Путешествие на Запад. Том 4 - У Чэн-энь

– Откуда изволил прибыть, уважаемый наставник? – спросил правитель.

– Я из восточных земель великого Танского государства послан на Запад, в храм Раскатов грома, что находится в стране Зарослей небесного бамбука[33], чтобы поклониться Будде и испросить у него священные книги, – отвечал Танский монах.

– Уважаемый наставник, ты прибыл издалека, объясни же нам, почему ты устроился на отдых в этом ларе?

– Мы, бедные монахи, узнали, что ты, государь, дал обет убивать монахов, а потому не осмелились открыто показаться в твоем государстве. Мы переоделись мирянами, и, когда наступила ночь, попросились на ночлег в постоялый двор. Однако, опасаясь, что люди опознают нас, мы устроились на ночевку в этом ларе. На нашу беду, ларь украли разбойники, но градоначальник отнял его у разбойников и доставил сюда. И вот теперь нам довелось лицезреть твой царственный лик, который нам так же дорог, как солнце, проглянувшее сквозь тучи. Умоляем тебя, государь, помиловать и отпустить нас! Да уподобится благодеяние твое глубине морской!

– Не знали мы, что ты, достопочтенный наставник, из великой Небесной империи! – воскликнул изумленный правитель. – Прости, что не оказали тебе достойного приема. В течение долгого времени у меня действительно было желание уничтожить всех монахов до единого, за то что когда-то они зло оклеветали меня. Чтобы отомстить им, я дал обет небу истребить десять тысяч монахов. Не ожидал я, однако, что ныне сам окажусь в числе последователей Будды, который повелел всем нам сделаться монахами. Ныне я сам и все мои сановники, а также царицы и их прислужницы лишились волос. Прошу тебя, уважаемый наставник, пролей на нас хоть каплю света учения Будды, не поскупись на свои премудрые наставления. Мы все выражаем желание стать твоими учениками!

Услышав эти слова, Чжу Ба-цзе принялся громко хохотать.

– Любопытно знать, какие же будут сделаны подношения моему наставнику по этому случаю! – проговорил он сквозь смех.

– Если почтенный наставник согласится уважить мою просьбу, – спокойно ответил правитель, – я готов подарить ему все сокровища моего государства!

– Не говори о сокровищах! – вмешался Сунь У-кун. – Мы честные монахи, а не какие-нибудь стяжатели. Ты только дай нам пропуск по нашему проходному свидетельству и проводи нас из города. За это мы обещаем тебе незыблемое царствование, счастье и долгоденствие.

От этих слов правитель государства пришел в восторг и приказал устроить в храме Прославления сановников торжественный пир. Правитель и его сановники в полном согласии приняли единое учение Будды. Тотчас было подписано дорожное свидетельство, после чего правитель спросил Танского монаха, как бы он посоветовал переименовать государство.

Тут снова вмешался Сунь У-кун.

– Государь, – молвил он, – в название твоего государства входят слова «учение Будды». Пусть они останутся и в новом названии твоего государства, а слово «искоренение» не подходит. Как только мы пройдем через твою страну, его можно будет заменить словом «почитание». Пусть за это в твоей стране моря станут спокойными и реки чистыми, да преуспевают тысячи поколений твоих потомков, да будут ветры и дожди во благовремении и да воцарится спокойствие во всем твоем государстве!

Правитель сердечно поблагодарил за милосердные пожелания и велел приготовить для путников парадный выезд. Затем он сам отправился провожать Танского монаха и его спутников.

С этого времени государь и его сановники вступили на пра – ведный путь и стали творить добрые дела, однако рассказывать об этом мы не будем.

Итак, Танский монах простился с правителем государства, которое теперь стало называться страна Почитания учения Будды, и весело взобрался на своего коня.

– Брат У-кун! Великая заслуга совершена тобой! – радостно воскликнул он. – На этот раз ты отлично все придумал!

– Однако, – сказал Ша-сэн, – во всей этой истории меня удивляет лишь одно, – где ты нашел столько цирюльников, которые за ночь успели обрить такое количество голов?

Тогда Сунь У-кун рассказал про все свое волшебство, которое он применил, и так рассмешил наставника и его учеников, что они долго не могли успокоиться.

Вдруг путники заметили перед собой высокую гору, которая преградила им путь. Танский монах придержал коня и обратился к своим ученикам:

– Братья, – сказал он, – смотрите, какая перед нами величественная гора. Надо быть осторожнее!

– Не беспокойся! – со смехом сказал Сунь У-кун. – Ручаюсь, что с тобой ничего не случится!

– Не говори так, – возразил Танский монах. – Погляди лучше, какие неприступные пики высятся над этой горой и как далеко распространяют они свои зловещие испарения! Грозные облака клубятся над вершинами. Я чувствую, как меня охватывают страх и ужас, все тело мое немеет, дух неспокоен и мысли в смятении!

– Наставник! Ты, верно, забыл сутру о смешении, сочиненную У Чао[34], благочестивым наставником-созерцателем! – сказал Сунь У-кун.

– Нет, я ее помню! – отвечал Танский монах.

– Может быть, ты и помнишь, но к ней есть еще хвалебное четверостишие, которое ты наверняка забыл, – усмехнулся Сунь У-кун.

– Что же это за четверостишие? – спросил Танский монах.

Сунь У-кун прочел его наизусть:

В краю далекомБудды не ищи,Хоть на горе ЛиншаньЕго дворец.В твоей душеСпасения ключи:Линшань отыщешьВ сердце наконец.Ты пристальней вглядисьВ свою же грудь:Там пагода,Подобная Линшань.Ищи – и ты найдешьВеликий путь.К добру иди –И совершенным стань!

– Неужто я не знаю? – сказал Танский монах. – Если придерживаться того, о чем говорится в этом четверостишии, то выходит, что все священные книги сводятся лишь к совершенствованию духа!

– Само собой разумеется, – поддержал Сунь У-кун и добавил:

Ах если сердце чисто,Как стекло,Оно во тьмеЛампадой яркой блещетИ в суетном томленьеНе трепещет.Спокоен дух,И все кругом светло.Но стоит ошибиться, –И тревога,И косность, и грехиТебя подстерегут.Десятки тысяч летНапрасно пробегут,Не завершишь трудов,Не кончится дорога.Ты к Истине идиДорогой мудрых дел.И. если духК добру стремиться не устанет,Блаженным будетТвой земной удел:Храм БуддыВсюду пред тобой предстанет!

Для таких пугливых, как ты, – закончил он, глядя с иронией на своего наставника, – никогда не знающих душевного покоя, Великий Путь так же далек, как чертоги Будды в храме Раскатов грома. Перестань же зря сомневаться и следуй за мной!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});