Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— Это я уже понял.

— Когда я был совсем молодым и ещё только начал изучать ментальную магию, у моей семьи возник разлад с очень влиятельным родом. Враги хотели меня убить и однажды подослали для этого очень сильного менталиста. У него был уровень не меньше четвёртого, но убил в итоге я его.

— Как? — вырвалось у меня.

— Просто застрелил, — ответил наставник. — Он был настолько уверен в себе, что не поставил защиту от физического урона, когда напал на меня. А я всегда носил с собой пистолет и неплохо стрелял. Проблема многих сильных менталистов, что они считают себя чуть ли не всесильными и пренебрегают защитой от физического урона. Помни об этом!

Аполлон Ерофеевич улыбнулся, как-то совсем по-свойски мне подмигнул и добавил:

— Ну и ещё раз тебя поздравляю с успешной сдачей экзамена! Семён, кстати, свой не сдал. Перед ним стояла задача — справиться с тобой за пять минут. Он мог её выполнить, когда к четвёртой минуте ты уже стоял на четвереньках, но отказывался ложиться на пол. Обычный фаербол или банальная стихийная заморозка добили бы тебя. Но Сеня решил сделать всё красиво. Много хороших менталистов погибли от излишней самоуверенности. С противником не надо играть, его надо побеждать, если ты на ринге и уничтожать, если в бою.

— Вы дали ему пять минут для победы, а мне надо было продержаться три, выходит, если бы я отключился на четвёртой минуте, была бы ничья? — задал я вполне логичный вопрос.

— Да. Всегда надо давать ученикам шанс на ничью. — ответил наставник и добавил: — А тебе я желаю удачи в дальнейшем развитии ментальной магии! У тебя, Роман, хорошие задатки и большой потенциал. С твоим бы Даром да к родовому источнику. Жаль, конечно, что у тебя нет к нему доступа. Для менталиста это важно.

— Я имею доступ к источнику в Кутузовской академии. Могу попросить, чтобы меня пускали к нему почаще.

— Это, к сожалению, не то. Если бы ты попал к родовому, то почувствовал бы разницу, — вздохнув, сказал наставник. — Но в любом случае хоть что-то. Источник в академии не передаст тебе силу предков, но хотя бы подзарядит как следует. Постарайся ходить к нему не реже двух раз в неделю. Для менталиста это очень важно. А сейчас иди отдыхай, завтра в девять утра за тобой заедет машина. Прощаться не будем. Может, ещё увидимся когда-нибудь.

Аполлон Ерофеевич пожал мне руку и неожиданно обнял меня. Крепко, по-отечески, и я сразу же почувствовал исходящую от него силу, спокойствие и… заботу. Этот орк оказался самым настоящим наставником, который вкладывал силу и душу даже в того, с кем проработал не больше месяца. И я был искренне благодарен за это Аполлону Ерофеевичу и ужасно рад, что, как оказалось, я сдал экзамен.

Весь оставшийся день я решил посвятить отдыху. Два раза выходил в кафе — сначала на обед, а потом на ужин, прогулялся до торгового центра и купил чемодан для одежды, но в основном провалялся на кровати в своей комнате. Теперь, когда отъезд из Москвы был столь близок, я снова задумался о моём предстоящем визите к отцу. Я понимал, что встретиться с ним будет нелегко, и пытался придумать хоть какой-нибудь план. Но ничего умного за весь вечер в голову так и не пришло, и я лёг спать без плана.

На следующий день без двадцати девать я уже стоял с чемоданом у двери своей комнаты, но пришёл посыльный и сообщил, что мой отъезд задерживается на неопределённое время и что мне следует находиться в комнате и ждать дальнейших распоряжений. Разумеется, причины задержки посыльный не знал. Деваться было некуда — я принялся ждать.

В начале двенадцатого вновь объявился посыльный и заявил, что машина прибудет через десять минут, и я должен к этому времени стоять у КПП. Я быстро собрался, взял чемодан и покинул комнату. К контрольно-пропускному пункту на входе прибыл заранее.

