Великий вождь Арис (СИ) - Эм Рина

— Это не моя кровь, — ответил Арис.

— Хорошо, — шаман зашагал рядом. — Как много мертвых! Я не помню, чтоб мы теряли столько людей! Клан Приволов уничтожен почти весь. Погибла его жена и дочь. Они сражались как мужчины. Хотели отомстить за Бако. А Бако умер давно. Мда…

Арис сглотнул.

— И клан Редора пострадал не меньше. И Пако мертв. И вождь Изгам, — дальше Арис отключился от реальности потому, что не мог больше слышать эти имена. Шаман потряс его за руку и он снова очнулся.

— Так это правда?

— Что?

— Что ты сделал Наро своим советником?

Арис только кивнул.

— Это было очень мудро, — сказал шаман. — Он всегда любил тебя, хоть Арда настраивала его против… Наро гордился, что он твой брат и я много раз слышал, как рассказывал о твоих делах другим — увлеченно и с восхищением. Твоя слава осеняла его, и он страдал от того, что вас разделяют…

— Почему я не знал этого раньше? — хрипло вымолвил Арис.

— Все мы иногда не видим очевидного, — проговорил шаман. — Хорошо, что мы можем исправлять свои ошибки. Но почему ты так смотришь… о боги! Наро мертв⁈

— Да, — Арис кивнул. — И Антор тоже…

— О боги! О боги, — повторял шаман на разные лады. — Какое горе!

— Идем же! — Арис потянул его за рукав. — Там лежит раненая провидица. Она почти убила колдуна сегодня, но что-то помешало ей. Ты должен вытащить ее на этот свет, пока она не ушла. Любой ценой. Мне нужно понять, что теперь делать!

— Да, да! — воскликнул шаман, снова засеменив по полю. — Я сделаю все, что смогу!

— И даже больше! — проговорил Арис.

— И даже больше, — эхом повторил шаман.

Лару на носилках переправили через реку. Шаман сказал, что она не умерла, но Арис не понял его объяснений, когда шаман попытался сказать, что с ней.

Арис велел положить ее в своем шатре. Он не знал, где она спала до этого дня. Шаман с младшими шаманами остались с ней, чтобы произнести над ней наговоры, которые должны были ее оживить.

Сам же Арис остался около Антора, пока его не запеленали, не положили на носилки и не унесли тоже, чтобы подготовить к похоронам.

— Мы проводим его завтра, — сказал Арис могильщикам. — Его и других вождей. И Наро и Изгама и… Он ушел, не в силах продолжать.

Оставшись один Арис шел по косогору, вглядываясь в лица лежащих.

Да, шаман был прав — почти все Приволы… И Пако…и…

— Тебе больно? — спросил тонкий голос и обернувшись, Арис увидел мальчика. Мальчик был худ и мал, но в руках у него был нож, а на лице брызги чужой крови.

— Я не ранен, — ответил Арис и хотел уйти, но мальчик спросил:

— А твое сердце болит? Когда ты видишь всех этих мертвецов?

Арис подумал, что мальчишка потерял своих и кивнул:

— Да. Мне больно в сердце. Ты тоже страдаешь? Из какого ты клана? Где твои родители?

— Ты убил их, — звонко сказал мальчик. — Тем лето, в Патраке. Ты вошел к нам во двор и убил моего отца за то, что я украл твой нож и хотел ударить тебя.

Несколько мгновений Арис молчал, пытаясь понять, а потом вспомнил. Патрак. Будто сто лет прошло, а не один год. Мальчик кивнул:

— Да, ты помнишь. Я хотел сказать тебе, что я так же страдал, кода ты пришел в Патрак. И так же страдали в Эскапе те, кто увидел мертвыми всех близких. А теперь страдаешь ты. И я рад.

Он развернулся и ушел и Арис ничего ему не сказал и не остановил.

На поле уже сновали мужчины, отбирая среди убитый своих и унося их на край стойбища. Женщины занимались ранеными. Перевязывали тех, кому могли помочь, вливали в рот зелье, и шли дальше. Арис видел, как тем, кому помочь уже нельзя, они незаметно втыкали нож в сердце и пели песни, пока несчастных покидала жизнь.

К ночи на краю стойбища уже зажгли круг из костров. Забили барабаны и живые начали провожать мертвецов в последний путь.

