Почти идеальный брак - Дженива Роуз

жду. Я хорошо научился ждать.

48

Сара Морган

Я направляюсь в уборную, чтобы умыть лицо, прежде чем вернуться в смотровую и наблюдать за допросом Энн. Она сидит одна, напуганная, нервная – может быть, виноватая. Постукивает пальцами по столу, затем теребит подол своей рубашки, затем подкручивает волосы. Она не знает, что еще с собой сделать. Мэтью прислонился к стене позади меня, наблюдая за мной и Энн. Я сказала ему, что он может идти – это не его бардак и не его проблема. Но он настоял на том, чтобы быть здесь.

– Это было довольно… запутанно. То, что произошло с Элеонорой.

– Так и есть.

– Я не могу поверить, что ты сказала ей, что лучшее, что она могла бы сделать как мать, – покончить с собой. Это было жестоко.

Я оборачиваюсь и смотрю на него.

– Мне нужно было что-то сказать, чтобы подтолкнуть ее к краю. Достаточно, чтобы она ударила меня. Вся эта шарада с нашими хождениями туда-сюда должна была кончиться. Это утомительно и не помогает делу.

– Итак, ты взяла меня в команду? – Мэтью скрещивает ноги.

Я снова поворачиваюсь к стеклу.

– Можно сказать и так.

Я имела дело с резкими замечаниями свекрови, оскорблениями, снисходительными комментариями и прочей ерундой уже более десяти лет. Было приятно наблюдать, как она теряет самообладание и наконец-то хоть раз спустилась на землю. Пощечина того стоила.

Шериф Стивенс входит в допросную и садится напротив Энн. Он предлагает ей воды. Она отказывается. Он объясняет ей права. Она кивает. Он говорит ей, что разговор будет записан и может быть использован в качестве доказательства. Она непонимающе смотрит на него, а затем начинается допрос.

– Где вы были вечером пятнадцатого октября?

– Я пошла выпить со своим боссом, Сарой Морган.

– Это обычное явление?

– Да, мы с Сарой подруги… или, по крайней мере, были, – смущенно говорит Энн.

Она правильно поняла ситуацию. Подруги обычно говорят, изменяет ли вам ваш муж.

– Откуда вы знаете Келли Саммерс? – Шериф откидывается на спинку стула.

– Я не знаю ее.

– Но вы знали о ней до убийства? – Стивенс постукивает пальцами по столу.

Энн с трудом сглатывает и кивает.

– Да. Но не ее имя или что-то такое. Я просто видела их с Адамом.

– А что вы делали в округе Принс-Уильям?

– Я была там летом в отпуске, и мне очень понравился пейзаж. Я подумала, что осенью он будет еще красивее. Я не ожидала увидеть то, что увидела. И просто сделала несколько фотографий. Это было совершенно невинно.

– Невинно?

– Так оно и было, – говорит Энн.

– Но вы угрожали Адаму?

– Это было не самое лучшее мое решение, – она хмурится. – Я просто не хотела быть тем, кто всё расскажет Саре. Я не хотела причинять ей боль.

– «Покончи с этим, или это сделаю я» – это звучит как смертельная угроза. Вы согласны?

Энн опускает голову.

– Теперь я это вижу… Но это не входило в мои намерения. Я планировала рассказать всё Саре, если Адам не покончит с этим или не скажет ей сам.

– Вы когда-нибудь видели Келли с кем-либо еще? – спрашивает шериф.

Энн оглядывает комнату.

– Какой странный вопрос, – говорит Мэтью позади меня.

– Так и есть. – Я оглядываюсь на него, а затем возвращаю свое внимание к Энн и шерифу Стивенсу. К чему он клонит? Какова его цель?

– Нет, – Энн морщит лоб.

– А где вы были вечером в воскресенье, пятнадцатого октября?

– Как я уже сказала, мы были с Сарой Морган примерно до полуночи. – Энн пристально смотрит на него.

– Она узнала о романе Адама за несколько недель до убийства, – говорю я, – и ничего не сказала. Может быть, если б она сказала мне, этого не случилось бы. Келли все еще была бы жива. Я столкнулась бы с ложью Адама лицом к лицу. И либо мы работали бы над примирением, либо я готовила бы документы о разводе, но в любом случае его не судили бы за убийство.

Поворачиваюсь, чтобы на мгновение взглянуть на Мэтью. Тот кивает:

– Что сделано, то сделано.

Я вздыхаю и снова пристально смотрю на Энн через стекло. Не могу поверить, что она не сказала мне. Часть моего мозга велит мне наброситься на нее, и, не в силах успокоиться, я врываюсь в дверь комнаты для допросов. «Сара, пожалуйста…» – но слова Энн обрываются, когда я стремительно прыгаю через стол и валю ее на землю. Начинаю бить ее по лицу, воображая, что она – воплощение всех, кто трахал меня в моей жизни. Мои костяшки пальцев и кольца врезаются в ее кожу. Шериф Стивенс пытается оттащить меня, но я бью его локтем в нос и заставляю пошатнуться. Когда Энн медленно поднимается на ноги, она пытается позвать на помощь, но ее рот настолько заполнен кровью, что всё, что выходит, – это слабое бульканье. Я хватаю ее за волосы, начинаю кружить, а затем швыряю прямо в одностороннее зеркало. Осколки стекла сыплются повсюду, и я подбираю хорошо зазубренный осколок…

…Я несколько раз моргаю, возвращаясь к реальности. Вижу, как Энн и шериф Стивенс сидят в комнате для допросов. Мне нужно отдохнуть от всего этого дерьма. Мой разум витает в облаках. Всем, кому я могла доверять, доверять нельзя. Я даже не знаю, что мне сейчас делать, и наконец решаю, что подышать свежим воздухом – лучшее решение. Быстро встаю. Мэтью спрашивает, всё ли со мной в порядке. Я киваю и иду по коридору, чтобы найти Мардж, всё еще уткнувшуюся носом в свои бумаги.

– Извините меня… Мардж, не так ли? Я выйду подышать свежим воздухом?

– Это не детский сад, мэм. Вам не нужно мое разрешение, чтобы входить и выходить из здания, – отвечает Мардж, не отрываясь от своей работы.

– Я просто подумала, что вы… Ладно, не берите в голову.

Я выхожу за дверь, бормоча себе под нос:

– Сука…

Воздух снаружи такой, словно я прыгнула в холодный бассейн. Делаю глубокий вдох и с силой выдыхаю, закрывая на секунду глаза и пытаясь прочистить мысли. Пытаюсь думать об ослепительной белизне, о пустом документе в «Ворде» без единой строчки на юридическом языке. Памятники в Вашингтоне сразу после уборки. Мой мозг пытается имитировать цвет и очиститься, но вместо очищения я сталкиваюсь лицом к лицу с темным омутом «если» и «почему».

Откуда-то снизу поднимается волна из дерьма и пытается затащить меня вниз, в вязкую пустоту. Я упираюсь пятками, но это бесполезно: меня беспомощно тащит вперед, нет спасения, нет света внутри… Но как раз в тот момент, когда я собираюсь пересечь горизонт событий, я открываю глаза.

Мое сердцебиение ускорилось. Я поднимаю глаза и вижу мириады точек, нарисованных на