Найти и обезвредить - Григорий Василенко

Со склонов мы уже хорошо просматривали расположение противника. Дымили полевые кухни, орали ефрейторы, перекликались и сновали в разных направлениях солдаты. Четыре транспортера, накрытые маскировочной сетью, образовали своеобразное каре, в центре которого сгрудилась кучка офицеров.

От вершины Сахарной Головы до Кабардинки заря высветила небо, когда с противоположного склона резанула по вражескому лагерю пулеметная очередь. Это был сигнал. Пулеметчик Зелинский начал бить по заметавшимся гитлеровцам, не давая им вырваться из огневого кольца в середине каре.

Группа Коновалова на той стороне, сосредоточив огонь, успешно и быстро подавила пулеметный расчет восточного дозора и, выведя из строя стрелков в прилегающей траншее, перешла в атаку. Партизаны высыпали из леса и помчались вниз по склону, ведя огонь на ходу. Лапин пока не обнаруживал себя. Западный дозор противника поливал нас пулеметным огнем, частый огонь вели стрелки из траншей. Зелинский передал пулемет партизану, а сам, зарядив гранату, пополз, укрываясь в глубокой промоине, к вражескому пулемету. Тем временем заговорил молчавший второй вражеский пулемет, потом еще один застучал с бронетранспортера, а следом на дне ущелья полыхнули всполохи выстрелов, и в нашем расположении шмякнулись, треснули и сыпанули визгливыми осколками пятидесятимиллиметровые мины. Закричали раненые. Стало как-то не по себе.

Командовавший отрядом «Норд-оста» комиссар Иван Попов, срывая голос, кричал:

— Партизаны! Стоять! Держать! Бей гадов, ребята! Глуши пулеметчиков!

Под огневым прикрытием из траншей полезли фашисты и короткими бросками стали приближаться к нашей жиденькой цепи. Врагов было более двух десятков, а наших пятнадцать человек, из них уже двое погибло.

Сквозь каменные брызги и фонтанчики пыли, взбиваемые пулями, я увидел, что бойцы Коновалова уже ведут бой в расположении врага, но пулеметы боковых дозоров продолжают поливать нас свинцом, и все еще хряскают мины.

Зелинский медленно подползал к вражескому пулемету, сжимая в откинутой для броска правой руке гранату.

Тем временем атаковавшие нас гитлеровцы поползли в стороны, охватывая нашу позицию с флангов. Момент был критический… И тут с северо-запада во фланг фашистам ударили автоматные очереди. Несколько солдат упало, остальные залегли, пытаясь понять, откуда их атаковали. На западном склоне хлопнул взрыв гранаты и немецкий пулемет смолк — Зелинский таки добрался до него. В ту же минуту слева от нас раздались крики «ура!», «вперед!» и из подлеска на фашистов бросилась горстка партизан, впереди которых, прихрамывая — он был ранен в ногу в предыдущем бою на Колдуне, мчался Иван Лапин.

С криком «Вперед, ребята! За Родину!» вскочил Попов, и мы помчались на врага. Гитлеровцы пытались убежать, но тут же падали от партизанских пуль.

В общем порыве наша группа скатилась в щель и атаковала с тыла вражеских солдат, отбивавших натиск группы Коновалова. Теперь враги, атакованные со всех сторон, стали поспешно отходить под прикрытием бронетранспортеров. Тем временем Лапин с двумя партизанами прорвался в расположение противника и забросал гранатами минометный расчет, выведя его из строя. Кто-то сумел подобраться к бронетранспортеру и подорвать его противотанковой гранатой.

Фашисты не выдержали и поспешно стали отходить по щели вниз, к Новороссийску. Мы подгоняли их огнем, осторожно продвигаясь за отступающими. Удачно расположив за скалой пулемет, гитлеровцы прикрыли дальнейший отход и сумели оторваться от нас, уйти в город.

Командиры собрали бойцов, подобрали своих раненых и погибших, сосчитали убитых врагов — их оказалось более двух десятков, прихватили трофеи и повели группу на Малую землю. Коварный замысел врага удалось сорвать.

Однако встретили нас довольно сурово: победители-то победители, но приказ все-таки был нарушен. А вольности с выполнением приказов на Малой земле пресекались решительно.

Выслушав доклад Попова, обычно сдержанный Васев помрачнел, спросил сурово и недружелюбно:

— Почему нарушили приказ?

Попов молча вытянулся, сердито сверкнул темно-карими, почти черными глазами. Лапин решительно шагнул вперед:

— Товарищ Васев, разрешите доложить?

Васев кивком разрешил.

— Если бы атаковали не мы, а фашисты, наша оборона на том участке была бы прорвана, и противник проник бы в наши тылы.

