Творцы Священной Римской империи - Василий Балакин

Столь ответственное поручение было дано венецианцу, видимо, потому, что у Священной Римской империи тогда складывались добрые отношения с Венецией, а венецианцы, имея тесные торговые связи с Константинополем, были хорошо информированы о положении дел там. Венецианский дож Петр Кандиано IV (959–976) наладил политические и торговые отношения с обеими империями — на Западе и Востоке, с помощью дипломатического искусства добившись от Оттона I возобновления выгодных для Венеции соглашений. Верно оценивая значение нового западного императора, он стремился к установлению широких политических и даже семейных связей с ним, женившись вторым браком на его племяннице Вальдраде Тосканской. Этот брак принес дожу большие земельные владения на севере Италии и важную для него дружбу с Саксонским домом.

С этим династическим браком, который должен был придать дополнительный блеск новой Западной империи и вместе с тем подтвердить ее притязания на Южную Италию, было связано и решение, принятое Оттоном I совместно с преданным ему папой, — еще при здравствующем императоре короновать императорской короной наследника германского королевского престола. Благодаря этому юный император воспринимался бы как более достойный претендент на руку порфирородной царевны. Не меньшее значение для Оттона I имела эта коронация и потому, что она обеспечивала преемственность императорской власти. Не зря в свое время Карл Великий собственноручно возложил императорскую корону на голову своего сына Людовика. Поэтому папа и император направили совместное приглашение Оттону II к Рождеству прибыть в Рим. Архиепископу Майнцскому Вильгельму и прочим князьям Империи Оттон I повелел обеспечить достойное сопровождение сыну. Затем папа и император на время расстались: Иоанн XIII отправился в Рим, а Оттон I решил провести жаркое время года в более прохладных горных местностях Тосканы.

Между тем Оттон II собирался в Италию. В Вормсе, откуда и его отец отправлялся в свои итальянские походы, он провел первый в своей жизни рейхстаг, на котором, по мнению современников, уже проявил признаки характерных для него мудрости и снисходительности, коими он впоследствии особенно отличался. Затем он вернулся в Саксонию, а в начале сентября с надлежащим сопровождением выступил в свой первый итальянский поход. Пройдя уже ставшим традиционным маршрутом по Швабии, он через перевал Бреннер ступил на территорию Италии.

Во второй половине октября наследник германского престола прибыл в Верону, где состоялась его встреча с отцом. Поскольку у Оттона I не было там своей резиденции, он предполагал жить в монастыре Св. Зенона и потому, еще находясь в Равенне, но уже готовясь перебраться в Верону, где была намечена встреча с сыном, пожаловал этому монастырю город Романьяно с округой, с доходами и со всеми властными правами в отношении его свободного населения, своим дарением заранее возместив ему все расходы, сопряженные с пребыванием высоких гостей. Надо полагать, император остался доволен созданными для него условиями, поскольку вскоре после отъезда из Вероны пожаловал епископу этого важного для него города грамоту, в которой подтвердил дарения, сделанные своими предшественниками, кое-что добавив от себя и гарантировав епископству особую защиту. При встрече отца с сыном присутствовали Конрад Бургундский, брат императрицы Адельгейд, некогда взятый на попечение Оттоном I, дядя юного Оттона II, и многочисленные представители итальянской духовной и светской знати, в том числе и патриарх Аквилеи Радоальд.

В монастыре Св. Зенона 29 октября состоялось имперское собрание, на котором были рассмотрены многочисленные жалобы на злоупотребления простой клятвой на Евангелии для подтверждения якобы имеющихся прав собственности. Для пресечения сего зла был принят закон, который, как предполагалось, позволит впредь эффективнее улаживать подобного рода споры: вместо клятвы вводилась практика Божьего суда, то есть выявление истины через поединок. Собственно, практика судебных поединков (duellum) не представляла собой абсолютное новшество — они и в прежние времена применялись у лангобардов в случаях имущественных споров. Правда, лангобардские короли старались по возможности ограничить сферу их применения, в частности, не распространяя эту практику на лиц, живших по римскому праву. Веронский эдикт 967 года возродил судебные поединки и распространил их на всех жителей Италии. К ним впредь надлежало прибегать, если в случае спора о владении одна сторона объявляет поддельными доказательства другой стороны, при условии, что обвиняющий в фальсификации сам готов к поединку. При судебном разбирательстве споров о церковных владениях фогты, представлявшие интересы церкви в мирских делах, обязаны были обращаться к этому средству. Поединком должны были решаться и споры относительно пожалования имения в лен, в случае присвоения чужого имущества стоимостью свыше 20 шиллингов, при краже и грабеже на сумму свыше 6 шиллингов, а также принуждении кого-либо к отказу от собственности. Церквям, графам и фогтам разрешалось посылать на поединок доверенное лицо, а прочие свободные люди должны были выступать лично, и лишь слишком юный или преклонный возраст, а также болезнь давали право выставлять на поединок своего заместителя. Этот закон должен был распространяться на всех обитателей Итальянского королевства, в том числе и на тех, кто жил по римскому праву, и включался в качестве дополнения в лангобардское право. Веронский эдикт 967 года особенно отвечал интересам епископов — не случайно автором его текста был епископ Верчелльский Лев. Отныне этому способу отстаивания правоты отдавалось предпочтение, поэтому епископы требовали, чтобы судебные поединки проводились в их присутствии, а когда они делегировали полномочия фогтам, то старались сохранить за собой именно это право.

Так Оттон I с помощью чисто германского обычая Божьего суда, который он считал справедливым решением трудных вопросов, пытался устранить укоренившиеся среди итальянцев пороки, и прежде всего лжесвидетельство, ставшее обычным явлением. Принятые императором меры могут показаться архаичными и даже реакционными в условиях более развитой и культурной, нежели Германия, Италии, однако они оказались достаточно эффективными. На том же собрании были назначены постоянные королевские представители для отдельных областей Италии, так называемые королевские посланцы, в обязанность которых вменялось осуществление интересов государя, в частности, при исполнении судебных функций.

После того как Оттон I с сыном отпраздновали в Вероне День Всех Святых (1 ноября), они отправились в Мантую, а оттуда на корабле в Равенну, где были уже 5 ноября. Там, в монастыре Св. Севера, где весной проходил синод, Оттон I в течение нескольких дней обсуждал с патриархом Аквилеи Радоальдом, архиепископом Петром Равеннским и немецкими епископами Меца и Миндена дела и нужды церкви. Специальной дарственной грамотой император отблагодарил монастырь за проявленное гостеприимство, возвратив ему все некогда отчужденные владения, добавив еще и новые. Участие немецких и итальянских иерархов церкви в обсуждении вопросов государственной важности наглядно демонстрирует, что созданная Оттоном Великим система имперской церкви как единое целое включала в себя Германию и Италию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});