Не верь зеркалам - Антон Чижъ

письменном столе.

– Жду, – сказал Игнатьев так, чтобы не возникло желания возражать. – Предупреждаю: у вас еще пятнадцать минут. Пока мои коллеги не вернутся с обеда.

Варвара потянула время. Чтобы не выглядеть ученицей, которая отвечает у доски.

– Спасибо, Павел, – сказала она, когда лейтенант стал медленно, но верно закипать. – Я увидела все, что хотела.

– Что именно?

– То, что происходило тогда. И происходит сейчас.

– У девушки обезображено лицо там, где у Крайковой и Лягочевой сняли кожу?

Какой молодец, получил дело из архива, просмотрел, изучил.

– Это важно, – согласилась Варвара. – Но куда важнее показания таксистов.

Игнатьев сделал движение, будто хотел подсмотреть ответ в папке.

– Что в них? – спросил он сурово.

– Один привез Ольгу Мрачевскую в дом на Таврической в три часа дня. Другой отвез в аэропорт Пулково в четыре часа. С чемоданом. Наверное, еле успел к рейсу.

– И что такого?

– Время смерти Алябиной криминалисты установили в этом промежутке.

Игнатьев мотнул головой.

– Ошибочное предположение. Эту версию отработали первой. Мрачевской убивать Алябину не было никакого смысла. Когда Мрачевская узнала, что подруга не летит в Париж, она хотела отказаться. Ей родители не разрешили. И Алябина просила не делать глупость. Об этом есть несколько показаний. Включая студентов курса, которые слышали их разговор. Если бы Мрачевскую подозревали в убийстве, запросили бы экстрадицию…

Варвара убедилась: лейтенант настоящий умник. Делает вид, что ему безразлично, а копнул глубоко. Как приятно. Усилия не пропали зря. Она встала.

– Спасибо, Павел, я пойду.

– Вы заметили что-то, – Игнатьев буравил взглядом. – Что-то важное.

– Ничего такого, – Варвара изобразила честность. Вышло наигранно и фальшиво.

– Не вздумайте скрывать.

– Скрывать? От Следственного комитета? Да за кого вы меня принимаете?

– За жулика с честным лицом, – ответил Игнатьев.

Потребовались воля, чтобы не засмеяться.

– Ну хорошо, – сказала Варвара. – Мне было интересно взглянуть на карточку с отпечатками пальцев Доброниной.

– Почему?

– Потому, что вы сказали, что в базе их нет. А в папке они есть.

Игнатьев хмыкнул.

– Дело слишком старое. В базу внесены дела после девяносто первого года.

– В этом все дело, – согласилась Варвара.

Она не могла и не хотела раскрыть, что сорок лет назад следствие не заметило одну мелочь. Или не захотело заметить. А теперь жалеть поздно. Обратно ничего не вернешь. Призраки прошлого никого не отпускают. Зачем зря расстраивать лейтенанта. Указывать ему на невнимательность. Еще расстроится. Посадит под арест.

Игнатьев поднялся из-за стола, будто собирался проводить.

– Варвара, не вздумайте сделать глупость.

Пришлось изобразить оскорбленную невинность.

– Какую глупость? Да о чем вы, Павел?

– Вы собрались самостоятельно поймать убийцу Крайковой и Лягочевой. И не говорите, что это не так.

– Я и не говорю, – брякнула Варвара и тут же оправдалась: – Ничего подобного не собираюсь делать.

– Нет, собираетесь.

– По глазам видите? – с вызовом спросила она.

– Скажу то, чего не имею права говорить: мы нашли больницу, где пропала упаковка препарата, которым делали укол… Найдены отпечатки пальцев на купюрах евро из рук горничной, они совпадают по одной базе. Убийцу вот-вот вычислим. Прошу не лезть куда не надо…

– Я лезу только в анналы истории.

– Вот и не лезьте…

– И не думала.

– Думали.

– Нет.

– Упрямство – ваше второе имя?

«А твое – занудство», – в мыслях ответила Варвара, но вслух сказала другое:

– Мне дела нет, кого вы там вычислите.

– Нет, есть.

– Нет – нет!

– Да что же такое! – возмутился Игнатьев. – Спорить с работником следствия?

– Не спорю, а не соглашаюсь с подозрениями.

– Нет, спорите.

– Нет, не спорю!

– Врете.

