Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

Но обнаружила, что его уже нет.

Глава 22

Мы разбили лагерь у руин Халсара, Снорри разослал всадников по своим территориям, чтобы призвать всех мужчин и женщин, способных сражаться. Бодил послала за подкреплением из своих земель. Воинами, кораблями и припасами, чтобы накормить тех, кто потерял все в огне.

― Разведчики Гнута узнают об этом, ― предупредила она. ― Он будет готов к встрече с нами.

Снорри лишь насмешливо хмыкнул. ― Пусть его разведчики бегут обратно к нему. Я хочу, чтобы Гнут в ужасе трясся за своими стенами, зная, что я приду за ним. Я хочу, чтобы у его людей было время понять, что их ярл навлек на них эту беду своим отказом присягнуть законному конунгу Горных земель. Своим отказом подчиниться воле богов. Попомни мои слова, они непременно ополчатся на него.

Несмотря на высокомерие его слов, в них была пылкость, которая разжигала огонь в сердцах всех, кто их слышал. Лишь немногие погрузились в печаль, все остальные посвятили свои умы и руки подготовке к битве ― ковали оружие, делали стрелы и собирали необходимые припасы. Это было в характере нашего народа ― игнорировать трудности, смотреть вперед, а не назад, стремиться отомстить, а не скорбеть о павших.

Сидя у костра, я ела приготовленную кем-то еду, а в голове крутились мысли о моей роли в предстоящей битве.

Бодил сидела напротив меня, держа в руке миску. Несмотря на то что мы были знакомы совсем недолго, и она задавала мне сложные вопросы, нельзя было отрицать, что в ее присутствии я чувствовала себя спокойно. Она была ровесницей моей матери, но если мать все время лезла в мои дела, чтобы устранить недостатки в моем поведении, то интерес Бодил, похоже, был вызван скорее любопытством, чем желанием выявить мои промахи.

Долгое время ярл ничего не говорила, лишь наблюдала за тем, как остальные собираются вокруг костров, пьют, поют и танцуют, воздух наполнен энергией, словно перед бурей. Наконец она сказала:

― Снорри верит в то, что говорит. Верит, что его ждет судьба, предначертанная богами. В этом есть своя магия. ― Она жестом указала на танцующих. ― Сила, заставляющая верить и других.

Покончив с едой, я поставила миску на пол.

― А ты веришь?

Бодил ответила не сразу, и мне показалось, что она вообще редко говорит необдуманно. Вероятно, мне не мешало бы научиться этому навыку, хотя ожидание ответа раздражало.

― Я верю, ― наконец сказала она, ― что мы стоим на пороге великих перемен для Горных земель, хотя какими будут эти перемены, я сказать не могу. Я лишь надеюсь стать частью этих перемен. Повлиять на них в лучшую сторону, если смогу.

Ответ, который не был ответом, ― еще одна привычка, которую я заметила у Бодил. Мне захотелось покопаться, выудить из нее что-то уверенное и надежное, поэтому я спросила:

― Как ты узнаешь, когда кто-то говорит неправду?

Бодил улыбнулась.

― У меня чешутся ноги.

Меня охватило удивление ― во-первых, она сказала что-то откровенное, а во-вторых, ответ был таким… обыденным. Она была дочерью Форсети, ее способность различать истину ― это магия бога, и то, что она проявлялась таким неожиданным образом, заставило меня улыбнуться.

― Я бы сказала, что это раздражает, но, полагаю, те, кто знают тебя, воздерживаются от обмана в твоем присутствии.

Перебросив серебряную косу через плечо, Бодил сказала:

― Быть абсолютно честной труднее, чем ты думаешь, Фрейя. Почти каждый человек обманывает кого-то, даже если это он сам. Произнесенные слова могут быть правдой, а тон или настроение ― ложью, и мой дар не подскажет мне разницу, только то, что что-то в сказанном ― обман. ― Набрав полный рот еды, она прожевала и проглотила. ― В юности я постоянно испытывала гнев, потому что мне казалось, что все мне лгут и я никому не могу доверять.

Боги, как хорошо я ее понимала.

― Должно быть, ты чувствовала себя несчастной, ― сказала я, хотя мои глаза устремились с лица Бодил к другим кострам в поисках Бьорна, которого я не видела с тех пор, как мы вернулись в Халсар. Он был тем, кому я доверяла больше всех остальных, и в то же время именно от него мне приходилось больше всего защищаться.

