СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА. - Свт. Григорий Палама

40. Однако, божественное и нетварное — это сам Бог. Если же это ни что другое как божественная сущность, согласно Акиндину, то Бог, по его мнению, есть ни что иное, как божественная сущность, не потому что всем, чем Он обладает, Он обладает от природы, и ничего нет приобретенного, но потому что ничего не имеет, что бы не было сущностью. Тогда творение, существующее от Бога, есть из божественной сущности. Ибо как же не из нее, если Бог не есть ничто иное кроме нее? «Но это есть собственное свойство Единородного, поскольку и Он от Бога, и творение от Бога, — по великому Афанасию и мудрому в божественном Дамаскину, — но Он один лишь только вневременно рожден из сущности Бога и Отца, а творение не из сущности Отца, но волей Его из небытия приведено в бытие» [959]. Так что эти тварные вещи, которые Акиндин называет делами и результатами божественной благодати и силы, суть, согласно ему, дела божественной природы, если только нетварная благодать и сила не есть [нечто] иное по отношению к сущности Божией, как он старается показать как ныне сказанным, так и с помощью всех своих слов. Поскольку же и согласно божественному Кириллу, «природе принадлежит рождать, энергии же — творить» [960], и опять же, по богослову из Дамаска, «дело божественной природы — предвечное рождение» [961], то Акиндин, говоря и измышляя, что творения — дела божественной сущности, все считает божественными порождениями и отвергает единородное Слово, собственнейшее Его достоинство, именно к Нему относящееся, сделав общим для всех и отменив. Но он и совечными божественной природе показывает их, а не возникшими, когда Бог захотел: ибо дело природы не бывает позднейшим природы и не подлежит хотению. Стало быть, он низвергает, помещая в ряд творений, и само божественное, о котором он сам говорит, что оно не есть иное по отношению к сущности.

ГЛАВА 12

Другие его же высказывания, благодаря которым он изобличается как заявляющий, будто все боговдохновенные богословы и единомысленные с ними суть многобожники.

41. Но и все, так или иначе называемое делом, во многих местах своих слов объявляя тварным, он и предвечное рождение, как назван{стр. 222}ное делом, низводит до уровня твари, и является безбожником и вместе с этим многобожником, изыскав недавно некий постоянный метод, с помощью которого он, несчастный, все виды нечестия и злочестия собрал в собственную душу Таковой, разумеется, и всю Церковь Христову — ныне право правящих слово истины [962] и от века надежных богословов — объявляя злославными, продолжает, говоря: «Божественная и нетварная благодать и энергия не есть [что–либо] отличное от божественной сущности, ни уступающее, ни совершаемое (ένεργούμενον), ни бессущностное и безипостасное, ни видимое само по себе телесными очами каким бы то ни было образом. Ибо это есть нечестие и одновременно мудрование Ария, Македония, Савеллия и мессалиан». А кого он посредством перечисленного называет злочестивыми и нечестивыми, полагаю, стоит разъяснить и теперь.

42. Итак, что вся церковь Божия провозгласила неизреченно увиденную апостолами на Фаворе нетварную благодать как божественный и неизреченный свет и светлость божественной природы, но не [саму] природу, — ибо сия выше всякого явления и причаствования, — это, вдобавок ко всем, кому довелось слышать своими ушами, и «Соборный томос» нагляднейшим образом представляет [963], указывая при этом, что от века бывшие богословы проповедуют это. Так что называющий новым Арием, Савеллием и Македонием [всякого] называющего нетварным ставшее так или иначе видимым, очевидно утверждает, что все сии [богословы] суть злославные и притом многообразно: не только тем, что они говорят, что божественнейший оный свет был видим очами апостолов, но и тем, что говорят, что он не есть божественная природа, и что превосходит его подающая его природа, как сущая превыше всякого явления и [сама] являющаяся причиной всякого явления. А [слова] «по себе» присоединил отрицающий видимое обвинитель благочестивых, предлагая одно из двух: либо не говорить вообще, что некий нетварный свет был видим очами апостолов, либо говорить это ради того, чтобы заманить слушающих, но так, чтобы говорящий все равно имел в виду не то же, так как, согласно ему, [тот нетварный свет] был видим посредством тварного света. А что что–либо нетварное не бывает без сущности и ипостаси, он утверждает, чтобы показать что оный свет, если только он действительно нетварен, есть сущность и ипостась, а не общая [для божественных ипостасей] благодать и энергия. Но он называет его не низшим и не действуемым, отрицая, что Бог является причиной его по сущности, и не допускает, чтобы Причина и Податель всякого осияния был выше всякого осияния.

