Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович

На отдых у нас было около двух часов. Уткин начал растапливать очаг, я принялся замачивать рис из мешка. Рихтер поплелся искать воду. Печка уже гудела и испускала жар. Я скинул комбез, маскхалат, шлялся по избе в одной футболке и трусах. Моему примеру последовали остальные.

Наконец-то приперся Рихтер с большим деревянным ведром воды.

— Тебя только за смертью посылать! Реальный прибалт — двадцать минут ходил! — начал возмущаться Уткин.

— Ой, да ладно, развопился! Я ручеек нашел. В кадушке на заднем дворе сухо, одни ветки да листья прелые, — отбрехался Рихтер и плеснул воды в медный котел.

— Сейчас согреем сполоснемся тепленькой, а потом и рис сварится, — обрадовался Никита и потащил котел к печке. — Ты где воду взял? Что за фигня? Соляра голимая! — через две секунды начал возмущаться он.

— Какая соляра, ты чего несешь? Я из ручья брал! — начал оправдываться снайпер и заглянул в ведро. — Твою мать, что за ерунда? Балет, глянь, что с водой.

Я пошлепал к ведру и увидел радужные маслянистые пятна.

— Точно, масло или соляра! Какой-то мудак воду испортил! — Я тоже начал закипать.

Теперь придется снова идти за водой.

— Ну вы и придурки, — вдруг посерьезневшим голосом сказал Уткин.

— А в ухо!

— Я тоже придурок, — сказал Никита. — Пойду связь с группером качать, вы, разведчики, подумайте, откуда в горном ручье посреди джунглей взялась соляра! Серьезно прикиньте! Это вам не леопардов пугать!

А ведь он прав! Я рывком вытащил из планшета карту. Мы здесь. Вот синий пунктирчик. Он проходит как раз неподалеку от той самой грунтовки возле селения. Это километров пять-семь от нас. Неужто все эти солярочные отходы могут так далеко проплыть по воде? Скорость небольшая, изгибов мало. Почему бы и нет. Наверное, все-таки стоит доложить. Пусть командир принимает решение.

Я скоренько накидал в блокнот радиста донесение командиру, слил воду из фляжек в чугунок и поставил рис вариться. Война войной, а обед по расписанию. Я оставил на хозяйстве Уткина и Рихтера, подхватил пулемет, сунул в карман комбеза магазин и побежал искать ручей. Не хватало мне еще по дороге опять встретиться с леопардом или патрулем янки.

По тропинке я довольно быстро выскочил к ручью и начал его осматривать. Вот небольшая запруда, откуда можно зачерпнуть воды ведром. Плавают листья, а если присмотреться, то можно увидеть радужные разводы.

Я пробежался вверх по течению. На карте, если идти к деревне, обозначен я небольшой подъем, да и на местности он чувствуется. А вдруг эта солярка появилась в ручье от того, что какой-то нерадивый вьетнамский механизатор не берег родную природу?

Но ведь дизельные моторы используются и у военных, как у нас, так и у янки. Сейчас бы сюда какого-нибудь водилу, разбирающегося в маслах и смазках. Он сказал бы, что это за топливо и как давно оно попало в ручей.

Кстати, американские ракетчики могли просто подъезжать к воде из любого другого места. Не обязательно им толпиться всей батареей возле ручья.

Ладно, пора обратно.

В избушке царила идиллия. Рихтер орудовал деревянной ложкой в котелке и что-то тихо напевал. Уткин крошил на столешнице луковицу для зажарки.

— Балет, вся группа сюда выдвигается, — сказал он. — Командир велел нам готовиться. Будем выдвигаться к деревне и осматривать те позиции, которые, по твоим словам, минеры на прошлом выходе обнаружили.

Глава 13

На горке под селом не было никаких стартовых позиций. Следы имелись, уже довольно старые, а вот сама батарея словно исчезла. Возле ручья мы заметили несколько наезженных колей с отпечатками шин. Там валялись несколько бычков от «Лаки», старое замасленное кепи и все! Больше никаких следов.

Зеленому тоже ничего не удалось обнаружить. Он начал наглеть и вплотную подошел к дворам на окраине деревни, возле грунтовки. Там обнаружилась некая странность. Не было слышно бреха собак и мычания коров и квохтанья кур.

