Здесь умирает надежда (ЛП) - Малком Энн

Мои мысли были о Рен, сидящей в шкафу и пытающейся раствориться в темноте.

РЕН

Мы с Зои пили вместе. Прощальные напитки.

Я забронировала билет на самолет на следующее утро после отъезда Карсона, используя другое имя, чтобы он не выследил.

Ясмин с нами не было, потому что она работала. И я не сказала ей, что уеду. Зная ее, она приковала бы себя ко мне цепью, пытаясь удержать на одном месте.

Она глубоко заботилась обо мне. Волновалась. Она мягко упомянула, чтобы я пошла к психотерапевту. Я мягко сказала ей, что сейчас не время.

Зои все поняла. Она меня любила. Пролила бы кровь за меня. Но она внимательно наблюдала, позволяя мне принимать решения без осуждения.

Стеллы тоже не было, потому что Стелла беременна.

Она никому из нас не сказала, но мы все знали. Видели. Она была от природы миниатюрной, и ее сиськи стали больше. Кожа светилась, и она не пила спиртное. Это был самый большой знак. Эта сучка любила коктейли.

Я догадалась, что она не сказала нам, потому что еще не сказала Джею. Он и Карсон были глубоко погружены в планирование войны с русскими.

Я узнала об этом от Стеллы, а не от Карсона. Кроме прошлой ночи, я не разговаривала с ним месяцами. Даже несмотря на то, что он был повсюду. Он, бл*дь, спал в машине за моими воротами. Я часами наблюдала за ним по камерам, сжимая в руке бокал вина, заставляя себя найти в себе силы нажать на кнопку, чтобы впустить его.

Так и не нашла их.

За мной все еще следила охрана, но на расстоянии.

В настоящее время за тремя столиками от нас сидел мужчина в костюме, потягивая воду, наблюдая за нами. Я узнала его с вечеринки у меня дома, вечность назад.

— Я не буду злиться на то, что ты уходишь, — сказала Зои, потягивая свой напиток. Она была одета, как всегда, шикарно. Изгибы выставлены напоказ в ярко-желтом платье-футляре, идеально сидевшем на ней. Натуральные волосы дикими локонами обрамляли лицо.

Ее глаза цвета эспрессо сфокусировались на мне.

— Я понимаю, почему тебе нужно уйти. Но ты не уйдешь, не поговорив со мной. — Она откинулась назад и посмотрела на меня. — По-настоящему поговорив со мной. А не это: «Я такая же Рен, какой была раньше». Тебе меня не одурачить.

Я смерила ее взглядом. Ни у кого не было ни единого шанса, как только Зои принимает решение.

Я не разговаривала по душам с девочками. Я не открывала свою боль. Все ходили вокруг меня на цыпочках. Никто открыто не признал того, что произошло, с тех пор, как моя мать поговорила со мной в тот день в больнице.

Им всем не терпелось, я это знала. Но до сих пор они не хотели давить на меня.

Зои, очевидно, надоело.

Я вздохнула, делая большой глоток. Алкоголь был моим лучшим другом в эти дни. Однако я должна быть осторожна. Мне нужно выпить достаточно, чтобы заглушить боль, но не слишком много, чтобы потерять всякое чувство самосохранения и побежать искать Карсона.

Хрупкое равновесие.

— Я фантазирую о том, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы этого не случилось, — призналась я, мой голос был чуть громче шепота. — Что, если бы я не пошла за покупками в конкретный день, на ту улицу? Недостаточно. А если бы я вообще не забеременела?

Мне пришлось удержать свою руку подальше от плоского живота.

— Опять же, недостаточно, — вздохнула я. — Поэтому я сошлась на том, что ничего бы не произошло, если бы Стелла не встретила Джея. — Я сделала большой глоток. — Но даже в самом худшем случае я не могу идти против подруги, ее любви и семьи. Так что единственной логичной вещью было бы пожелать, чтобы я вообще никогда не знакомилась со Стеллой. Со Стеллой я познакомилась через тебя. — Я посмотрела в ее глубокие карие глаза. — Итак, по сути, я перестраиваю всю свою жизнь, убирая каждые события, которые приносили радость и любовь в мою жизнь, чтобы мне не пришлось пережить ни одной болезненной, ужасной потери.

