Серебряный камень - Джоэл Розенберг

Перед тем как отпустить его ладонь, Мэгги, будто на прощание, еще раз сжала ее.

Отец встал, выпрямился, что придало ему подчеркну-то официальный вид, и обвел взглядом вестри.

— Время отправляться, друзья, мои. — Звуки языка вестри перекатывались, будто отдаленные раскаты грома. — Благодарю вас за помощь вашу и верность, — нараспев продолжал он. — И надеюсь, мы еще встретимся в более подобающей обстановке.

— Я тоже надеюсь, Друг Отца Вестри. — Дурин отвесил поклон чуть ли не до земли. — Мне бы хотелось… — Карлик закашлялся. — Я бы хотел… Мне бы хотелось сопровождать тебя, если ты дашь на то позволение! — единым духом выпалил он.

— И я, — выступил вперед Валин. — Не могу я здесь больше, Друг Отца. Я каменотес и не привык бросать начатое дело.

— И я, — присоединился и третий вестри по имени Фред.

— Я тоже!

— И я!

— Я!

— Нет, — раздался тихий, но полный решимости голос отца. — Я не могу вам позволить, поскольку ничего хорошего это не сулит. У всех вас забот по горло, а у многих есть и семьи.

Он извлек откуда-то небольшой кожаный мешочек и бросил его Валину. Содержимое мешочка отчетливо звякнуло.

— Проследишь, чтобы разделили, как полагается.

Валин, развязав тесемки, раскрыл мешочек — в свете фонаря ярко блеснуло золото. Ни слова не говоря, он завязал тесемки и бросил мешочек обратно отцу.

— Ты считаешь Детей Вестри продажными? Считаешь, что можешь купить их честь? — С его лица впору было ваять саму Оскорбленную Добродетель.

— Нет, я так не считаю, — негромко ответил отец. — Никто не собирается ставить под сомнение честь Сыновей Вестри. Если бы у них не было чести, они давно бы продали меня врагам. — Он пару раз подкинул увесистый мешок с монетами в своей руке. — Но и людям чести порой не мешает иметь в кармане золотишко, коли уж оно и у бесчестных водится. Нужно ведь и детишек кормить.

Один из вестри протянул руку за мешком, но Валин резко воскликнул:

— Нет, мы этих денег не возьмем!

— Тише ты, успокойся. — Дурин взял мешок из рук отца, после чего задумчиво взвесил его в руке. — Это для голодных детей, Валин. Что постыдного в том, чтобы накормить голодных детей, скажи мне?

Рукоятью «Покорителя великанов» Йен принялся молотить в главные ворота.

— Отоприте! — во весь голос потребовал он. — Мы пришли обратиться к Столу.

Глава 20

Стол

Высоко над садами Престола кто-то, расхаживая по бастиону, звучным баритоном перекрывал шелест ветвей под ветром:

Сумерки уж перешли в ночь,Последний блик исчез.Лошади в конюшнях,А дети в колыбелях.Но прежде, чем кончится день,И прежде, чем он замрет,Настанет Час Длинных Свечей,Грядет Час Длинных Свечей,Близится Час Длинных Свечей,Настанет Час Длинных Свечей.

Что ж, подумал Арни Сельмо, у местных определенно есть тяга к красочным представлениям. Из всех ниш, шипя и разбрасывая искры, торчали зажженные факелы; их пламя отбрасывало зловещие отсветы на деревья сада. Увитые диким виноградом мраморные колонны Зала, внушительные в светлое время суток, в ночной темноте напоминали кости поверженного исполина, белевшие на фоне темной зелени лозы.

Шестеро, размеренно громыхая тяжелыми подошвами по мрамору прохода, направлялись к Столу.

Ивар дель Хивал, Мэгги Кристенсен, Торри Торсен, Йен Сильверстейн и Ториан Торсен шли развернутым строем; Арни Сельмо следовал на пару шагов позади Йена, как и подобало верному оруженосцу.

Роль оруженосца не смущала Арни. Если у тебя есть цель, какое тебе дело до сплетен за спиной и взглядов искоса?

И вообще, зачем обижаться, если у тебя столько преимуществ? Пока Йен с Иваром поглощали яства на официальных обедах, мучаясь проблемой, каким столовым прибором что подцепить, Арни сидел на кухне, наворачивая ту же вкуснятину из доверху наполненных деревянных тарелок под смех и прибаутки кухонного персонала.

Не самый худший вид занятий. И, как выяснилось, отнюдь не бесполезный — это давало возможность верно оценить окружающую обстановку. Именно на кухне он узнал, что маркграфиня намерена родить от Йена ребенка и почему это для нее беспроигрышный вариант, даже если Йен и не Обетованный Воитель. Вот тогда-то Арни и решил подсунуть ему эти резинки. А что такого? Впервой, что ли? Он предлагал их у себя в аптеке сгоравшим от стыда мальчишкам, еще когда Йена и в проекте не было.

Да и сейчас… Йен с копьем в руке чуть ли не строевым шагом идет впереди, рядом с ним друзья — сосредоточенные, напряженные, у каждого рука на эфесе меча…

Иногда очень не вредно пропустить остальных вперед.

Отец постоянно твердил Ториану дель Ториану, что главное — это самообладание. И хотя по некоторым, объяснимым по крайней мере для себя самого причинам он отказался от преподанных ему Торианом дель Орвальдом уроков мудрости и фехтования, сию заповедь Ториан дель Ториан запомнил навсегда. Она пригодилась и сейчас, когда он в ногу с товарищами шагал по мраморному полу навстречу опасности.

Самообладание — вот ключ ко всему. Не важно, сколько раз тебе приходилось смотреть смерти в лицо — мысль о гибели страшит всегда. Но то, с чем ты готов согласиться мысленно, не должны выдать ни лицо, ни поза.

Он, наверное, сгорел бы со стыда, если бы о его страхе стало известно собратьям по оружию… Вот только не укладывается в голове, что Мэгги — собрат по оружию. В конце концов, «собрат» — слово мужского рода, как, например, «муж» или «воин».

Но в Скрытых Путях, с мечом и кинжалом в руке, и в хижине Харбарда, и по пути к Престолу она напоминала ему о том, о чем забывать никогда не следовало — в бой сначала вступают твой дух и разум. Она противостояла Харбарду — и не где-нибудь, а на его собственной территории! — одной лишь улыбкой, шепотом и покачиванием хорошенькой головки и даже не сразу сочла необходимым поделиться одержанной победой.

Да, воистину собрат по оружию!.. Ториан дель Ториан вырос там, где дела коммерческие считались прерогативой женщин, а мужчины сражались и решали вопросы чести, поэтому его приводило в смятение, как часто женщины Нового Света не видели своего истинного места. Но, как ни жаль ему было несчастных, он, гость этого мира, не считал себя вправе высказываться открыто.

Мэгги — дело другое.

Ториан дель Ториан подавил вздох. Хотелось надеяться, что такое неженственное поведение никак не повредит ее материнскому чреву. Перед последним шагом в небытие приятно было бы сознавать, что тебе суждено стать дедушкой.

Впрочем, будь что будет. Торри поборол страх и готов принять испытание. Никому не прочесть у него на лице тревоги и волнения — парень держится молодцом! — но отец-то видит…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});