Солоневич - Константин Сапожников

Агент «Ворон» совершил побег с торгового судна ленинградской приписки в Гамбурге, пробрался в Берлин, где был арестован за нелегальное проникновение в страну. Генерал фон Лампе, возглавлявший германский отдел РОВСа, вызволил его и незамедлительно отправил к отцу в Софию. Так началась разведывательная карьера «Ворона». Для прикрытия этой работы он открыл в болгарской столице магазин филателии и нумизматики, который стал приносить неплохой доход. Успешно шло выполнение задания по «освещению» РОВСа. Авторитет отца помог Николаю приобщиться к штабной работе отдела, получить доступ к его секретной переписке. Полезную для НКВД информацию он получал о боевой группе РОВСа, её работе по подготовке боевиков для заброски в Советскую Россию.

Член РОВСа капитан В. Н. Бутков вспоминал, что молодой Абрамов «много помогал улучшению методики преподавания на военно-училищных и унтер-офицерских курсах. По его наглядным пособиям курсанты обучались разборке и сборке 3-линейной винтовки, револьвера „Наган“, пулемётов и других видов оружия. Работали эти пособия так: когда прикладывали электрические контакты к кружкам с указанием частей стрелкового оружия, на картонной лицевой стороне зажигалась лампочка. Если зажигался зелёный свет — ответ правильный, если красный — ошибка. Кроме того, Николай Абрамов знал джиу-джитсу и бокс, которые преподавал на уроках военной гимнастики». По мнению Буткова, слушатели курсов его очень любили и дружили с ним[95].

С точки зрения кураторов из НКВД, «Ворон» удачно женился: Наталья разделяла его идейные убеждения, внутренне презирала «крысиную» антисоветскую возню белой эмиграции. И жена, и тёща — Александра Семеновна Кончинова — стали помощниками Николая в разведывательной работе. Тёща была преуспевающим зубным врачом, что позволяло ей в «интимной обстановке» клиники получать полезную информацию не только от пациентов-эмигрантов, но и тех, кто относился к сливкам болгарского общества. Первое время «Ворон» передавал полученные им сведения связникам, а с 1935 года, когда в болгарской столице появилось советское полпредство, стал вручать их непосредственно резиденту. Благодаря «Ворону» был, в частности, раскрыт план покушения на посла Фёдора Раскольникова. Полпредство, правда, поторопилось выступить с нотой протеста. Теракт был сорван, но Николай Абрамов попал под перекрёстное подозрение РОВСа и политической полиции Болгарии.

Солоневичи прибыли в Болгарию 8 мая 1936 года. В Софии их встречали Клавдий Фосс и Николай Абрамов. РОВС выполнил своё обещание, оплатив их переезд. Для «внутренней линии» РОВСа в Болгарии братья были ценным приобретением — нестандартные идеи развёртывания борьбы с большевизмом, свежий взгляд на жизнь «за чертополохом», плюс к этому надежда на получение «полезных адресов» в России. Фосс знал, что его коллеги в Гельсингфорсе не добились от Солоневичей явок в Совдепии, но был уверен, что в благодарность «за избавление от Финляндии» братья всё-таки «раскошелятся».

На следующий день Солоневичей принял в своём кабинете (в штаб-квартире Болгарского отделения РОВСа на улице Оборище, 17) генерал Ф. Ф. Абрамов. Он советовал братьям устраиваться в стране надолго, пожелал «успешно влиться» в местную эмигрантскую среду и с первых же дней пребывания в стране попытаться завоевать доверие болгарских властей. Для этого генерал рекомендовал им выступить в Военном министерстве с докладами о состоянии, и боеспособности Красной армии. В полиции, по мнению Абрамова, следовало бы организовать лекцию разоблачительного характера о жизни в Советском Союзе. От публичных докладов генерал просил воздержаться: мол, непременно последуют протесты и прочие пакости со стороны полпреда Раскольникова, снова болгары начнут требовать от руководителей эмиграции не «ссорить» их с Москвой.

По инициативе Фосса Солоневичи познакомились с его соратником по «внутренней линии» А. А. Браунером, капитаном Дроздовского полка в годы Гражданской войны. Фосс и Браунер были в стране, пожалуй, самыми влиятельными людьми из русской колонии. Фосс поддерживал рабочий контакт с разведывательным отделом Генерального штаба Болгарии, Браунер — работал начальником русского отдела тайной полиции. По своим политическим взглядам он был ближе к «новопоколенцам», сотрудничал в их газете «За Россию», публикуя разоблачительные статьи о советском образе жизни. Факты он черпал из советских периодических изданий, подписка на которые оформлялась на родственников активистов РОВСа.

В числе первых, кто пришёл знакомиться к Солоневичам в гостиницу, был протопресвитер Георгий (Шавельский). Он преподавал в Софийской духовной семинарии и был директором Русской гимназии. Его книги о пастырском служении имели несомненное влияние на юношество и кандидатов в священники. Отец Георгий пользовался авторитетом в болгарских церковных кругах. Местный Синод часто обращался к нему за помощью в спорных делах, иногда в качестве третейского судьи, когда возникали разногласия между митрополитами. Для Ивана он стал полезным источником сведений о положении дел в Русской зарубежной церкви и вообще в эмиграции. Шавельский охотно принимал приглашения на трапезы в тесной компании Солоневичей и в качестве рассказчика был достойным партнёром Ивана. В 1915–1917 годы, будучи протопресвитером военного и морского духовенства, Шавельский имел возможность видеться с Николаем II в ставке. К царю и царице он относился, как сейчас говорят, «неоднозначно» и в своих воспоминаниях часто опирался на оценки и мнения других. Особенно это было заметно, когда Шавельский рассказывал о нездоровом моральном климате в царской семье по вине «грязного мужика» Распутина. Клеветнические россказни о царице Иван всегда оспаривал. Не сделал послаблений и для Шавельского, назвав его однажды «лжесвидетелем». Тот сдержанно возразил, но по существу обвинения спорить не стал, памятуя о приблизительности и вторичности своих воспоминаний в той части, которая касалась жизни царской семьи.

Резидент Яковлев планировал поселить «спортсменов» на подконтрольной резидентуре квартире. С этой целью «Ворон» пригласил Солоневичей на экскурсию по болгарской столице. Город им понравился, может быть, потому, что многие улицы носили русские имена: генералов Тотлебена, Гурко, Черняева, Скобелева и др. Не были забыты писатели — Достоевский, Аксаков, Толстой. Московская улица порадовала их вывесками русских трактиров и запахом ржаного хлеба из пекарен. Постояли экскурсанты у Русского памятника, установленного в честь офицеров и солдат, защищавших православие и славянство на болгарской земле, и у памятника Царю-освободителю. Потом долго созерцали величественный собор Святого благоверного великого князя Александра Невского, который был воздвигнут в память побед русского оружия на Балканах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});