Я сделала неровный вдох.

— Это не в моем стиле. Но опять же, до этого я не была человеком, который испытывал настоящие трудности. Так что я не знала, кто я на самом деле. И знаешь что? Теперь я знаю. Я тот человек, который отнял бы у самой себя каждую частичку радости и счастья для того, чтобы не пришлось испытывать боль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тишина звенела между нами, как пронзительный звуковой сигнал, незаметный для постороннего, но я чувствовала, как она звенит у меня в ушах, одолевая мозг.

Зои была не из тех, кто заполняет молчание просто так, несмотря на то, как мне было неудобно. Она не собиралась спешить, чтобы успокоить меня.

Зои никогда бы не сказала ничего лицемерного. Даже своей самой испорченной, сломленной подруге. Я оценила это. Все остальные слишком сильно меня боялись. Боялись того, насколько близко я стояла к краю. Стелла и Ясмин из кожи вон лезли, чтобы быть нежными, добрыми, понимающими и терпеливыми со мной.

Это сводило меня с ума, черт возьми.

Ну, одна из вещей, которые сводили меня с ума. Пустота утробы и сердца вносили свой вклад.

— Это полный п*здец, — пробормотала она.

— Ага, — ухмыльнулась я. — Я умерла. Дважды. В машине скорой помощи. Потом, когда я проснулась и поняла…

Мой желудок сжался.

— Так что думаю, теперь я совершенно новый человек, — сказала я ей. — Рен из прошлого мертва.

Зои нахмурилась на меня.

— Вот это чушь собачья, — огрызнулась она. — Я согласна, произошедшее ужасно. Нет слов, чтобы описать, насколько это ужасно. — Ее взгляд слегка заблестел. Зои не плакала. Я никогда не видела, чтобы она плакала. Никогда. Ее подбородок вздернулся, и после нескольких вдохов ее глаза прояснились.

— Но ты, Рен Уитни, не позволяй дерьму победить. Ты не умерла. Ты вернулась к жизни. Это совсем другое дело. Ты можешь быть немного другой. Но ты все еще остаешься собой. Я это вижу. И, в конце концов, ты тоже увидишь.

Ее голос был таким твердым, таким властным, что я почти поверила ей. Почти.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТЬ

Last Night — GRAACE

Я не хотела идти к Джею домой. Не хотела смотреть на Стеллу. Подавленная, безнадежная часть меня просто хотела поехать в аэропорт, оставить все позади и никогда не оглядываться назад.

Но это Стелла.

Она была моей семьей.

Я не могу оставить ее или кого-либо из моих девочек позади.

Не навсегда. Но мне нужна дистанция. Как бы долго это ни продолжалось.

Итак, я вошла в дом Джея — теперь и Стеллы, хотя я всегда думала, что ее домом будет та квартира возле Гроув. Я позаботилась о том, чтобы выглядеть как раньше. Мне сделали свежее наращивание, волосы теперь были упругими локонами, которые струились по плечам. Макияж был безупречен.

Я выглядела как положено.

Но Стелла видела меня насквозь. Сидя на диване и поедая свиные шкварки, она видела меня насквозь.

Однако я не могла показать, что заметила. Я увидела ее печаль, ее жалость в ту секунду, когда она посмотрела на меня.

Мой взгляд метнулся к телевизору.

— О, боже мой, обожаю эту серию, — прощебетала я. — Ты вызываешь у меня сильное искушение остаться, переодеться в какие-нибудь спортивные штаны, сделать «маргариту» и напиться до чертиков, чтобы посмотреть телек. — Я посмотрела на пакет со свиными шкварками. — Ты на Кето или что-то в этом роде? — поддразнила я.

— Ты не останешься? — спросила она вместо этого, ухватившись за предыдущую часть моей маленькой речи.

Боль в ее голосе задела меня.

— Я еду в аэропорт.

Она уставилась на меня, оставив свиные шкварки.

— В аэропорт? — повторила она.

Я кивнула, ненавидя себя за то, что посмотрела Стелле в глаза таким взглядом. Я бросаю ее, когда она больше всего нуждается в своих друзьях. У нее нет матери, которая помогла бы ей пережить это время. Джей застрял в режиме злодея. Она нуждалась во мне.