Палачи и киллеры - П. Кочеткова

Год спустя, после аннексии Австрии, студенты Инсбрукско-го университета получили в лице Шлейера ярого проповедника фашистской идеологии. На том же поприще он подвизался и в Карловом университете Праги. А с 1941 года на совести Шлейера как руководителя канцелярии президиума «Центрального союза промышленности Богемии и Моравии» была эксплуатация мощностей чешской промышленности для нужд гитлеровской военной экономики.

Находясь всегда на стороне крайне правых, Шлейер и после 1945 года не изменил себе – вступил в ХДС, заседал в наблюдательных советах, в 1959 году стал членом правления Даймлер-Бенц АГ, и, наконец, в 1976 году – председателем Федерального объединения союза немецких работодателей (БДА) и Федерального объединения германской промышленности (БДИ). Шлейер всегда отличался жестокостью и непреклонностью.

Так, его «твёрдую руку» почувствовали забастовавшие в 1963 году рабочие земли Баден-Вюртемберг, требовавшие повышения заработной платы. Они подверглись беспощадным увольнениям.

Последовательный противник права профсоюзов на участие в принятии совместных с администрацией решений, Шлейер подавал жалобу в Федеральный Конституционный суд на и без того уже ограниченный закон правительства ФРГ о данных полномочиях рабочим профессиональных организаций.

5 сентября этот человек попал в руки РАФ. Около 18 часов агентство ДПА сообщило о похищении Шлейера.

Кёльнское похищение не было сюрпризом. Задолго до этого события осведомители информировали Федеральное ведомство уголовной полиции о готовящемся скандальном покушении, так называемом «Большом освобождении». И целью его было освобождение приговоренных 28 апреля 1977 года к пожизненному заключению и отбывающих наказание в тюрьме Штаммхейм лидеров РАФ: Андреас Баадера, Яна Карла Распе и Гудрун Энслин.

Поэтому логично, что сразу после исчезновения Шлейера были приняты серьезные меры предосторожности. Караульные посты в Штаммхейме и других тюрьмах, где находились члены РАФ, усилили военными полицейскими патрулями. В правительственный квартал Бонна ввели бронетранспортеры и вооруженные пулеметами части федеральной пограничной охраны. Предприняли дополнительные меры по охране некоторых политических деятелей.

Провели совещания большого и малого кризисных штабов. В тюрьмах сотрудники уголовной полиции тщательно обыскали камеры членов РАФ. Сначала ограничили, а затем и вовсе прервали контакты заключенных с внешним миром, включая и их связи с адвокатами. Арестованные перестали получать газеты, слушать радио и смотреть телевизор. От остальных узников они были изолированы с самого начала.

Прошли обыски в канцеляриях адвокатов, защищавших на процессе анархистов, в кварталах множества граждан. Глупейший донос или просто безобидный намек являлись поводом для тщательной проверки даже самых безупречных лиц.

Федеральный министр внутренних дел Майхофер передал расследование дела в БКА. Его президент Герольд и шеф ведомства уголовной полиции земли северный Рейн-Вестфалия Хамахер взяли на себя руководство операцией. Кроме того, в Кельне создали боевой клуб, координирующий розыск.

6 сентября похитители вновь потребовали от федерального правительства прекращения расследования. Вторым их условием было освобождение одиннадцати названных поименно заключенных с тем, чтобы они смогли вылететь в «любую страну по их выбору».

Требовалось вручить каждому денежную сумму в размере 100 тысяч марок и позволить вылететь 7 сентября в 12 часов из франкфуртского аэропорта в сопровождении пастора Ни-емеллера и швейцарского адвоката, генерального секретаря международной федерации по правам человека Пайота. В случае невыполнения их требований террористы угрожали убить Шлейера.

Письмо заканчивалось следующими словами:

«Мы исходим из того, что Шмидт, продемонстрировавший в Стокгольме способность быстро принимать решения, постарается также без промедления определить своё отношение к этому оплывшему жиром магнату, снимающему сливки с национальной экономики.

6.9-77. Бригада «Зигфрид Хаузнер», РАФ».