43. Но однако, если, по Акиндину, нетварная энергия, дар и благодать не есть [что–либо] иное по отношению к божественной сущности и {стр. 223} не есть действуемое, и говорить, что она другая и действуемая — это [признак] мессалиан, Ария, Савеллия и Македония, то как не таковым будет Златоустый отец и получивший прозвания от богословия Григорий: последний когда говорит: «Иное — желающий, и иное — желание; рождающий — и рождение; говорящий — и слово, если мы не пьяны» [964], а Златоглаголивый — когда, после того, как сказал, что Спаситель изрек апостолам: «Оставайтесь в Иерусалиме, дондеже облечетеся силою свыше» [965], и «Приимете силу, нашедшу Святому Духу на вы» [966], прибавил: «иное — подаваемая сила, и иное — подающий Дух» [967]? И великий Василий, и чудный Кирилл — первый, когда пишет, что «иное есть сущность, для которой даже выражающее ее слово (λόγος μηνυτής) не найдено, иное же — значение имен окрест нее» [968], и опять: «Если мы отнесем к сущности все божественные имена, то мы покажем Бога не только сложным составной, но и составленным из неоднородных частей, из–за того, что каждое из имен обозначает иное и иное» [969], а божественный Кирилл — [говоря, что] «творить — принадлежит энергии, а природе — рождать; природа же и энергия — не одно и то же» [970]? И к вдобавок ним еще и дамасский богоносец, когда пишет: «иное есть воля, и иное — волевое начало (τό θελητικόν). Ибо воля — это сила изволять, а волевое начало — это то, что имеет [эту] силу» [971], и еще: «применительно к Богу иное есть деятельное начало (ένεργητικόν), и иное — деятельность (ενέργεια): первое — это природа, а энергия — это сущностное движение природы» [972], и прибавляет: «Нужно знать, что энергия скорее действуется, чем действует (ένεργείται μάλλον ή ένεργεί)» [973]?

44. А что великий Дионисий, который пишет: «Итак, Самоблагость, первым даром предлагающая [дар] Самобытия (τού αυτοείναι) [974], старшим первым из причастий воспевается, и из нее и в ней есть и само бытие, и начала сущих» [975]? Ибо как будут божественной природой эти причастия, и начала, и дары, будучи многими и {стр. 224} происходя из божественной природы? Он же сам дальше называет их и божественными образцами (παραδείγματα), бытийностью, жизнью, мудростью, промыслом, причастием которым сущие произошли и состоялись. И опять он, сам себе став истолкователем, говорит: «образцами же мы называем [сущие] в Боге сущностнотворные и единовидно предсуществующие логосы сущих, которые богословие называет предопределениями и божественными и благими волями, разграничивающие и творящие сущее, по которым Сверхсущий все сущее и предопределил, и привел [в бытие]» [976]. Как же тогда будут тварными божественные и благие воли, и тем более, будучи разграничивающими и творящими сущих? Как будут результатами сущностнотворные логосы сущих, и к тому же предсуществующие в Боге, по которым Он все и предопределил, и привел?

45. Но он же снова в двенадцатой главе «Богоименований» говорит: «Насколько преимуществуют над причащающимися самопричастия, настолько же сверхвоздвигнута над самими причастиями непричаствуемая Причина» [977]. Здесь он, несомненно, показал не только превосходство непричаствуемой Причины, но и нетварность превосходимых [ею] причастий, назвав их самопричастиями, и сказав, что они преимуществуют над теми [сущими], которые имеют бытие посредством причастия, или, иначе говоря, над всеми тварными. Как же и он, вместе с выше приведенными богословами, а скорее со всеми богословами от века — ибо кто не согласен с ними? — не услышит многообразно от Акиндина, что принадлежит к части нечестивых и многобожных, когда тот ясно говорит: «Мы не можем Божию сущностную и природную силу и энергию мыслить чем то отличным от Его сущности и природы, а размерять Бога, — так, чтобы в размерении было иное и иное, и таким образом было бы много нетварных, отличных от божественной сущности и от себя самих, — есть верх нечестия, ибо вводит нелепейшее и бессмысленнейшее многобожие»?