Трудно сказать, какой транспорт я ожидал, но явно не тот, что прибыл. Когда роскошный представительский лимузин остановился возле меня, я сначала отошёл в сторонку, даже и не подумав, что это приехали за мной. Но затемнённое стекло задней двери опустилось, и из глубины салона донёсся голос Воронцова:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Здравствуй, Роман, садись в машину!

Я поздоровался и быстро забрался в салон.

— Приезжал с небольшой проверкой, — сказал князь, когда машина тронулась. — Заодно и тебя решил забрать.

— А я могу поинтересоваться, куда мы едем? — спросил я.

— В резиденцию Дворянского собрания. Там пересядешь к Герману и отправишься с ним в Новгород. Я обещал Ивану Ивановичу доставить тебя от двери до двери и в безопасности. А пока будем ехать, я хочу поговорить о твоей предстоящей миссии.

— А какой? — осторожно поинтересовался я.

— О поездке в Петербург, — ответил Воронцов. — Я знаю, что Александр Петрович попросил тебя наладить контакт с твоим отцом. Но, мне кажется, это задача невыполнимая.

— Я сделаю всё возможное для этого, я очень хочу спасти ребят.

— Верю. Я тоже хочу их спасти, и я обещал кесарю, что орки примут в предстоящей операции по освобождению похищенных подростков самое активное участие. И это не потому, что у Москвы хорошие отношения с Новгородом. Главная причина, почему мы будем в этом участвовать — я очень хочу спасти наших детей. Неважно, орки это, люди или эльфы. Это наши русские дети, и мы должны их защитить. Я это понимаю, Александр Петрович это понимает, и твой отец должен это понять.

Воронцов нахмурился, некоторое время он молчал, а затем продолжил говорить:

— И ещё твой отец должен понимать, что ему удалось отстоять Петербург полтора года назад, только потому, что орки не поддержали федералов в том противостоянии. Мы за мир на русской земле и не хотим портить отношения ни с людьми, ни с эльфами. Да, мы более тесно сотрудничаем с Новгородом, но причина тому — лишь закрытость Петербурга и нежелание твоего отца идти на контакт. Не только кесарь, я тоже несколько раз пытался поговорить с Николаем Константиновичем, но увы, все попытки оказались безуспешными. Но орки не враги эльфам, и не союзники людям. Мы лишь хотим, чтобы в России был мир. Передай своему отцу эти слова. И ещё…

Глава Дворянского собрания Москвы призадумался, словно решал, стоит ли мне говорить то, что хотел, но в итоге сказал:

— Не знаю, хорошая ли это мысль, но если ты не сможешь убедить отца хотя бы по телефону поговорить с кесарем, если не останется другого выхода…

Воронцов опять замолчал, было видно, что он принял решение сказать мне что-то важное, но очень не хочет этого делать. Или почему-то не может. Но в итоге Игорь Константинович произнёс:

— Орки выступят одной силой с федералами во время спецоперации в Польше. Мы отправим лучших московских магов и военных специалистов, чтобы спасти наших детей. Мы заключим с людьми военный союз на время этой операции. Если до её окончания Петербург нападёт на Новгород, это будет расценено как нападение на нашего союзника. Помимо этого, Москва воспримет это как попытку сорвать спасение наших детей. Понимаешь, что это значит?

— Что Москва выступит вместе с Новгородом против Петербурга?

— Да. Нам придётся, так как это будет дело чести, — ответил Воронцов. — Так отцу и передай. И постарайся, чтобы он это воспринял не как угрозу, а как предупреждение.

Зная отца, я сомневался, что он подобную информацию воспримет так, как того хочет главный орк Москвы, но пообещал всё передать.

— А ещё я хочу наказать тех, кто полтора года держал в плену Настеньку. Сильно наказать. Лично. Такие вещи не прощаются.

После этих слов князь Воронцов замолчал, и дальше до самой резиденции Дворянского собрания мы ехали молча. Лишь когда машина остановилась, Игорь Константинович достал из кармана небольшой листок бумаги, протянул его мне и сказал:

— Здесь номер телефона, который будет со мной всё время, пока ты будешь в Петербурге. Твой отец может позвонить мне, и я готов лично повторить ему всё, что сказал тебе, и пообещать дальнейший нейтралитет орков, если эльфы не создадут людям проблем до окончания спецоперации в Польше.