Тайные смыслы Второй мировой - Алексей Кофанов

— Как «зачем»?! Чтоб на немцев свалить!

— А зачем валить на немцев? Они что, без того мало натворили? Катынский расстрел как-то ухудшил их имидж?

Не было никакого смысла подставлять таким образом нацистов: весь мир и так считал их сказочными уродами. А вот для клеветы на нас у немцев был ярчайший мотив: в 1943-м мы начали их страшно громить и имели во всем мире прекраснейшую репутацию. Обвинение в расстреле могло отшатнуть от СССР западные народы, в итоге накрылся бы ленд-лиз и второй фронт. Если б клевета сработала, рейх получил бы шанс проиграть войну не так позорно.

Далее.

Версию «поляков убили чекисты» выдумал Геббельс. У вас есть основания ему верить? Этот человек прославлен своей исключительной честностью?

При Берии в СССР вообще прекратились массовые расстрелы — их практиковал Ежов.

Немцы заявили, что опознали поляков по знакам различия — однако советское «Положение о военнопленных» [412], действовавшее с 1931 года вплоть до войны, запрещало пленным носить такие знаки.

При советской власти район найденного захоронения был открытым, там все могли беспрепятственно ходить — немцы же его строжайше оцепили. Где проще тайно расстреливать: в закрытой зоне или у всех на виду?

Советское «признание» в катынском расстреле сфабриковал в 1990 году А. Яковлев — один из разрушителей СССР. Его мотив так же ясен, как и цели Геббельса.

И напоследок еще два факта.

1) О Катыни кричат очень громко. Но «мировая общественность» дружно помалкивает о том, что в польско-советскую войну 1920 года поляки захватили в плен множество наших — и убили, по разным оценкам, от 20 до 80 тысяч человек. В Катыни же погибло максимум 20 тысяч (цифры разнятся очень сильно, но это верхний предел). Нормальные для Запада двойные стандарты…

2) Европейский суд по правам человека в апреле 2012 года установил, что СССР в катынском расстреле невиновен. [413]

Тема закрыта.

Московская битва

В. Кожинов подметил такой факт: летом — осенью 1941-го немцы шли к Москве со скоростью 16 километров в день. [414] Вроде арифметика говорит, что это не так: с 22 июня по 24 ноября они преодолели 1100 километров, получается 7 в день. Но дело в том, что вермахт дважды тормозил НЕ из-за сопротивления Красной Армии.

21 августа Гитлер велел приостановить марш на Москву и перебросить ударную группировку группы армий «Центр» на юг, для взятия Киева. [415] Туда отправились 2-я полевая армия и 2-я танковая группа Гудериана. Затем они вернулись, и наступление продолжилось с той же скоростью.

Но в конце октября начались дожди и бездорожье, танки вязли, и вермахту пришлось дождаться заморозков. Тогда возобновился прежний темп.

Как бы героически ни дралась РККА, но немцы шли по нашей земле со скоростью прогулочного шага! 16 километров в день пройдет даже не особо здоровый человек…

А дальше случилось чудо.

В конце ноября враг оказался в двадцати километрах от Москвы. Полтора дня в том же темпе — и всё! 2-я танковая дивизия захватила Красную Поляну, откуда «можно в подзорную трубу наблюдать жизнь русской столицы». В дивизию привезли парадную форму для торжественного марша по Красной площади. 29 ноября один офицер написал домой: «Это конец, дядюшка, Москва наша, Россия наша… Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу тебе из Москвы!» [416]

30 ноября немецкие мотоциклисты прорвались на мост через канал Москва — Волга [417] (вблизи нынешнего метро «Речной вокзал»). В ту же ночь на Воробьевых горах и в Нескучном саду (4 км от Кремля) высадился авиадесант с целью выкрасть Сталина. Мотоциклистов и десант уничтожили, но немцы не сомневались: пара дней — и победа.

Не вышло.

Они не только застряли, не смогли пройти решающие 20 километров, но 6 декабря (после начала нашего контрнаступления) покатились обратно с той же скоростью!

Как нам это удалось?!

Странности тут не заканчиваются. Отлетев на 150 километров, немцы заняли в районе Ржева оборону настолько жесткую, что выбили их оттуда лишь в марте 1943-го!

Итак. У Москвы мы внезапно стали сильнее немцев и погнали их в «блицкриговом» темпе. Однако через 150 км наша сверхсила куда-то испарилась… Как же так?

— Да немцев «генерал Мороз» погнал, а не русские! — клянутся западные историки.

— Ага. Но почему сей славный военачальник не помешал немцам закрепиться у Ржева? Той же зимой!

