Слишком личное - Наталия Костина

– Тут же и запасной был. Оба пузырька.

– Да ты что?!

– Ваня, доктора нужно отвезти обратно. Если ты не можешь…

– Да я прекрасно все могу, тетя Лена!

– Ты с ума сошел? Куда ты поедешь? А если тебя скрутит по дороге?

– Оксан, мне все равно нужно в аптеку.

– Послушайте, если мы заедем в клинику, я вам найду инсулин. Моя подруга заведует эндокринологией…

– Давайте лучше вызовем такси…

– Меня просто интересует, куда он мог деться? Эта дура Светлана могла зачем-то его взять. Может, за перекись приняла или еще за что.

– Господи, да какая разница, кто его мог взять и куда он мог деться? Тебе сейчас срочно нужно уколоться! Ты это понимаешь?

– Оксана, давай обойдемся без истерик! И без моего инсулина… Вот, спросил на свою голову… Да я точно знаю, что еще два-три часа буду чувствовать себя прекрасно. Если можно чувствовать себя таким образом, когда у тебя умер близкий человек, – мрачно произнес он, глядя на присутствующих.

Катя вошла в комнату так тихо, что никто не обратил на нее внимания – ни Иван, стоявший у окна и продолжавший недоуменно рассматривать пустую коробку, ни все остальные, которые невольно повернулись к нему. Час от часу не легче. И если несколько минут назад, разговаривая с Лысенко, она полагалась только на свою интуицию, то сейчас ее словно ударило током: есть! Вот оно, недостающее звено, – пропажа инсулина.

– Никто никуда не поедет, – безапелляционно заявила она прямо с порога, и все присутствующие разом, как будто марионетки на ниточках, повернулись в ее сторону.

– Доктор, я настаиваю на том, что это насильственная смерть. Звоните в милицию. Похороны пока отменяются. В комнату покойной я прошу больше никого не входить.

– Но нам же нужно… – растерялась Елена Аристарховна.

– Ничего там не трогайте. Тело Ариадны Казимировны будет доставлено на экспертизу.

– Какую еще экспертизу? Вы с ума сошли?! И вообще, что все это значит? Что вы себе позволяете? У меня мать умерла! Кто вы такая? – несколько нелогично спросила Елена Аристарховна.

Катя была готова к такому повороту и поэтому молча достала из кармана удостоверение.

– Отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Кстати, молодой человек, аккуратно положите коробочку и больше ее не касайтесь. На ней могут быть отпечатки пальцев.

Появись здесь сейчас ожившая усопшая, вряд ли это вызвало бы больший эффект. Доктор с совершенно ошеломленным видом уже доставала телефон, когда подскочившая вплотную к Кате Оксана выхватила у нее из рук удостоверение.

– Ксива наверняка липовая! Вы что, все тоже сумасшедшие? Что вы ее слушаете? Да она…

Иван молча подошел, отобрал у невесты документ, внимательно его изучил и затем передал Кате:

– Возьмите.

Коробки в его руках уже не было.

«Видимо, он здесь единственный разумный человек», – подумала Катя.

– Звоните же! – напомнила она врачу, и та послушно стала набирать номер.

– Сейчас сюда приедет опергруппа, так что я советую всем оставаться дома, – резко сказала она. – Никто никуда не уходит. Где ваша сестра? – обратилась Катя к Елене Аристарховне.

– В городе… наверное.

– Зачем она туда поехала?

– Да откуда мне знать… И почему я должна отвечать на ваши вопросы?! – вспылила надменная дама, уже успевшая немного прийти в себя.

– Можете не отвечать, если не хотите. Только я думала, вы хотите знать, от чего действительно умерла ваша мать.

– Да как вы смеете! Вы… вы… Вы что же, намекаете на то, что один из нас?..

– Да, – просто сказала Катя. – Один из вас.

Цацкаться с этим семейством ей не хотелось хотя бы потому, что голова болела все больше и больше. Она прекрасно помнила весь ужас того момента – пусть он длился меньше секунды! – когда поняла, что сейчас ее будут убивать. Старая дама, «спятившая старуха», как они все ее тут называли, наверняка этой ночью пережила то же самое. Только вот Кате повезло, она выжила, а Ариадне Казимировне, к сожалению, нет.

– Кх-м. А… Еленочка Аристарховна, родительницу вашу того… обмыть, обрядить надо…

«Еще одно действующее лицо, – подумала Катя. – Обязательно нужно с ней сейчас же поговорить. И не о пропаже инсулина – Светлана Петровна, конечно же, его не брала, – но она ходит по всему дому, и никто на нее не обращает внимания. Она могла что-нибудь видеть, слышать…»

– Я в поселок позвоню, – предложила домработница. – Пусть соседка моя бабок наших, подъездных, на такси пришлет, что ли, а то я одна… И не делала такого никогда… От Людмилы-то Федоровны никакого толку, еще саму кондрашка хватит, не дай бог… На смерть-то есть у вас – ну, тапочки там новые, платье? Или, может, в это… ритуальное бюро позвонить? – Светлана Петровна с подобающим событию постным видом сложила руки на круглом животе.

– А… – Елена махнула рукой, и Светлана Петровна недоуменно заморгала – так «да» или «нет»?

– Новый пакет у вас найдется? – обратилась к ней Катя.

– Всегда, всегда найдется. – Радуясь, что может чем-то помочь, и недоумевая, что же здесь, в парадной комнате, делает квартирантка, Светлана Петровна потащила из кармана фартука несколько чистых пакетов-«маечек».

– Давайте, – протянула руку Катя. Предполагаемый вещдок нужно было срочно упаковать. Она повернулась к столику у окна, куда положил коробку Иван.

Коробки на столе не было.

* * *

Ну и ну! Сколько же она ухлопала за это утро на разговоры? На ее карточке денег уже не осталось, и Катя «скачала» все, что могла, с телефона матери. Она нетерпеливо нажала на кнопку вызова. Что ж это такое, у Игоря уже полчаса сплошное «занято»!.. А у нее самой слишком мало опыта, чтобы держать ситуацию под контролем: коробка из-под инсулина исчезла, дочь покойной бьется в истерике, дежурный следователь почему-то ехать не спешит, хотя докторша и позвонила куда следует, правда, не сразу, а под нажимом. Катя ее понимала – врач не хотела брать на себя такую ответственность, за которую начальство по голове не погладит. Нахальная девчонка, поднявшая все это, как муть со дна, развернется и укатит, откуда приехала, а докторше долго еще придется расхлебывать… Да и мало ли какие у этого семейства связи?! Еще и в суд подадут, по миру пустят.

Да и прислуга тоже смотрит на нее, Катю, как на умалишенную. А вторая дочь покойной исчезла самым подозрительным образом: будто бы поехала в Ялту – и куда-то пропала. И телефон почему-то с собой не взяла – это в наш-то век мобильников, когда без телефона в сумке чувствуешь себя неполноценным… Слава богу, наконец-то пробилась!