В сетях шпионажа, или «Час крокодила» - Резванцев Александр Александрович

Экстракт верблюжьей колючки

Я не стану называть страну, где произошли описываемые события, ибо не исключено, что участники их еще продолжают здравствовать, и мне не хочется подвергать риску разоблачения людей, которые в свое время помогали мне в многотрудной моей работе. Скажем так: это было где-то в Европе…

Агент Авиценна, ливиец по рождению и экстремист левого толка по убеждениям, окончил медицинский факультет в Англии. Там он женился на ирландке, которая одного за другим родила ему трех сыновей. Когда Авиценна получил диплом доктора медицины, эта женщина, походившая кротостью облика и твердостью характера на героинь английского романа викторианской эпохи, наотрез отказалась ехать в Африку. Пришлось Авиценне осесть в одной из европейских столиц, где он открыл медицинскую практику.

В то время наши позиции в любой арабской колонии за рубежом были очень прочны, поэтому я быстро вышел на Авиценну и получил его исчерпывающую характеристику. Завербовать ливийца оказалось долом несложным: он жаждал отомстить империалистам за все те беды, которые они причинили арабскому и вообще мусульманскому миру.

Я ходил на встречи с агентом под видом его пациента, сидел в общей очереди, заводил знакомства с болящими, наблюдал, оценивал, прикидывал, какую пользу можно извлечь из моего нового приобретения. Иногда захаживал к Авиценне по вечерам, когда в его особняке не оставалось ни медсестры, ни прислуги. Мы попивали кофе с коньяком во внутреннем дворике, курили и размышляли о том, как покрепче напакостить врагам мира и прогресса. Постепенно отношения наши стали совершенно дружескими, и мы перешли на «ты». В один из таких вечеров я попросил агента показать мне медицинские карты его пациентов.

— А как же врачебная тайна? — засомневался он.

— Если ты присягнул на верность советской разведке, то у тебя не должно быть тайн от меня, — возразил я.

Мы прошли в его кабинет и стали просматривать карты. Меня, естественно, интересовали не столько болезни, сколько личности больных. Я листал медицинскую документацию и делал кое-какие пометки в записной книжке.

— Не понимаю, как в этой рутине можно откопать что-нибудь стоящее, — пробормотал за моей спиной Авиценна.

— Как-то раз я видел в твоей приемной молодого крепкого мужчину очень высокого роста. Он постоянно хмур и чем-то озабочен. Мне удалось перекинуться с ним парой слов. Кажется, он служит в МИДе.

— Это Шенк Лорбеер. Он действительно там служит.

— А что у него за болезнь?

— Он здоров, как бык.

— Почему же ходит к тебе?

— Знаешь, есть такие люди, которые жутко любят лечиться, хотя у них ничего не болит. Вот они и ходят по врачам. У него были какие-то неприятности по службе. Кто-то из коллег обошел его на повороте. Должность увел из-под носа. После этого у бедняги расстроился сон, аппетит пропал. Он даже в весе сбавил.

— Сбавил в весе? Разве это не повод для проведения обследования?

— Кто из нас врач, ты или я? — психанул Авиценна. — Конечно, я послал его на анализы. Все у него в порядке. Тут чистой воды депрессия. От нее он и лечится.

— Надо послать его на рентген и ультразвук.

— Не надо.

— Ты это сделаешь. А когда он вернется к тебе с результатами, скажешь ему, что у него канцер, ну или там тумор. Я не знаю, как вы, медики, называете сегодня рак.

— Но это бесчеловечно!

— Бесчеловечно, говоришь?! А ведь тебе известно, что на планете Земля ежедневно сорок тысяч детей гибнут от голода и эпидемий. Ты прекрасно знаешь, что ни одному из жителей стран «золотого миллиарда», в том числе твоему депрессивному пациенту, нет до этого никакого дела. Вот она где, бесчеловечность!.. Мы с тобой никого не собираемся убивать. Дай ему понять, что его положение не столь безнадежно. В одном из медицинских журналов ты вроде бы прочел, что в Казахстане живет народный целитель, который лечит рак снадобьем, приготовленным из верблюжьей колючки и других трав. Верблюды, мол, никогда не болеют раком, потому что питаются этой самой верблюжьей колючкой. Излечение стопроцентно гарантированно… Тебе понятен ход моих мыслей?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Понятен. Потом я должен познакомить его с тобой?

