Шлепок гнева - Харитон Байконурович Мамбурин

Тага Каббази, которому я ни грамма не был удивлен.

— Боевые демоны, — выдохнул гоблин, — Мы их просто наняли тренировать Чернышей! За монеты душ! И за бомбу…

Оп-па… А вот и Анника. Стоп. Что?

— Бомба? Что ты про неё знаешь?

— Давайте в Управе продолжим! — взмолился гоблин, — Сейчас же нагрянут!

— Говори быстро! — принял решение я, — Потом в Управу!

Недавний эпизод с идиотом-эльфом, шедшим взрывать электростанцию, разлетелся по всему Омниполису, став общественным достоянием. Портал Канадиума, как и крепость, стояли в магической зоне, а значит — собрать механическое подрывное устройство было бы нельзя. Не хватало мощности, как объяснили нанятые гномами-корпоратами эксперты. Требовалось нечто другое.

Это и предложили в свое время демоны-наемники. Создать бомбу на основе одержимого демоном разумного. Если на такого одержимого одеть жилет с кристаллами-резонаторами, проецирующими принудительный экзорцизм со всех сторон, то сжатый магией до определенных значений демон детонирует волной чистейшего разрушения! Точнее, он сам провалится в себя, коллапсируя, и открывая грубый прямой портал на собственную родину, а там уже, из-за разницы энергетических потенциалов, и случится коллапс, выплескивая огромную волну разрушения, которая снесет…

— Вы идиоты? Если вам надо прорваться, то для чего сносить крепость⁈ — не выдержав, заорал я.

— Чтобы дойти до портала… — промямлил гоблин с непониманием в глазах, — Там же защита, ловушки, коридоры, охранники…

— Кретины! Ты только что сказал, что вы собирались всех распугать пулями с «подарочком»!

— Это, наверное, план «Б»! — умудрился обидеться тупой зеленый.

Бараны. Их обвели вокруг пальца! Или нет, ведь бомбу можно взорвать после, чтобы вынудить Омниполис бросить все силы на восстановление крепости. Не суть важно!

Главное, что я знаю — кто у нас бомба.

— Йаг, — перевел я взгляд на саппоро, — У нас нет времени. Ты можешь доставить этого гоблина в Управление? Немедленно. Он должен там оказаться как можно скорее.

— Это не входит в нашу договоренность, Конрад, — нахмурился жаболюд, — Попросишь пойти дальше с тобой…

— Нет. Я вижу, что ты нахватался яда с «подарочка». Я прошу тебя просто доставить свидетеля в Управление Оргару Воллу-третьему, а потом позвонить мне домой. Там у меня Валера. Ему нужно будет рассказать то, что ты узнал о демонах-наемниках и Золотом Приплоде. Это очень важно. От этого зависит моя жизнь.

— Не…

— И душа.

Быть вампиром — это уметь подмечать даже в жаболюдах изменения, происходящие с их кровью. Каким бы ни был защитный покров культиватора, сквозь него проникло немало дряни. Да и мои усилия по оттиранию не могли удалить всё. Йаг Таг Каббази был отравлен, но гордость не давала ему возможности отказаться от нашей сделки. Только прямая просьба, только очень веский повод.

— Истинно будь по-твоему, у… Конрад, — кивнул мне он, вставая и хватая хрипнувшего от неожиданности зеленого стукача, — Я сделаю это. Выживи. Не обмани меня.

— Своих не обманываю. Выживу, почтенный сосед, выживу. Куда я денусь.

Глава 18

Благословленный рок’н’ролл

— О, дядя! Ты тоже сюда пришёл⁈ — удивилась мне знакомая молодая гоблинша с килограммом пирсинга на развесистых ушах, — Слу-ушай, а проводи нас, а? Смотри, тут вампиров без очереди пускают!

Действительно, у главного входа в храм греческого бога красовалась небольшая табличка, повествующая о том, что вампиры заходят без очереди. Правда, стоящий под ней крепкий орк, оценив меня взглядом, буркнул себе под нос, что надо бы дописать «в нормальных костюмах».

— О, точно! — молодой полугном, также знакомый мне по клубу «Всех святых», подошёл, обнимая подругу за талию, — Мужик, не знаю, в какой передряге ты так пострадал, но я бы лучше пошёл голяком, чем сдирал бы шмот с бомжей! Да не, такой вырвиглазный прикид я бы бомжу оставил! Ты что, ограбил рэтчеда под тяжеляком⁈

…а потом вампиров называют кровожадными отморозками, убийцами и кровососами.

Мстительно оставив разочарованно взвывшую толпу неформалов позади, я прошёл в церковь, освященную чем-то куда более живым, чем греческий бог — роком. Пусть чинно проходят своей очередью. Отсюда вижу, что поместятся все.

Музыки внутри, внезапно, не было, а вместо этого начиналась… проповедь. Внеочередная. Виолика, стоя на своем привычном месте, но в костюме монашки-из-сексшопа, вовсю задвигала речи про мир и любовь благодарно слушающей аудитории, состоящей из орков, гоблинов, пары троллей, а также… всех более ранних «клиентов» церкви, которым выделили почетные места в первых рядах. Более того, сразу за старожилами сидели обитатели верхнего этажа клуба «Всех святых», довольно свободно вставляющие свои комментарии, на которые лжемонашка с удовольствием отвечала аргументами!

Заинтригованный по самые брови, я прислонился плечом к стене, поставил у ног массивную сумку, полную разного награбленного добра, а затем принялся слушать.

Молодая демонетка (о, вспомнил, как такие называются!) искренне и воодушевленно объясняла слушателям суть конфликта между их мировосприятием и догмами большинства религий, натащенных из Нижнего мира. Излучая уверенность, она бодро бухтела, дробя выкрикиваемые слушателями заблуждения вопросами, вглубь которых никто из них раньше не вдавался.

Демоны, в отличие от тех, кто пишут святые книги, прекрасно знают, что происходит с душами грешников.

Сейчас Виолика Радиган простым языком объясняла своей разношерстной аудитории разницу между религией и порядочностью, между догмой и необходимостью принять определенные правила, чтобы сосуществовать и процветать. Демон в теле смертной с легкостью действовал вопреки интересам собственного вида, просто зарабатывая себе на покушать… и, надо сказать, получалось у неё просто на загляденье.

Внимательно осматривая слушающих присутствующих, я все лучше и лучше понимал, что они пришли сюда с разными целями. Кто-то ради ультракороткого подола сексапильной монашки, кто-то оттянуться, а кто-то поспорить и поворчать. Однако, почти физически ощущаемая поддержка зеленокожих, среди которых, несмотря на молодость, было несколько внушительных бугаев, здорово повышали авторитет монашки-певицы. Всё остальное делали её слова — простые, доступные для понимания даже самому последнему гоблину.

Народ с проповеди расходился неохотно, но оживленно переговариваясь друг с другом, а заодно кидая на меня ревнивые взгляды — Виолика, отпустив присутствующих, тут же принялась подманивать к себе меня жестами и даже улыбками. Её гоблин-барабанщик, выходя последним, бросал на девушку такие взгляды, что мне даже нехорошо сделалось — бедолага втрескался, причем полностью.

— Конрад! У меня всё наладилось! — Виолика лучилась довольством, — Теперь все гораздо лучше! Проповеди! Концерты!

— И никто не жалуется? — удивился я, — Не грозят тебя выгнать и вообще прикрыть всё это дело?