Среди одиннадцати заключенных, которых требовали освободить террористы, наряду с Андреасом Баадером, Яном Карлом Распе и Гундрун Энслин речь шла об Ирмгард Мел-лер, приговоренной в 1976 году за «членство в уголовной организации» к 4 с половиной годам тюрьмы, о Венере Беккер, приговоренной в 1974 году к 6 годам наказания для несовершеннолетних. Затем перечислялись: Гюнтер Зоннен-бург, обвиненный за участие в покушении на Бубака и тяжело раненый в голову во время ареста, Карл-Гейнц Деллво, Ганна Элизабет Краббе и Бернард Мария Резнер, арестованный в апреле 1975 года после налета на посольство ФРГ в Стокгольме, Вернер Хоппе, схваченный в 1972 году после перестрелки с полицией в Гамбурге и приговоренный к десяти годам заключения, Ингрид Шуберт, приговоренная в 1971 году к шести годам за попытку освобождения заключенных и в 1974 году к последующим тринадцати годам тюрьмы за три налета на банки.

Похитители потребовали предать их ультиматум гласности, опубликовать в прессе и объявить по телевидению.

Но Федеральное ведомство уголовной полиции не решалось на такой шаг. 7 сентября во время телевизионной передачи у террористов потребовали «несомненного доказательства» того, что Шяейер ещё жив. В ответ на это похитители прислали видеопленку, на которой был снят президент БДА.

Шлейер держал в руках белую доску со словами «пленник РАФ». Были также переданы ответы на вопросы полиции, чтобы не было сомнений в подлинности ультиматума.

В конце сентября – начале октября, несмотря на предостережение террористов, полиция вновь активизировала розыск, применение которого в определенных случаях могло бы искусственно вызвать хаос в уличном движении. Во время операции «Красный свет» все светофоры нужно было молниеносно переключить на «красный» и блокировать всё движение.

8 октября одна парижская газета опубликовал написанное от руки письмо Шлейера, где он призывал федеральное правительство принять срочное решение. В письме лежала фотография: «31 день в плену РАФ».

Далее события развертывались следующим образом.

13 октября, в четверг, ровно в 12 часов 55 минут с аэродрома в Пальма де Мальорка поднялся самолет авиакомпании «Люфтганза» «Ландсхут» – Боинг-737. Он взял курс на Франкфурт-на-Майне. Самолет должен был приземлиться в 15 часов 10 минут на аэродроме Франкфурта-на-Майне. Однако там его не дождались. Уже около двух часов дня диспетчер миланского аэропорта доложил об отклонении этого самолета от курса. Он приземлился в Риме в 15 часов 45 минут. Непосредственно после прибытия в Рим некий Вальтер Мохамед передал сообщение с борта «Ландсхута». Он заявил, что самолет, 86 пассажиров и 5 членов экипажа захвачены группой террористов. Их отпустят лишь только после освобождения находящихся в немецких тюрьмах «товарищей». В противном случае заложники будут убиты.

Боннскому правительству сразу же сообщили эту новость.

На аэродром выехал сотрудник посольства ФРГ в Риме. Но террористы никого не подпустили к самолету. Однако командиру экипажа Шуману удалось переправить «на волю» шифрованное послание.

Оказавшиеся в пакете четыре сигареты позволили специалистам Федерального ведомства уголовной полиции определить число бандитов. Но кто они, не представляли.

Вначале предполагали – арабы, потом – два араба и два немца. Среди террористов были две женщины. В пятницу утром в 2 часа 32 минуты угнанный самолет приземлился в Бахрейне. Террористы потребовали выпустить на свободу 9 немецких заключенных группы «Баадер-Майнхоф» и двоих арабов – Махди и Хассейна, отбывающих наказание в Турции, в стамбульской тюрьме.

Уже час спустя они полетели дальше и около шести прибыли в Дубай. Теперь террористы наставали на освобождении уже одиннадцати немцев. Кроме того, они запросили 15 миллионов американских долларов. А от правительства ФРГ потребовали немедленного начала переговоров с Социалистической Республикой Вьетнам и Йеменом по поводу предоставления политического убежища освобожденным.

Остальные условия этого ультиматума (самолет с немцами – членами РАФ на борту должен лететь через Стамбул, чтобы забрать обоих арабов; все арестанты достигают конечной цели своего маршрута к воскресенью, 16 октября 1977 года. Срок ультиматума истекал в 8 часов. В противном случае террористы угрожали убить Шлейера и заложников. Затем они предупредили правительство ФРГ о полном прекращении контактов.

После угона самолета вновь объявился «отряд Зигфрида– Хаузнера». Он заявил, что присоединяется к ультиматуму «отряда Мученика Калимета», выполняющего «операцию Кофр Каддум». Поэтому осознает необходимость в сопровождении освобожденных пастором Ниемеллером и адвокатом Пайотом.

В ночь с пятницы на субботу в Дубай прибыл государственный министр Вишневски для переговоров с местным правительством и террористами.