Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Хазин Михаил Леонидович

Поначалу генералы не понимали, «при чем здесь де Голль», но это выяснилось уже в апреле 1958 года. В парламенте Франции начался очередной правительственный кризис, и алжирские «бонапартисты» направили своему лидеру телеграмму: «Грузите товар». Это означало «Прилетайте в Алжир, и начинаем переворот», однако Шеррьер трезво оценил свою популярность (то есть ее отсутствие) среди французской элиты и остался в Париже. А вот де Голль, на уединенную виллу которого прибыли с визитом Дельбек и Нейвирт, переспросил несколько раз: «Армия точно за меня? Вы договорились с Саланом?»[278] и согласился встать во главе мятежа. Сказано — сделано: в мае 1958 года в Алжире начинаются беспорядки, 13 мая создается «Комитет общественного спасения», и Рауль Салан телеграфирует в Париж: «Считаю необходимым обратиться к национальному арбитру, чтобы сформировать правительство общественного спасения». 15 мая де Голль публикует собственное коммюнике: «Я соглашаюсь принять на себя полномочия главы Республики». В последовавших за этим двухнедельных переговорах де Голль сумел убедить представителей основных политических сил, что с ним они сохранят жизнь и влияние, а без него — рискуют быть расстрелянными военной Директорией. 1 июня 1958 года де Голль при поддержке восьми из девяти политических партий стал новым премьер-министром Франции.

Читатель. Какой-то странный переворот. Военная сила была у Салана, а власть захватил де Голль!

Теоретик. Если вы еще помните, мы приводим пример того, как применение силы приводит к нежелательным результатам. Пока что Салан не применял силу, а лишь угрожал ее применением, поддерживая переговорную позицию де Голля. А теперь посмотрим, что было дальше.

Несмотря на то что де Голль пришел к власти при поддержке военных, для которых война в Алжире была главной кормушкой и источником Власти, он сразу начал проводить собственную политику и к осени 1960 года взял курс на предоставление Алжиру независимости. Разумеется, военным это не понравилось[279], и в апреле 1961 года четыре генерала, включая уже знакомого нам Салана[280], повторили сценарий 1958 года. В ночь с 21 на 22 апреля Первый парашютный полк Иностранного легиона захватил город Алжир. На следующий день часть вооруженных сил перешла на сторону мятежников, остальные заняли выжидательную позицию. Однако дальше все пошло из рук вон плохо: руководители парижской группы заговорщиков едва ли не в полном составе попались в руки полиции[281], попытка взорвать де Голля в «Комеди Франсез» сорвалась, а большинство политических партий и общественных организаций выступили против путча, вплоть до создания отрядов самообороны и общенациональной забастовки. Стало понятно, что даже переход на сторону путчистов всей алжирской армии не даст им решающего преимущества, и уже 26 апреля глава мятежников генерал Шалль сдался французским властям.

Ну как, вам по-прежнему кажется, что в 1958 году сила была в руках у Салана, а не у де Голля?

Практик. Следует учесть также роль сюзеренов самого высшего уровня, которыми в тот момент были руководители США и СССР. Это сейчас Западная Европа полностью лежит под США, а тогда все было по-другому, и есть серьезные основания считать, что де Голль обратился за поддержкой к СССР, а выход Франции из военной организации НАТО[282] был платой за эту поддержку. Впрочем, все это я говорю с единственной целью: чтобы вы поняли, что мы из всей очень сложной картины мира выбираем некую упрощенную линию, которая наиболее ярко демонстрирует правила Власти. Но не нужно забывать, что эта линия не единственная!

Читатель. Мне кажется, что у Шалля в 1961 году просто не было популярного кандидата в диктаторы. Даже если бы он успешно устранил де Голля, французы все равно вряд ли бы все как один подчинились генералам, да и СССР не стал бы оказывать поддержку кому попало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Теоретик. Вот именно! Вопреки ожиданиям генералов, французские властные группировки объединились не вокруг мятежников, а против них. Власть во Франции еще с XIX века была устроена олигархически, и враждующие между собой группировки были едины в главном принципе: первым лицом государства может быть только представитель правящей элиты, в котором не сомневаются и который будет соблюдать правила. Де Голль был для элиты своим, и его поддержали; а Шалль был обыкновенным служакой, работавшим за оклад и повышение по службе, и никто не желал видеть его в президентском дворце. Поэтому мы и учим вас тщательно изучать существующую систему Власти: ее устройство может быть разным, и в зависимости от него одни и те же действия могут привести как к успеху, так и к позорному провалу.

Читатель. А если бы армию контролировал кто-то из олигархов? Тогда ему бы подчинились?

Теоретик. Отличный вопрос! Давайте подумаем. Вот есть у нас несколько олигархов, номер один контролирует армию, а остальные номера — скажем, торговлю, промышленность, транспорт и все такое. Как по-вашему, будут все остальные доверять номеру один?

Читатель. Да какая разница, будут или нет? Если он захочет, он их в любой момент может объявить предателями и расстрелять!

Теоретик. Вот именно. При олигархическом устройстве власти силовые ресурсы — армия, полиция, спецслужбы — могут находиться только под общим контролем олигархов.

Практик. Есть еще промежуточный вариант, как в современном Китае: разные силовые структуры находятся под контролем разных кланов. То есть у каждого олигарха, как у средневекового феодала, есть своя частная армия.

Теоретик. Такой вариант не случайно назван промежуточным: наличие собственной армии показывает низкий уровень взаимного доверия между высшими сюзеренами. Либо доверие вырастет, и тогда армии станут не нужны, либо какие-то два клана вступят в жесткий конфликт и пустят свои армии в ход[283].

Так что при настоящей олигархии «силовики» всегда оказываются «людьми второго сорта». Вот как поступали с популярными полководцами в классическом государстве олигархов, Венецианской республике:

Граф Карманьола был одним из самых храбрых и удачливых предводителей наемных военных отрядов. В 1442 году он, уже немолодой человек, воевал на стороне Венеции в затяжной войне с Флоренцией. Внезапно граф был отозван в Венецию. Любимец народа, он был принят пышно, со всевозможными почестями. Вечером ему предстояло отужинать с самим дожем, во дворце дожей. Однако по дороге туда он заметил, что стражник ведет его в другом направлении. Проходя по знаменитому мосту Вздохов, он внезапно понял, куда они направляются, — это была дорога в тюрьму. Он был осужден по сфабрикованному обвинению, а на другой день на площади Святого Марка перед замершей от ужаса толпой, не понимавшей, почему его судьба так круто изменилась, его обезглавили [Грин, 2003, с. 129].

Практик. А вот командующий венецианским флотом вообще не имел права появляться в Венеции: если он только пересекал границу Адриатического моря (то есть оказывался ближе к Венеции, чем остров Корфу), то подлежал немедленной казни!

Теоретик. Так что если Власть в вашем государстве устроена олигархически — забудьте про революции и военные перевороты!

Читатель. А если нет? Вы же сами говорили, что монархий на Земле куда больше, чем олигархий!

Теоретик. Если окружающие вас властные группировки настроены монархически и у вас имеется определенный силовой ресурс — тогда, конечно, вы должны уметь им правильно распорядиться. К счастью, это довольно просто[284]: учебник по вооруженной борьбе за власть появился полвека назад, в 1968 году[285], и с тех пор регулярно переиздается на всех основных языках мира. Мы специально не включили «Государственный переворот» во вторую часть нашей книги — классический текст Люттвака необходимо читать целиком, и не один раз. Мы лишь зафиксируем ваше внимание на сформулированных им принципах использования силы.