочки. Шапочка по цвету почти сливалась с волосами, и в полумраке казалось, что никакой шапочки и нет, просто у девушки такая своеобразная прическа с очень низкой, густой и гладкой челкой и рассыпанными по плечам мокрыми кудряшками.

– Здравствуйте, Ахмед, – ответила она насмешливо и остановилась, не доходя до Евгения нескольких ступенек. Придирчиво оглядела его с ног до головы, потом перевела взгляд круглых зеленых глаз на завалившееся набок кресло и поинтересовалась: – Переезжаете?