Арис сидел среди них и слушал, как выкрикивают имена умерших, а женщины воют, оплакивая их. Имена сыпались нескончаемым потоком. Костры пылали до небес и сонмы искр взмывали в небо. Шаман, раскачивался над ними и пел, пел. Мужчины подхватывали его мотив.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Арис запел тоже, клонясь из стороны в сторону. Ему сунули в руки ковш с вином, он выпил его залпом и попросил еще. Вино чуть пригасило костер в его сердце, но только самую малость.

Он пел, слушая, как вдали, у обрыва, его воины добивают пленных из болотного народа и думал, что его и самого нужно убить вместе с ними — ведь это он велел позвать болотных людей.

Шаман запел песню про звезды, в которые превратятся души убитых в бою. Он пел про искры, которые взлетают от погребальных костров в небо и не гаснут никогда.

Арис подпевал, задрав голову вверх. Ему подали второй ковш и он осушил его. В голове зашумело, и показалось, что звезды стали ближе.

Вокруг пели все громче и громче, словно с каждым выдохом отпуская боль, и Арис вздрогнул, когда кто-то коснулся его руки и прошептал прямо в ухо:

— Пойдем. Лара очнулась.

Он встал и пробрался меж сидящими. Никто не обратил на него внимания. Арис прошел мимо, миновал опустевшее стойбище, вошел в шатер и замер — на него смотрели Бако и Антор.

Он сделал шаг назад, а потом вперед. Бако заговорил не своим голосом:

— Ты придумал очень хитрый план, вождь Арис. Помнишь, в начале лета ты придумал пойти в Дарин. Нашему господину понравилось это — украсть вождя и обезглавить войско. Но он сказал, что мы сделаем еще веселее. Он сказал, что мы придем на поминальную тризну. Мы придем за тобой и за всеми.

Арис попятился назад и кто-то схватив его, прижал к горлу руку с ножом. Голос Наро сказал в самое ухо:

— Не надо кричать, брат.

— Возьми ее, — Антор был весь в крови и в обрывках белой ткани, в которую его замотали. Из плеча торчал обломанный нож. Он указывал рукой на Лару — Возьми ее на руки и пойдем. Он ждет.

Глава 8

На краю мира

1

Тьма закрыла небо в один миг и черные вихри бросились на стойбище из десятка шатров, притулившееся у самого края мира.

Дрогнули опоры, взвыли, жалобно треща, а тем, кто был внутри, показалось, что шатры сейчас рухнут прямо им на головы. Но стойки выдержали первый шквальный порыв, лишь дрожь пробежала волной сверху до низу. А полог, плохо привязанный торопливой рукой Унау, взвился, струясь по ветру. Язык колючего снега ворвался внутрь, закружил, свиваясь в спирали, и ударил Ариса в лицо.

Только тогда он приоткрыл глаза. Над головой трепетал двойной полог шатра принадлежащего шаману Кукуранау, шатра, пропахшего рыбой так, что слезились глаза.

Арис повернулся на бок и увидел, что прямо на него смотрит дряхлый старик. Ещё один гость шамана. В шатре Кукуранау доживают свой век немощные старики и старухи, что уже стоят на пороге смерти. Это обычай племени, которое водит Ворон с незапамятных времен по берегу ледяного Океана: старики, что уже не могут приносить пользу своему народу, уходят в шатер шамана. Сидя полукругом у помоста, они целыми днями выполняют несложную работу: плетут сети, режут рыбу и корни, чинят одежду и собачью упряжь, точат каменные наконечники для стрел.

Худые руки стариков в темных пятнах двигаются будто живут сами по себе, а слезящиеся глаза постоянно открыты. Онек, внук шамана, говорит, старики слепы, не глазами, а душой и беседуют с духами Той стороны, которых видят на изнанке век.

Сейчас Арис ему верит. Даже ураган, который колотит в стены снаружи, не заставил стариков оторваться от работы. Как только он думает это, старик, который смотрел будто сквозь Ариса, вдруг сказал:

— Что тебе снилось?

Арис ответил:

— Мои сны пусты.

— Тогда встань и подвяжи полог, — сказал старик, и Арис сел на своей лежанке. Голова зазвенела, как пустой котел. От долгого лежания голову заполняет белесый туман, в нем исчезает все — боль и страхи, воспоминания, вопросы. Остается лишь пустота, в ней нет прошлого, нет ничего.