Нет, деревня не была пустой. В ней жили люди, в основном мужики довольно молодого возраста, все в черных комбезах, широкополых соломенных шляпах и при оружии. Некоторые занимались хозяйственными работами, другие несли охранение. Из деревни в направлении горки стартанул военный джип и резво скрылся в джунглях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Странная деревушка, больше похожая на военный лагерь. Домашние животные там вскоре обнаружились, но все они были заперты в загонах. Только к полудню несколько вьетнамок, тоже в черных комбезах, выгнали скотину пастись, а сами в это время зорко следили за местностью. Эти девчата тоже были вооружены и имели при себе бинокли.

А вот если джип ушел в сторону горы, то, может, и нам туда стоит прогуляться?

Командир помозговал над картой и быстро принял решение. Мы с сожалением покинули гостеприимную избу, предварительно заложив там американские мины. Двинулись дальше, вскоре зашли на вполне хорошо наезженную колею от многоосноых автомобилей и затопали гораздо быстрее, несмотря на сгустившуюся темень.

Вскоре мы уткнулись в ряд деревьев, растущих прямо поперек колеи. Значит, здесь не могла проехать автомобильная колонна. Мы шли по ложному следу. Но с другой стороны колея за деревьями продолжалась. Как тут могли проехать автомобили? А ведь другого места нет. Справа склон, слева обрыв.

А деревья-то эти весьма подсохшие. Я присел возле одного ствола и начал его осматривать. Так он же просто вкопан в землю! Она довольно рыхлая и свежая.

Мы обогнули стволы и с максимальной скрытностью стали двигаться дальше по колее, идущей под уклон. Буквально через километр спуска мы оказались в овраге, шли по нормально укатанной грунтовой дороге, которая на карте не обозначена.

Киев, шедший в головняке, зашипел и поднял руку. Мы упали сбоку от грунтовки и затаились. Впереди виднелись отблески огня.

Мы подкрались поближе. Два американца с винтовками за спиной жгли костер в бочке, кипятили что-то в большом чайнике, покуривали сигаретки и мирно беседовали друг с другом.

Мы обошли их по обочине и оказались на «проспекте» шириной метров сорок. Вот машина с кунгом. Рядышком маленькая палатка, возле которой кто-то сидит. Дальше развилки направо и налево. Идти становилось опасно.

Пользуясь темнотой, мы взобрались по крутому склону и пошли дальше вдоль оврага. Огромные многоосные автомобили — подвижные пусковые установки — загнаны в его ответвления оврага и укрыты маскировочными сетями. С воздуха или с того же самого холма они были бы совсем незаметны.

За полчаса мы прошли весь овраг, с западной стороны которого тоже имелся неплохой выезд.

Чуть дальше, на огромной природной площадке, стояли несколько вертолетов. Некоторые из них просто громаднейшие, размерами с дом, с небольшими крыльями, на которых стоят движки с винтами. Ага, конвертопланы Сикорского, новейшая модель. Нам про такие только рассказывали, но я их сразу опознал.

Поповских дал команду сворачивать поиск и выдвигаться к месту основной базы. Неужели все закончилось? Мы сейчас передадим координаты, дождемся появления нашей авиации, посмотрим на результаты ее работы и эвакуируемся отсюда? Или как?

Базу мы разбили недалеко от грунтовой дороги, в зарослях папоротника. Место так себе, далеко не та уютная хижина. Но сюда хрен кто подберется незамеченным — ни леопард, ни американские патрули. Будут ломиться через сухостой, шуму наделают, всех переполошит.

Поповских сориентировал нас на поиски датчиков движения, которые американцы начали недавно применять, сбрасывать их с самолетов. Датчик зарывался в землю, наверху оставались только лишь антенны. Теперь нам помимо мин приходилось высматривать среди зарослей и лиан еще и их.

Нельзя было даже костерок разжечь. Селение и дорога неподалеку. Отблески костра в темноте или дым днем могут заметить всяческие нежелательные для нас элементы.

На следующий день мы уже сворачивали базу, уничтожали малейшие признаки своего пребывания здесь. Не работал только основной связист Смирнов, сидевший неподалеку от кустов, под стволом раскидистой пальмы. Он ждеал начала сеанса. Рядышком с ним под плащ-палаткой, шебуршился Поповских. Он сейчас наверняка шифровал донесение.