Голос крови - Олаф Бьорн Локнит

– Я думал, ты давно в Пограничье, – ошеломленно произнес Хальк, убедившись, что зрение его не обманывает. – Как это прикажете понимать?

– Как попытку участия в общем помешательстве, – с грустью пояснил волшебник, жестом приглашая гостей войти в беседку и располагаться. – И как робкое намерение вовлечь подданных Аквилонской и Немедийской корон в злодейский заговор.

– Заговор – это понятно, – кивнул Хальк. – Но я хотел бы…

– Узнать подробности, – закончил фразу Тотлант. – К сожалению, у нас очень мало времени, а мне нужно успеть высказать с десяток невероятных предположений и задать кучу неприятных вопросов. Хочется верить, что я делаю это для блага моих друзей, но кто его знает…

– Можно, первое невероятное предположение будет принадлежать мне? – мрачно перебил Хальк. – Наш общий знакомый, некий Конан Аквилонский, решил попробовать себя в роли тирана и нарушителя собственных обещаний. Он намеревается пожертвовать Ольтеном и Мораддином, дабы сделать поклон в сторону дружественной Немедии. Если это произойдет, честное слово, я подам в отставку. Преданность имеет границы, а служить второму Нумедидесу – упаси меня боги!

– Хальк, дела обстоят гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, – волшебник из Пограничья в задумчивости переплел пальцы. – Я бы не торопился обвинять Конана. Также, впрочем, как и Тараска. Сейчас они – не более, чем исполнители чужой воли.

– Ксальтоун, – с явным отвращением протянула Цинтия. – Он как паук, что сидит и выжидает, кто еще запутается в его паутине! Откуда он только свалился на наши головы!

– Менхотеп заполучил настоящее сокровище, перед которым даже королевские титулы не имеют особого значения, – продолжил Тотлант. – Алый Камень, Долиану Эрде и ее приятеля из Рабиров, которого месьор ксальтоун ненавидит всеми силами души. Он нашел средство подчинить себе Эрде-младшую и с ее помощью влиять на Кристалл. Через какое-то время, возможно, он додумается до способа обойтись без нее, и тогда я сомневаюсь, что ему понадобится высокий покровитель. Впрочем, Менхотеп достаточно умен, чтобы не выставлять свою власть напоказ. Тараск останется правителем Немедии, но я не завидую его судьбе.

– Я видел Дану Эрде, – тревожно проговорил Хальк. – Она похожа на собственную тень. Как ксальтоун умудрился ее поймать?

– Пять дней назад он вернулся откуда-то с Восхода, – сообщил Тотлант. – Вернулся не обычными дорогами, а через портал, дающий возможность преодолевать большие расстояния. Сотворил такие огромные врата, что любой колдун-недоучка за лигу почувствовал бы их присутствие. Даже лучшему из магов такое не под силу, однако с использованием могущества Алого Камня… Должно быть, ксальтоун притащил с собой пленников – обоих Эрде и Одноглазого. В этот же день Тараск отправился к границе Немедии, торговаться с Конаном.

– Варвар мог и не приехать, – заметил Хальк.

– Ты в это веришь? – хмыкнул стигиец. – Помани Конана неразгаданной тайной, и он примчится с другого конца света.

– А его ждала расставленная ловушка, – взвешивая каждое слово, произнес хранитель Тарантийского архива. – Дженна с самого начала предупреждала: эта затея плохо пахнет.

– Кстати, где вы потеряли Дженну? – встряла Цинтия.

– Возле крепости Арнейд, где шли переговоры. Она удрала вместе с рабирийкой Меланталь и Ньоро, приятелем Ольтена. Наверняка они прячутся в городе, – Хальк нахмурился. – Слушайте, необходимо срочно действовать!

– Необходимо, – с удрученным видом поджал узкие губы Тотлант. – Только как? Ситуацией владеем не мы, а ксальтоун. Не думаю, что нам грозит повторение истории с Подземным Огнем, здесь добиваются иных целей. Для начала – мира с Аквилонией и прекращения любых слухов относительно гибели предыдущей династии.

– А потом? – настойчиво спросила Цинтия. – Вы подумали, что станется с Даной, с ее отцом и с этим… как его… Элларом?

– Мы немедля отправляемся в замок короны, – Хальк еще не знал, что собирается предпринять, но здраво рассудил – нужно оказаться рядом с центром событий. – Если не впустят, дождемся начала церемонии на Замковой площади. Тотлант, ты должен взглянуть на Конана. Вдруг сумеешь выбить из его головы ту дурь, которая там скопилась?

– Друзья склонны преувеличивать мои скромные способности, – с вымученной улыбкой откликнулся волшебник. – Я не рожден, чтобы спасать мир. Однако, как ты сам заметил, есть пределы, которые не позволено преступать никому. Боюсь, Менхотеп как раз этим и занимается. Он жаждет заполучить Талисман, и не имеет значения, сколькими жизнями придется расплатиться за обладание Камнем.

– Барышня Цинтия! Барышня Цинтия! – на галерее второго этажа хлопнула дверь, и через перила свесился взъерошенный и взволнованный молодой человек, судя по облику – несомненный уроженец земель к Восходу от Карпашских гор. Цинтия выскочила из беседки, крикнув:

– Ларн, я здесь! Что случилось?

– На площади Трех Ворот королевские герольды только что прокричали указ: сегодня после полудня на Замковой будут казнить злодеев короны, повинных в недавнем мятеже!

– Имена! Имена назвали? – Цинтия пошатнулась, ухватившись за витой столбик беседки.

– Нет! Зато аквилонцев поминают через слово – «наши душевные друзья» да «наши любезные соседи»!

– Интересно, что скажут Чабела или офирцы, когда до них дойдут сии потрясающие известия… – голос Халька Юсдаля прозвучал слегка отсутствующе.

– Неважно, что они скажут! – взвизгнула Цинтия. – Идем! По дороге сообразим, что делать!

Однако компании, к которой присоединился Ларн Шелам, понадобился добрый колокол с четвертью, чтобы добраться до Замковой площади под стенами Бельверусского дворца. Слишком многие горожане устремились туда же, переполняя узкие улицы и строя предположения о том, какие неожиданности оживят эту церемонию. Про минувшую, когда у некоего безумца хватило нахальства похитить главную виновницу нынешних бедствий прямо с костра, уже канцоны складывают! Не слыхали, почтеннейшие, кого на сей раз прихватили? Говорят, самозванца, который призвал колдовской силой полчища демонов и учинил бойню под Демсвартом…

Уходя из дворца, Хальк сообразил взять с собой выданную чиновником королевского канцелярии грамоту, дававшую обладателю право на привилегии иноземного посланника. Стражник, коему сунули под нос украшенный гербами и печатями пергамент, оказался туповат и пропустил через гвардейское ограждение не только владельца грозной бумаги, но и троицу его спутников.

Особого успеха это не принесло. Гости Немедии с усилием протолкались в первые ряды, выяснив, что от трибуны для представителей правящего дома и благородного сословия их отделяет по меньшей мере полсотни непреодолимых шагов. Они могли отчетливо видеть знакомых, расположившихся в королевской ложе на верхнем ярусе. Тараск Эльсдорф при полном параде и блеске, рядом с ним – боги всемогущие, как могло случиться подобное? – Конан Аквилонский, выглядевший слегка скучающим. Еле различимая высокая тень в красном, стоящая позади кресла Тараска – Менхотеп. Тщательно скрывающий тревогу герцог Пуантена… А это кто?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});