― Так и было, ― ответила Бодил. ― Я обрела покой только тогда, когда научилась отличать неправду, сказанную из сочувствия, стыда или страха, от той, что была сказана со злым умыслом. Знание этого пришло не из магии, а из опыта.

― Удивительно, что ты не сошла с ума за это время, ― пробормотала я, а потом услышала позади себя знакомые шаги и обернулась.

К нам приближался Бьорн, свет костра отбрасывал тени на жесткие углы его лица так, что у меня внутри все затрепетало.

― Бодил. ― Он кивнул в сторону ярла. ― Фрейя.

― Где ты был? ― спросила я и, проклиная себя за это, быстро добавила: ― Избегал тяжелой работы, как обычно?

Он сел рядом со мной, и мое сердце пустилось вскачь, когда я вдохнула аромат сосен и фьорда.

― А что? Тебе нужно было, чтобы я что-то сделал для тебя?

Мои щеки мгновенно покраснели, и я молилась, чтобы он подумал, что это всего лишь свет, отбрасываемый костром.

― Если не считать отрубания голов, список вещей, которые ты можешь делать лучше меня, очень короток, Бьорн. Так что, отвечая на твой вопрос, нет.

Бодил усмехнулась и хлопнула себя ладонями по бедрам.

― Она говорит правду, мальчик.

Улыбка Бьорна стала лукавой.

― Может быть, и так, но с пунктами из этого списка я справляюсь очень хорошо.

Воспоминания о его руках на моем теле и его языке в моем рту нахлынули на меня, и жар вспыхнул внизу моего живота.

― Так говорят все мужчины, ― пробормотала я.

Бьорн рассмеялся, но глаза Бодил прищурились.

― Более правдивых слов никто не говорил.

Истинные слова. Ложные чувства.

Дерьмо.

Понимая, что мне нужно исправить ситуацию, я сказала:

― Кроме того, сон ― это не навык, так что тебе не стоит этим хвастаться.

― Позволю себе не согласиться, ― ответил он. ― Но не стоит спорить об этом, поскольку я не спал. Дом Лив и все ее запасы сгорели в огне, поэтому Илва попросила разбирающихся людей поискать растения, необходимые для помощи раненым.

У меня сжалось в груди ― отчасти от стыда за то, что я обвинила его в лени, а отчасти потому, что я вспомнила о погибшей целительнице. Лив и все остальные погибли, потому что воинов не было рядом, чтобы защитить их.

― Ты хорошо поступил.

Бьорн пожал плечами, затем полез в карман и достал баночку.

― Учитывая мои отношения с огнем, Лив научила меня делать твою мазь много лет назад. Вероятно, она не так хороша, как ее, но ее хватит до тех пор, пока другой целитель не сможет сделать новую.

Из всего, что нужно было сделать, из всего, чем мог бы заняться Бьорн, он подумал о мази для моей руки. От нахлынувших эмоций стало невозможно дышать, но мне удалось вымолвить:

― Спасибо.

― Не стоит благодарности.

Это точно стоило, и мои глаза жгло непрошенными слезами. Я надеялась, что они оба сочтут, что виной тому дым от костра.

Бьорн взял мою правую руку. Хотя из-за шрамов она почти потеряла чувствительность, я все еще ощущала его жар, и у меня перехватило дыхание.

― Как это произошло? ― спросила Бодил, и я дернулась, осознав, как это должно выглядеть со стороны. Вырвав свою руку из руки Бьорна, я взяла мазь и растерла ею шрамы, прекрасно понимая, что Бьорн это делает лучше. Но если бы я позволила ему, то почувствовала бы то, чего не должна. Я знала, что, хотя мне удастся скрыть свои чувства от большинства людей, Бодил почувствует обман.

― Рожденной в огне нужно было оружие, и ближайшим под рукой оказался мой топор, ― ответил Бьорн ярлу, его голос был резок. ― Она ― женщина, которая делает то, что следует.

― Лучшая из женщин.

Мои щеки вспыхнули от таких комментариев, и я склонилась над рукой, чтобы с особой тщательностью втереть мазь и сделать вид, что ничего не слышала.