Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая - Виктор Зайцев

Разве, что пластиков практически не было, корпуса и панели делали стеклянные, металлические, деревянные или фанерные. Пластик магаданцы вводить в массовое применение не спешили, насмотрелись в своём времени на огромные мусорные свалки практически вечного материала. Договорились ещё лет двадцать назад, в том числе с Еленой Чистовой, не выпускать пластики и полимеры в массовый оборот, пока не воспитают культуру утилизации отходов среди населения. Чтобы старые изделия не валялись в лесах, на пустырях и так далее. Либо, пока не сообразят промышленники и учёные, как делать распадающийся на природе пластик. Потому и вся посуда оставалась исключительно стеклянной, фарфоровой и металлической. Впрочем, и этого хватало, чтобы создать милый сердцу провинциала уют в каждом доме. Вот и наслаждался Валентин тишиной, уютным покоем с близким человеком, словно нет за стенами ни двадцать первого века, ни семнадцатого века, а есть только двое, он и она.

Седов не часто позволял себе последние годы подобную идиллию, то внуков дети привезут на выходные, то гражданская война, будь она неладна. Хорошо, что с Никитой обошлось всё нормально, парень давно поправился и, с Нового года, вернётся на свой нелёгкий пост наместника Новороссии. Однако, сегодня Седов подписал последние документы по войне, сегодня для врио наместника война закончилась. Почти два года напряжённой жизни, с редкими выходными, с бессонными ночами и болью беспокойства за бойцов, погибающих в сражениях. Устал подполковник медицинской службы смертельно, не готовился он никогда командовать, кроме, как в госпиталях. А, тут пришлось отправлять на смерть сотни людей, принимать жестокие, хотя и справедливые меры. Нет, не угрызения совести мучили офицера, он многих врагов отправил на тот свет, и, не считал это грехом. Но, распоряжаться судьбами населения половины Европы, — тяжкий труд.

Именно, что тяжкий, от понимания тяжести принятых решений, посылающих на смерть одних людей, и, лишающих имущества и свободы — других. Впервые в этом мире, после окончания войны, завершившейся полным уничтожением Швеции, Священной римской империи германской нации, Савойи, Генуи, Венеции, Швейцарской конфедерации, Папской области, как государств, победители устроили суд. Да, вполне в духе Нюрнбергского судилища после победы над Германией в 1945 году. Точно также, выходили газеты с описанием судебных заседаний, объявление приговоров транслировалось по радио. С небольшими нюансами, — судопроизводство шло по законам Новороссии, как страны, подвергшейся агрессии, и, на русском языке. То, есть, на всяких там герцогов, князей, королей и прочих дворян, действовали законы бессословного государства. Судьями же были обученные юристы из молодых русов, вне зависимости от их происхождения.

Бояре московского царя поначалу яростно возражали против такого невместного судилища, на коем будет порушена честь дворянская. Но, Иоанн Иоаннович, напомнил своим боярам, что они суть тоже слуги государевы, а честь свою должны в бою и труде доказывать, но не поддержкой схизматиков. Так, что за неполный месяц главы многих европейских аристократических родов лишились своих голов, в этом Новороссия «пошла навстречу» гордости дворянской, не стали устраивать виселицы для приговорённых к смерти. Хотя, таких приговорённых было немного, только непосредственные организаторы вторжения и военные преступники, уличённые в убийствах и пытках мирных граждан. Впервые в мире прозвучало это определение «военные преступники», как и высшая мера наказания за убийство мирных крестьян, женщин и стариков.

Простые участники антирусского восстания, жёны и дети бунтовщиков, как обычно, отправились осваивать далёкие колонии. В первую очередь, Исландию, Гренландию, побережье Северной Америки. В зависимости от вины, состояния здоровья и состава семьи, естественно, детей на смерть магаданцы не отправляли. Для многих женщин с маленькими детьми даже ввели «отсрочку наказания» на несколько лет, пока дети не подрастут. Устраивать концлагеря и морить заключённых голодом и холодом русы не собирались. Все магаданцы не забывали воспитывать своих детей, руководителей, кадровых офицеров, в бережном отношении к людям, в максимальном сохранении и увеличении населения страны. Так вот, после осуждения военных преступников, пришёл черёд предстать перед судом «военных пособников».

Да, таким способом магаданцы постарались напугать будущих военных промышленников, с чьей подачи в двадцатом и двадцать первом веке разгорались войны в РИ. Здесь, в семнадцатом веке, магаданцы решили заранее «постелить соломки», и, приравняли военных промышленников и военных поставщиков, к военным преступникам. Конечно, без усекновения головы, но, к пяти годам каторжных работ, были приговорены многие из поставщиков шведской и германской армий, из «спонсоров» новороссийских бунтовщиков и прочих наёмников. Причём, под наказание попадали не только те, кто давал деньги и оружие на «борьбу с русами», но, и владельцы оружейных заводов, торговцы обмундированием, поставщики продуктов для армии. Пусть многие из них отделались лёгким испугом, даже не попав на каторгу. Однако, конфискации подверглись абсолютно все! Все годы, во всех остальных отраслях промышленности, русы, неоднократно подчёркивали незыблемость частной собственности, но, любое участие в финансировании или снабжении врага эту незыблемость сделало весьма хрупкой.

Пусть привыкают будущие «разжигатели» войн и восстаний, что они тоже ответят соответственно своим деяниям. Ибо по приговорам судов в отношении «военных пособников» русскому царю отошли в собственность все шведские военные заводы (оружейные, пороховые, суконные, кожевенные, даже конезаводы). В том числе, были конфискованы несколько десятков шведских торговых кораблей, доставлявших войска и припасы к ним, были конфискованы дворцы и поместья, рудники и мельницы, всё это богатство перешло в государственную собственность Московской Руси. По приговорам, что характерно, Новороссийских судов! Аналогичная ситуация была и в бывших землях бывшей Римской империи германской нации. Там были конфискованы три четверти частных производств, завязанных на военные поставки, уже в пользу Новороссийского государства.

Но, главным оказалось не это, главным были приговоры в отношении банкиров, выдавших кредиты на войну шведам и германцам. Впервые за триста лет, со времён Филиппа Красивого, французского короля, боровшегося с тамплиерами, вернее, пытавшегося ограбить слишком богатый орден, в Европе начали «раздевать» банкиров. А куда деваться, приговоры суда нужно исполнять, в соответствии с духом закона, а не его буквой. Удар, нанесённый русами по крупнейшим банкирам Европы, оказался смертельным. Под конфискацию попали не только шведские и германские банкиры, но и подавляющее большинство еврейских, итальянских, венецианских и прочих европейских банковских домов. Причём, сама процедура конфискации была проведена в лучших традициях русов, заранее были разведаны объекты, подготовлены силы и средства. А, после вынесения приговоров, «совершенно случайно», совпавших по времени в один день, русы, задействовали все свои силы одновременно. В течение нескольких дней были изъяты огромные суммы наличных денег, долговые расписки, векселя, залоги, на всех территориях, подконтрольных русам и Московской Руси.