ОНО - Стивен Кинг

— Конечно, конечно.

Она поспешно уходит, довольная, что избавилась от этого взгляда, почти гипнотического, мертвого.

Бен Хэнском оборачивается к иллюминатору и смотрит, что за бортом. Милях в девяти вспыхивают и исчезают молнии. При вспышках молний облака кажутся огромными, похожими на прозрачные мозги, набитые нехорошими мыслями.

Бен шарит у себя в кармане рубашки, но серебряных долларов нет — перекочевали в карман Рики Ли. Ему вдруг стало жаль, что он не оставил себе ни одной монеты. Могла бы пригодиться. Конечно, можно пойти в любой банк — когда закончится эта болтанка на высоте 27 тысяч футов — и получить кучу серебряных долларов, но что толку от этих паршивых латунных монет, которые правительство пыжится выдать за настоящие серебряные. Ведь оборотням, вампирам и всякой нечисти, что кишит в подлунном мире, подавай только серебро. Чтобы отвадить чудище, нужно только серебро. Нужно…

Бен закрыл глаза. Вокруг раздавался какой-то перезвон. Самолет качало, кренило, подбрасывало, и не смолкал перезвон. Что это, бой часов?

Нет, колокольчик.

Колокольчик, вернее, звонок, тот самый, последний, которого ждешь целый год за школьной партой. Звонок, возвещающий о долгожданной свободе, апофеоз всех школьных звонков.

Бен Хэнском сидит в салоне первого класса, среди полыхающих молний на высоте 27 тысяч футов. Лицо его обращено к иллюминатору, он чувствует, что стена времени вдруг начинает таять. Началась какая-то страшная, удивительная перистальтика. «О Боже, меня переваривает мое прошлое», — думает он.

Молния играет сполохами на его лице; Бену и невдомек, что начался новый день. Двадцать восьмое мая 1985 года перешло в двадцать девятое. Внизу, закрытый грозовыми облаками, спит во тьме Западный Иллинойс. Натрудив спины на посевной, спят как убитые фермеры; им снятся живые, мимолетные сны. Кто знает, что ходит по их овинам, погребам и полям в такую грозу? Никто не ведает, известно только, что стихия разбушевалась. Грозовой воздух донельзя наэлектризован.

Когда самолет выходит из пелены облаков, звучат колокольчики. Тряска прекращается. Бен Хэнском засыпает. Перегородка между прошлым и настоящим полностью исчезает, и он, словно в глубокий колодец, падает сквозь года, точно летит по ночным туннелям. 1981-й, 1977-й, 1969-й и вдруг — вот он, июнь 1958 года, яркое летнее солнце проникает в закрытые глаза спящего Бена. Он видит не темноту над Западным Иллинойсом, а яркое солнце.

Июнь. Двадцать семь лет назад. Дерри, Мейн.

Перезвон.

Звонок.

Школа.

Вот она, школа…

Ура школе…

2

Конец!

Звонок раскатился по коридорам деррийской школы — огромного кирпичного здания на Джексон-стрит. При этом звуке одноклассники Бена дружно возликовали, а миссис Дуглас, обычно самая строгая из учителей, не предприняла никаких попыток унять класс. Возможно, она знала, что эта задача невыполнима.

— Дети! — обратилась она к классу, когда смолкли хлопки и крики. — Прошу минуту внимания.

Среди возбужденных голосов раздалось несколько кряхтящих стонов. Миссис Дуглас держала в руках табели успеваемости.

— Меня-то переведут, — весело проговорила Сэлли Мюллер, обратясь к Бев Марш, сидевшей в другом ряду. Сэлли — веселая, миловидная отличница. Бев тоже миловидная, симпатичная, но в этот день у нее не было и следа того веселого возбуждения, какое овладевает всеми в последний день занятий. Она угрюмо смотрела на свои поношенные спортивные туфли; на щеке у нее виднелся желтый, уже отцветающий синяк.

— А мне по фигу, переведут меня или не переведут, — сказала Бев.

Сэлли презрительно хмыкнула. «Порядочным девочкам неприлично так выражаться», — вот что говорила ее гримаса. Затем Сэлли повернулась к Грете Боуи.

«Вероятно, этот веселый звонок, возвестивший о конце учебного года, и заставил Сэлли забыться и заговорить с Бев», — подумал Бен. Сэлли Мюллер и Грета Боуи были из богатых семей и жили на Вест-Бродвее, а родители Бев жили в трущобном районе на Лоуэр-Мейн-стрит. Лоуэр-Мейн-стрит и Вест-Бродвей разделяло расстояние не более полутора миль, но любой мальчишка, даже в возрасте Бена, знал, что между ними дистанция огромного размера, все равно что от Земли до Плутона. Достаточно было взглянуть на одежду Бев: дешевый свитер, мешковатую не по размеру юбку, как будто она досталась ей из запасников Армии Спасения, достаточно было посмотреть на поношенные спортивные туфли — и становилось ясно, как далеко Бев до Сэлли. Но Бену все равно больше нравилась Бев, гораздо больше, чем Сэлли. У Сэлли и Греты были красивые наряды; Бен подозревал, что обе девчонки, возможно, каждый месяц делают завивку, но это не меняло главного: делай они перманент хоть каждый день, все равно они так бы и остались теми, кем были: тщеславными, надутыми снобами.

«Бев лучше, — подумал он, — гораздо лучше». Хотя доведись ему прожить миллионы лет, он, наверное, так и не осмелился бы заговорить с ней. И все же иногда, в безысходные зимние дни, когда за окном сонно желтеет небо, точно спящая кошка, калачиком свернувшаяся на диване, когда миссис Дуглас бубнит урок математики (что-нибудь про деление или общий знаменатель у двух дробей), или читает вопросы из учебника, или рассказывает о полезных ископаемых Парагвая, — в эти дни, когда кажется, что уроки никогда не кончатся, ну и пусть не кончаются, все равно на улице слякоть, Бен нет-нет да и взглянет украдкой на Беверли, выхватит взглядом ее лицо; сердце его защемит от отчаяния и в то же время как будто светлеет. Как видно, он влюбился в Беверли по уши; не случайно, когда по радио «Пингвины» пели свой шлягер «Земной ангел» — «Милая моя… все мысли о тебе», — Бен всякий раз думал о Беверли. Да что и говорить, это было глупо, глупо, как использованная гигиеническая салфетка «Клинекс», глупо, и тут ничего не поделаешь. Ему казалось, что таким толстякам, как он, которых еще называют «жиртрест», дозволено любить красивых девушек разве что в глубине сердца. А если бы он признался Беверли, она бы либо высмеяла его (ужасно), либо издала какой-нибудь нехороший звук, как если бы ее затошнило от отвращения (а это еще хуже).

— Ну а теперь, пожалуйста, подходите по одному. Я буду вызывать. Поль Андерсон… Клара Бордо… Грета Боуи… Кэлвин Кларк… Сесси Кларк…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});