– Нет, не вру!

– Врать не умеете.

– Нет, умею! – выпалила Варвара и прикусила язык. Попалась в детскую ловушку, в которую сотню раз с ней играл дед. Экое коварство следственного работника. Золото, настоящий профессионал.

Игнатьев одобрительно кивнул.

– Так-так, значит, разыгралась, разошлась, разгулялась сыскная жилка.

Больше глупости Варвара не терпела, когда кто-то был проницательнее ее. Ну или такой же проницательный. Деда и брата вполне достаточно.

– Вот что, Павел, – сказала она, демонстрируя характер. – Можете думать все, что угодно. Мне все равно. Меня беспокоит только судьба Доброниной. Но вы же не можете ее защитить. Пока не убьют – расследовать нечего. Так?

Он промолчал.

– А раз так, – продолжила Варвара. – Куда мне, слабой девушке, ловить преступников. Разве помечтать об этом… Отпускаете с миром или возьмете подписку о невыезде?

Расписавшись в пропуске, Игнатьев шлепнул штампик и протянул листок.

– Еще раз прошу: не делайте глупостей. Вы не понимаете, как рискуете…

Слушать нравоучения она не собиралась. Сама их студентам читает. В этом ей нет равных. Пусть он даже не пытается. Варвара постаралась убедить себя, что нотки искренней тревоги в его голосе ей послышались. Перегрелась, наверное.

– Спасибо, Павел. Ваше мнение приму к сведению.

Варвара еще спускалась по лестнице, когда она понадобилась другому мужчине. Мужчина хотел ее срочно. Как настоящий мужчина, который помогает по-настоящему.

48

Варвара подозревала, что Тэд давно просветил всю ее жизнь. Не из коварства, а так, на всякий случай, чтобы знать, с кем имеет дело. Она не стала назначать встречу у Следственного комитета, чтобы друг не подумал чего вдруг. Еще вообразит то, чего нет. Возникнут подозрения, недоверие, холодок в отношениях. Не нужно этого. Варвара не поленилась доехать до станции метро «Площадь Восстания».

Джип Тэда уже стоял напротив выхода, мешая машинам на узком проезде улицы Восстания. Варвара залезла на пассажирское сиденье. Тэд сделал знак «молчание», крутанул баранку и вписался в поток.

Проехав до Кирочной, он свернул, потом еще раз свернул и въехал во двор такого старого дома, что исторические ворота сгнили, а новые не поставили. Тэд заглушил мотор, после чего шепотом потребовал отдать смартфон. Варвара не удивилась. Люди, которые работают с информацией, то есть крадут ее, часто становятся параноиками. Вот и Тэд заразился. Какая жалость. Она рассталась со средством связи, которое можно прослушать. Безопасность – прежде всего… Ну конечно…

Тэд вынул стальной пенал, похожий на гроб для хомяка, сунул туда свой смартфон, сверху положил Варварин и плотно закрыл крышку.

– Не забудь глушилку включить, – посоветовала она.

Шутку Тэд не понял.

– Блин, забыл, – озабоченно сказал он, сунул руку куда-то под крышу и щелкнул чем-то невидимым.

– Мы в безопасности? – спросила Варвара. Шпионская суета немного утомила.

Тэд развернулся на водительском кресле.

– Ты во что вляпалась, братка?

Начало разговора не предвещало счастливый конец.

– Пока еще ни во что, – честно ответила она. – Что-то не так с девушкой?

– Есть проблема.

В машине с поднятыми стеклами становилось душно. Открыть нельзя, вдруг враги подслушают. Мучиться догадками Варвара не хотела, спросила напрямик.

– Мы с парнями перерыли все, что могли. Ничего нет, – Тэд на всякий случай посмотрел по сторонам в лобовое стекло.

– Совсем ничего? – переспросила Варвара.

В современном мире ничего нельзя скрыть. Человек оставляет столько цифровых следов, что по ним можно раскопать его биографию и намного больше. Живой человек на коротком поводке у цифр.

– Вот, слушай, – сказал Тэд, снова оглядевшись. Подозрительность заразна. – Твоя девица в 2007 году получила паспорт на шестнадцать лет. Через два года поступила в училище на медсестру. Окончила его в девятом году. А дальше – все. Пусто.

– Никаких сведений?

– Ничего, – ответил он. – Ни ИНН, ни банковских карточек,