Sos! Мой босс кровосос! (СИ) - Юнина Наталья

Сейчас же мне не кажется это чем-то гадким. Такие ласки приятны, хоть и дурманят мозг. Очень хочется сжать бедра. Но как только я хочу это сделать, Даня перемещает другую руку с живота выше и сжимает в ладони ноющую грудь. Из меня вырывается самый настоящий стон, когда эта грубоватая ласка сочетается с движениями пальцев там.

А спустя несколько мгновений, сжимаю до боли пальцы на ногах, когда внизу живота все взрывается от наслаждения. Если бы не рука Дани, держащая меня, я бы однозначно грохнулась на пол. Несколько секунд я прихожу в себя, тяжело дыша, а потом понимаю, что больше не льется вода.

— Стоять и не падать, — шепчет мне на ухо. И тут до меня доходит. А где продолжение?!

— Нет! Я же к тебе не просто так шла, я хочу, чтобы это произошло. В смысле дальше. Ну, не уходи, — тянусь за ним, но Даня уже выходит из душа и оборачивает себя полотенцем. Подумать только, я стою голая перед ним и меня заботит не мой внешний вид и то, что я только что кончила от его пальцев, а то, что я в очередной раз за день готова перед ним разреветься и умолять заняться со мной сексом. Да что со мной такое? А с ним?

Он накидывает на меня полотенце и тянет из душевой, но я упираюсь, хватаясь за его руку.

— Ну, пожалуйста, давай сегодня. Сейчас. Тут, — ноль на массу. — Да что ты за человек такой? Ты же тоже возбужден. Вот так просто дальше пойдем спать?! Я не грязная! В смысле, он мне ничего не сделал. Ты поэтому так меня динамишь?

— Господи, ну что за словесный понос? Ты маленькая, мне по росту не подходишь. Поэтому нет.

— Что? — непонимающе смотрю на то, как он вытирает меня.

— Хер через плечо. Ну е-мое, мне надо будет держать тебя на весу, чтобы крышка к кастрюльке подошла, так понятнее? Секс в ванной — не с моей спиной. Не хватает мне еще навернуться здесь вместе с тобой.

Кажется, я издаю стон облегчения, иначе не знаю, как объяснить усмешку Дани. Но, когда мы оказываемся в спальне, он снова стопорится.

— Все не как у нормальных людей, — вдруг произносит он.

— Мне кажется, это даже нормальнее, чем я себе представляла.

— Ты меня не поняла. У меня нет презервативов, — усмехается, но я вдруг понимаю, что он не шутит. — Напальчник натягивать не буду. Сейчас в машину сгоняю, — дергаю его за руку.

— Нет, я не залечу. У меня не те дни. Правда, — совершенно серьезно произношу я.

А у самой сердце колотится от терзающего вопроса «Не побрезгует ли он?». А главное, что будет со мной, если я увижу на себе или в себе его сперму. Это, кажется, испытание похлеще, чем ожидание физической боли.

Испытываю очередное облегчение, когда Кротов скидывает с меня полотенце и подталкивает к кровати. Опускает меня на кровать и обводит взглядом мое обнаженное тело. Меня вновь начинает потрясывать, но уже вовсе не от страха и холода. Скорее от предвкушения. Только я тоже хочу видеть его голым.

Не знаю, откуда у меня появляется уверенность, но я приподнимаюсь на одной руке и тоже стягиваю с него полотенце. Пялюсь на него как будто вижу впервые. Хотя, таким я его и вправду никогда не видела. Он хорошо сложен. Нет гипертрофированных кубиков как у качков из журналов. Но тело подкачано и руки крепкие.

Опускаю взгляд вниз и, о чудо, не вскакиваю с кровати как придурочная, а принимаясь рассматривать его член. Нет, трогать я его еще не готова. Но мне, как минимум, не противно. От этой мысли я прихожу в неописуемый восторг.

Кладу руки на его плечи и веду ими по влажной коже. Сжимаю, провожу подушечками пальцев по вздыбленным венам. Никогда не думала, что это так красиво. Мощно, что ли. В таких руках не страшно.

Перемещаю руки на его грудь. Мышцы моментально напрягаются и мне нравится его реакция.

— В этом что-то есть, но я сейчас кончу, а это не входит в мои планы, — усмехается, поймав мои ладони.

Сжимает их над моей головой и нависает надо мной. Не в силах выдержать его взгляд, я закрываю глаза и тут же ощущаю его губы на своей шее. Он легонько всасывает кожу, оставляя на ней влажный след.

— Какая же ты красивая, — хрипло шепчет Даня, покрывая мою шею обжигающими поцелуями.

