Колечко взбалмошной богини. Прыжок в неизвестность - Александра Черчень

О цацках стоит поговорить отдельно. Ладно, кольца и перстни на пальцах. К этому я отнеслась спокойно. Но серьги в ушах производили просто неизгладимое впечатление. Серьги были у обоих, а так как волосы у мужчин были забраны назад — у Фауста на башке красовался высокий хвост, а у старшенького — толстенная коса, длиной эдак до середины бедра, — то серьги очень даже хорошо просматривались. И ладно бы это были простые гвоздики или колечки. Куда там. Серьги у них были из перьев. Причем, судя по окрасу, явно из своих собственных. Н-да… Далека я от здешней моды, ой, как далека.

А тем временем действо разворачивалось. Если созерцание, в принципе, можно назвать действом. Короче, нас со Стасей неприличнейшим образом рассматривали. Точнее, рассматривали в основном меня. Старший мужчина — цепким внимательным взглядом, оценивающим и подмечающим буквально каждую мелочь. Фауст же смотрел слегка удивленно и с явным интересов, будто видел меня впервые в жизни.

Мне вновь стало неуютно, я инстинктивно сжалась и растерянно глянула на мужчину. Может, я что не так делаю или одета неподобающим образом? Но Фауст лишь легонько улыбнулся и отрицательно мотнул головой, показывая, что мне не о чем беспокоиться. Взяла себя в руки и осторожно ступила на первую ступеньку, радуясь, что решилась укоротить юбку. И так нервничаю, а если бы еще о шагах приходилось задумываться, было бы совсем тяжко.

Однако радость моя была не долгой, ибо уже на середине пути я заметила, что мужчины синхронно уставились на мои туфли. Причем одобрения в обращенных к моим ногам взглядах как-то не наблюдалось. Скорее, наоборот, на лицах читалось явное негодование. Нет, ну ладно папаша, он, наверно, в плане моды консерватор, хоть у самого оба уха проколоты, но Фауст-то чего корчится? Помнится, когда я щеголяла в одной мужской рубашке с голыми ногами, он был совсем не против. А тут его, видишь ли, щиколотки смутили.

Короче, мужики были явно недовольны, но вслух мне никто ничего не высказал. Более того, к моменту, когда мы со Стасей добрались до конца лестницы, их лица приняли нейтрально-вежливое выражение, и Фауст с гордостью произнес:

— Позвольте вам представить моего отца. Высокий лорд Альберт Финийк, глава рода Стальных фениксов и хозяин этого замка.

— Очень приятно, — чуть ли не в унисон ответили мы с сестрицей и мило улыбнулись.

— Мне тоже очень приятно, дамы, — низким, чуть хрипловатым голосом ответил мужчина и склонил голову в знак приветствия.

Руки, слава богу, целовать не пытался. И я очень этому обрадовалась, ибо смотрелось бы это как минимум нелепо. Кто он, а кто мы…

— Фауст уже ввел меня в курс дела, — деловым тоном сообщил мужчина. — Насколько я понял, наши с вами цели совпадают. А так как я крайне заинтересован в возвращении сына, то готов оказать вам любое содействие, в том числе материальное.

— Приятно слышать, — отозвалась я, соблюдая элементарные нормы вежливости.

— Все детали мы обсудим с вами с утра, в более рабочей обстановке, а сейчас предлагаю просто приятно провести время и чуть поближе познакомиться. Вы желанные гости в моем доме, и я бы хотел, чтобы у вас осталось самое приятное впечатление о пребывании в «Осколке неба».

Похоже, лорд вполне к нам расположен. Это хорошо. Только вот напряжение все равно не желает уходить. Очень уж все официально. Да еще этот наряд. А точнее чувство, будто его нет.

В общем, после представления и обмена любезностями мы, наконец, направились в обеденный зал. Альберт любезно предложил мне свой локоть, и я, недолго думая, аккуратно примостила на него свою ладошку. Уж что-что, а простейшие правила этикета мне вполне знакомы. Фауст взялся сопроводить Стаську Мелкая, к моему удивлению и тайной радости, противиться не стала. Да и в целом вела себя вполне прилично. По крайней мере, пока. Надеюсь, эта тенденция сохранится до конца вечера. Очень не хотелось бы краснеть за нее. Особенно перед Высоким лордом.

Есть что-то такое в этом мужчине, отчего в его обществе чувствуешь себя настоящей леди и интуитивно пытаешься вести себя подобающим образом. Вот какой-то он… солидный, что ли. Преисполненный собственного достоинства, излучающий просто невероятную уверенность. Да и внешне высокий, подтянутый, идеально выбритый и ухоженный, как говорится, от макушки до пяток. Но выглядит отнюдь не женственным. Напротив, эдакий матерый волк, в любую секунду готовый к решающему броску. Рядом с ним меня охватывало несвойственное напряжение и вместе с тем восхищение.

Короче, чувствовала я себя отнюдь не раскованно, и как мы дошли до обеденной, вообще плохо запомнила, сосредоточив все свое внимание исключительно на собственном поведении. Дальше предстоял очередной раунд знакомств.

Помимо уже полюбившейся нам Марийки, за столом нас ждали еще двое домочадцев. Молодая женщина, которой я с натягом могла бы дать лет двадцать пять, оказалась… мамочкой Фауста! Еле удержала челюсть от постыдного падения. Мама… и такая молодая. Вот честно, я не поверила. Не верила до тех пор, пока Альберт не обратился к ней «дорогая» и, приобняв за талию, нежно не поцеловал в висок.

И тут у меня возник вполне закономерный вопрос. А сколько вообще живут фениксы? Раньше я как-то не задавалась этим вопросом и сейчас крайне об этом жалела. У них же несколько жизней, и все такое. Умер, воскрес и опять молодой? Или не опять? Фрайо вот после смерти возродился в том же возрасте. Но то Фрайо. Кто их знает, как оно бывает в общем случае… Короче, желательно бы этот вопрос прояснить, и как можно скорее. А то чувствую себя не в своей тарелке и не знаю, как правильно реагировать на такие вот ситуации.

Обозвала бы его мамашу сестричкой, а потом бы краснела. Внешне-то они похожи. У Фауста мамины глаза и цвет шевелюры тот же. Разве что волосы не вьются. Хотя женщина могла их и искусственно завить, кто знает. Кстати, сережки у нее были точь-в-точь как у мужчин, что тоже показалось мне странным. Золото и бриллианты, пожалуй, смотрелись бы в ее ушках куда уместнее и подходили бы к дорогому колье, украшающему изящную шейку. Все же есть в этих перьях какой-то тайный смысл, но мне его, увы, не понять, разве что начать мучать Фауста расспросами.

Вторым домочадцем оказался мужчина средних лет. Рыжий и вихрастый, он был совсем не похож на остальных обитателей замка. Другая порода, как ни крути. Ни тебе длинных волос, ни аристократических черт лица, ни перьев в ушах. Оказалось, Тревур — так представил Альберт рыжего — вовсе не родственник, а личный помощник лорда. Очень ценный кадр, как выразился мужчина. Почему этот ценный кадр живет вместе с фениксами, я так и не поняла, но расспрашивать не стала. Какая мне, собственно, разница.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});