Да, спасать Москву пришли «свежие сибирские дивизии». Да, мы были одеты теплее, чем немцы. Но почему эти факторы выдохлись на 150-м километре от столицы?

Как хотите, но тут загадка. Давайте разгадывать.

Сдавать Москву было нельзя. Психологически это жутко подкосило бы советский народ. Кроме того, в столице сходится масса дорог, железных и автомобильных; потеря этого транспортного узла была бы крайне болезненной. Ну и промышленность, конечно.

При сдаче город ждала судьба, скажем так, невеселая. На месте Москвы Гитлер планировал выкопать гигантское водохранилище, чтоб и памяти о ней не осталось [418].

В общем, потеряв Москву, мы, безусловно, продолжили бы сопротивление и победили — но это было бы гораздо труднее…

И случился такой эпизод.

В конце октября в Ставке «раздался телефонный звонок. Сталин, не торопясь, подошел к аппарату. При разговоре он никогда не прикладывал трубку к уху, а держал ее на расстоянии — громкость была такая, что находившийся неподалеку человек слышал все.

Звонил корпусной комиссар Степанов. Он доложил, что находится в Перхушкове, немного западнее Москвы, в штабе Западного фронта.

— Как там у вас дела? — спросил Сталин.

— Командование обеспокоено тем, что штаб фронта находится очень близко от переднего края обороны.[197] Нужно его вывести на восток, за Москву, примерно в район Арзамаса. А командный пункт организовать на восточной окраине Москвы.

Воцарилось довольно долгое молчание.

— Товарищ Степанов, спросите в штабе, лопаты у них есть? — сказал Сталин.

— Сейчас. — И снова молчание. — Лопаты есть, товарищ Сталин.

— Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушкове, а я останусь в Москве. До свидания. — Он произнес все это спокойно, без тени раздражения, и не спеша положил трубку. Не спросил даже, кто именно ставит такие вопросы, хотя было ясно, что без ведома командующего фронтом Жукова[198] Степанов звонить Сталину не стал бы» [419].

Сильный ход.

Но он не стыкуется с тем фактом, что вождь допустил знаменитую столичную панику 16–18 октября. Или стыкуется?..

Дело было так (излагаю по видеоролику [420] А. Меняйлова, куда включены показания очевидцев). Утром 16-го разнесся слух, что столицу того и гляди сдадут. Источник слуха неясен. Вроде как радио утром вместо обычной сводки передало лишь сообщение: немцы прорвали фронт! И еще полдня не работало метро — единственный раз в истории (по официальной версии, его минировали).

Тут же начался бардак.

Толпы со шмотками рванули на вокзалы — удирать. Начальники везли с собой даже мебель. А. Фадеев утверждал, что поэт В. Лебедев-Кумач (между прочим, автор слов песни «Священная война») привёз на вокзал две машины шмоток, но не смог пробить их загрузку в поезд и… сошел с ума. [421] Временно, обратимо, но помешался.

Бежали не все. Помойки рдели от выброшенных партийных книг, флагов и портретов вождей: многие москвичи чистили свои квартиры в ожидании «избавителей». Появилась самиздатовская брошюрка некоего «Союза спасения Родины и революции» с призывом к свержению «жидомасонской клики Сталина» [422]. (Сейчас, в 2015-м, при обострении холодной войны, так называемые «русские патриоты» требуют свергнуть «жидомасонскую клику Путина». Методы англосаксов не меняются!)

Кто-то распорядился открыть магазины, и некоторые граждане тащили оттуда домой шкафы, ковры, рулоны ткани… Уж ясно, что эти тоже бежать не собирались, а рассчитывали сладко приспособиться к новой власти.

И третий контингент: «Наблюдались огромные очереди в женских парикмахерских. Прихорашивавшиеся москвички особо и не скрывали, что с нетерпением ждут галантных немецких офицеров» [423]. Если вдуматься, то между этими тремя группами желавших остаться нет никакой разницы: все они… как бы покультурнее… шлюхи.

Сейчас будет неожиданность.

А. Меняйлов считает, что панику Сталин спровоцировал — чтоб очистить город от паникеров и предателей! И, пожалуй, я с ним соглашусь.

Ведь столицы всегда набиты приспособленческой мразью, карьеристами, подлецами. В Москве этого добра было полно и в 41-м, и сейчас. Эта категория граждан хотела сдать город — потому что Гитлер казался сильнее Сталина, и они уже выбрали его своим новым хозяином.

Они и физически вредили бы обороне, вплоть до диверсий,[199] и (хуже того) создали бы пораженческий настрой. Их следовало удалить.