— Зачем же тебе светиться? Он сам попросит меня о помощи. Мы уже знакомы…

План мой удался на славу. Через неделю Лорбеер подкараулил меня у выхода из дома Авиценны и заплетающимся языком допросил помочь ему, рассказав предварительно о постигшей его беде. Я отнесся к его горю со всем сочувствием и пообещал оказать содействие.

— У меня, правда, нет никаких связей в Казахстане, но один мой приятель из нашего посольства увлекается горным туризмом и проводит все свои отпуска в Заилийском Ала-Тау, а это как раз там. Думаю, он разыщет целителя. Готов познакомить вас с моим другом хоть завтра. Надеюсь, вы понимаете, что не в ваших интересах афишировать знакомства с русскими. Ведь вы государственный служащий.

— Да-да, мне все понятно, все понятно. Благослови вас Господь!

Я нарочно отфутболил его моему коллеге, чтобы даже тень подозрения не пала на Авиценну.

Вскоре Лорбеер был завербован от имени несуществующего Евразийского аналитического бюро, и от агента сразу стала поступать стоящая информация.

Я скупил в посольской аптеке пузырьки с настойками боярышника, пустырника, лимонника и календулы, вылил все это в семисотграммовую бутылку из-под бренди и отнес снадобье Авиценне. Тот понюхал содержимое бутылки и заявил, что моему эликсиру не хватает восточной специфики.

— Если ты имеешь в виду ослиную мочу, то ее нелегко добыть в здешних широтах, — заметил я.

— Вот вы, европейцы, полагаете, что на Востоке нет ничего, кроме ишаков и зыбучих песков, — возмутился ливиец, — а между тем наша культура древнее и тоньше вашей! Я добавлю сюда только три капли из этого флакончика, и ты не узнаешь своих помоев!

— На то ты и врач, — смиренно ответил я.

Через четыре месяца настудило чудесное исцеление Лорбеера. И депрессия его тоже прошла. Одним стрессом мы вышибли из него другой. А сотрудничал с нами он еще много лет.

С тех пор прошло более четверти века. Многое из содеянного мною я переосмыслил и переоценил. Однако воспоминания о волшебном эликсире не вызывают у меня угрызений совести. Я никому не навредил, я совершил акт мошенничества не корысти ради, а с мыслью о благе Отечества, чего никак не скажешь о российских гангстерах от медицины, наводнивших страну просроченными или не прошедшими клинических испытаний таблетками, а также пилюлями и настойками с замысловатыми китайскими названиями, которые скупаются за бугром оптом по бросовым ценам, а у нас продаются в розницу по заоблачным. Преступное сообщество «врач — фармацевт» стало одной из главных примет нашего времени. Врач выписывает рецепты, фармацевт продает по этим рецептам лекарства, отстегивая врачу проценты от выручки. Оборотистый фармацевт становится миллионером за год. Его богатство приумножается на крови и костях нищих стариков пенсионеров, ибо болеют в основном они. Недавно знакомая врачиха на голубом глазу предложила мне пузырек мутноватой жидкости за одиннадцать тысяч рублей. Это снадобье, по ее словам, должно было растворить все холестериновые бляшки в моих сосудах и вернуть сосудам молодую эластичность. А знаешь ли ты, дорогой читатель, что милая девушка, которая отпускает тебе в аптеке валидол, зарабатывает куда больше академика РАН или командира атомного подводного крейсера? На фоне разрушительной деятельности эскулапов мой безобидный экстракт верблюжьей колючки — это нежная незабудка в зарослях чертополоха.

Одна прислуга, драившая полы и кастрюли в роскошной квартире новых русских аптекарей, подслушала такие новогодние тосты своих вальяжных, раскованных и очень веселых хозяев:

— Давайте выпьем за то, чтобы в России в новом году было больше больных!

— Поднимем наши бокалы за новую эпидемию гриппа!

Прислуга, кандидат технических наук, работавшая некогда в оборонке, навсегда ушла из этой квартиры, написав губной помадой на евродвери провизоров: «Долой хамодержавие!»