Васев чуть наклонил голову:

— Полагаю, это будет учтено командованием. Но приказ есть приказ. Его надо выполнять.

— Товарищ Васев, — голос Лапина чуть дрогнул от волнения. — Языка мы добудем. Нынче же ночью.

— Добро. Это мы обсудим особо. А сейчас бойцов накормить… по возможности. И отдыхать.

— По возможности, — тихо добавил Попов.

Улыбка чуть тронула губы Васева, лицо посветлело.

— Вот именно: и отдыхать по возможности. — И не удержался, добавил: — А здорово вы все-таки хряснули фрицев! Что ни говори, а молодцы!

И добавил просто, приветливо:

— Садитесь, товарищи. Закуривайте. У кого, конечно, есть.

В землянке стало шумно, дымно, раскованно. Пошли рассказы о подробностях боя, шутки, подтрунивания друг над другом, смех. Тут же предлагались варианты поимки языка.

Для захвата языка Лапин лично отобрал наиболее отчаянных разведчиков. Во главе групп прикрытия и обеспечения поставил опытных чекистов. Сам возглавил группу захвата. Во вражеский тыл отправились уже разведанным путем. Вражеского мотоциклиста захватили на шоссе под Станичкой. Язык оказался офицером связи. В его планшете были оперативные приказы командирам гитлеровских частей, атакующих плацдарм, по перегруппировке сил. Сам фельдфебель Шлихт тоже дал ценные сведения о своих штабах, численности и расположении частей.

Полученные разведданные были немедленно переданы командованию наших войск.

…Война продолжалась. Впереди еще были Эльтиген, Керчь и Севастополь, Курская дуга, Днепр, Сандомирский плацдарм, Кенигсберг и Будапешт, Эльба и Берлин. Впереди еще была половина войны, трудная и героическая дорога к окончательной победе.

Суровые испытания предстояли еще Советской Армии и всему нашему народу, а вместе с народом и армией — славному отряду воинов-чекистов.

В. Александров

ЭТИ МИНУТЫ В ЭФИРЕ

Война… Она вошла в каждую семью, оставила кровавые рубцы в сердце каждого советского человека. Поэтому и стала она войной народной. Иначе и быть не могло: фашизм ставил своей целью уничтожение нашего строя, всего, чем гордился народ.

Плечом к плечу поднялись на борьбу с захватчиками миллионы советских людей, воспитанных партией и комсомолом в духе верности и преданности Отчизне.

Земля горела под ногами оккупантов на временно захваченной ими территории. А в прифронтовых районах от молодежи не было отбоя в военкоматах. Лучших добровольцев отбирали в разведгруппы, заблаговременно готовили для работы в подполье. Такие группы формировались и на Кубани.

Наша землячка Валентина Осмолова стала радисткой в отряде особого назначения Д. Н. Медведева и в оккупированном Ровно работала вместе с разведчиком Николаем Кузнецовым. В Латвию была заброшена с разведгруппой «Рига» радистка Алла Дубовская, тоже наша землячка.

С шестеркой советских чекистов разведгруппы «Перевал» несколько месяцев работала на территории, оккупированной фашистами, и комсомолка Зинаида Филиппова.

* * *

Уже пятнадцатый день, как прошли мимо окон саманного домика на окраине Армавира серые танки, грузовики с солдатами в грязно-зеленых мундирах, — гигантский паук со свастикой рвался на Кавказ.

— Господи! Когда же их остановят, этих псов? — причитала пожилая учительница Людмила Павловна Фомина, видя, как громада оккупантов вливается в город, заполняя весь его свинцовым содроганием.

И, глянув на молчавшую девушку, как-то вдруг осунувшуюся и посерьезневшую, сама же ответила:

— Далеко-то не пустят. — И добавила чуть дрогнувшим голосом: — Ты на меня надейся. Я им не прощу ни сына, ни земли поруганной нашей.

Стало ясно, что эта женщина будет единомышленницей и опорой. Не выдаст, не отступится, не упрекнет. Оттого и тянется к ней Зиночка, что чувствует верность.

Зина и Людмила Павловна — дочь учительницы и учительница — терпеливо ждали. Ждали пятнадцать дней и ночей…

— А если не найдет? Если провал?

— Нет, Зиночка, гони прочь темные мысли. Может быть, одному не повезло, так придет другой, придет обязательно.

Но пришел именно тот, которого ждали. Прикрыл за собой дверь, поздоровался. Она не знала его, но поняла, что это он, еще до обусловленных фраз, до всей процедуры, предусмотренной инструкцией.

— Зиночка, быстрее, время не терпит. Это надо зашифровать и срочно в эфир.