Проводит языком по моей груди, спускается ниже, проводя дорожку поцелуев по животу. От этих ласк, внизу живота появляется знакомое тянущее сладкое ощущение. Сердце заходится в аритмии палящих ласк.

Освободив мои руки, Даня разводит мои ноги, вклинивается между них и проводит членом по складочкам, распределяя влагу. Закрываю глаза и, закинув руки на его плечи, обхватываю его ногами.

Он тут же толкается в меня, вызывая неприятные ощущения, но не проникает в меня полностью. Чуть отстраняется назад и уже делает более резкий толчок, вызывая острую вспышку боли, от чего я не сдерживаюсь и вскрикиваю, впивая ногти в Данины плечи. Нет, это не так больно, как я представляла в своих фантазиях, но хорошенько отрезвляет. Былое наслаждение, полученное в ванной, как рукой снимает.

Нехотя открываю глаза, когда понимаю, что Даня не двигается. Наверное, никогда я не видела на лице Кротова такой растерянности. Он же не вздумает сейчас уйти?

— Нет, нет, нет, только попробуй соскочить. Я на тебя порчу наведу.

— Я, блядь, и не собирался, — растерянно произносит Даня, переведя вес тела на одну руку. Когда понимаю, что он хочет взглянуть вниз, почему-то меня окатывает волной смущения. Обхватываю его подбородок одной рукой:

— Штраф за мат. Все нормально, честно. Продолжай, ты же знаешь чо там и как, — тяну его на себя и целую в губы.

Не знаю, кого пытаюсь этим заткнуть, его или себя. Усмехаюсь, осознавая, что боль от разбитой губы, при поцелуе хорошенько отвлекает внимание от неприятных ощущений внизу живота, когда Даня перестает деликатничать и продолжает двигаться во мне.

С каждым движением боль немного притупляется. Я даже пытаюсь подстроиться под Данин ритм, но у меня это плохо получается. Наверняка, это худший секс в его жизни. А у меня нет. Научусь. Обязательно научусь.

Нет причин улыбаться, но мне так хорошо, от осознания, что это произошло с ним. Что мне не противно. Наверное, если бы не первый раз, это можно было бы назвать даже приятным. Хотя мне и так приятно, но совсем от другого. Теперь мне снова хочется разреветься, но уже от счастья.

Даня ускоряется, делает еще несколько глубоких толчков и выходит, кончая мне на живот. Несколько секунд я пытаюсь совладать со своими эмоциями и унять разбушевавшееся дыхание, но затем не выдерживаю и начинаю улыбаться как самая настоящая умалишенная, смотря на свой живот.

— Спасибо, — тихо шепчу я.

Все-таки не такой уж сегодня и плохой день. Да что уж там, отличный!

Глава 42

Глава 42

Вечер открытий. Как она там сказала? «Ты же знаешь чо там и как»? Ну-ну. Походу я вообще ничего не знаю в этой жизни. Чувство полного отупения. Что-то сродни вызова к доске, когда не выучил стих, а училка требует от тебя его рассказать. Но там я хоть первые строчки знал, выучив за пять минут до урока. И уж потом мямлил про «а дальше забыл». А на сегодняшнем «уроке» ни одного нормального слова ни в голове, ни на языке у меня нет. К такому меня жизнь не готовила.

Ладно, чего греха таить — это приятно. Чувство собственничества никуда не засунешь. Мысль о том, что в ней не побывал ни один хер какого-нибудь хера, в особенности Савицкого, приятно греет душу. Глубокомысленно, Даниил Леонидович. Прям «поэтично». Хер на хере.

А ведь меня это раньше совсем не волновало. Точнее я не задумывался о таких вещах. Даже когда женился. Главное, чтобы выбранная женщина шлюхой не была. А что там было раньше — имеет право быть. То, что моя благоверная оказалась самой что ни на есть шлюхой — это уже другой вопрос. Будь она изначально целкой, ее бы это не обелило.

Здесь же все по-другому. Другая девочка, другой я. Только вот я уже не мальчик, но похоже тупею на глазах. В двадцать один, кажется, был поумнее. По крайней мере, придумал бы что сказать, а не молча пялился на Снежану.

Когда до меня доходит, что ее щеки заливаются румянцем не от осознания произошедшего, а от того, что она не знает как быть со следами моей спермы на своем животе, я наконец прихожу в себя. Тянусь к прикроватной тумбе и достаю салфетку. Вытираю ее живот, и она тут же сжимает ноги. Определенно хочет прикрыться, но дотянуться до лежащего в ногах покрывала не может. И сейчас точно стесняется своей наготы. В принципе ничего удивительного.